6. Почвенная гипотеза.

По нашему взгляду, лесс и лессовидные породы могут образовываться из всяких пород in situ в результате процессов выветривания и почвообразования, протекающих в условиях сухого климата.

Для образования более или менее типичного лесса нужны материнские породы более или менее однородного механического состава, каковы некоторые ледниковые и флювиогляциальные отложения, аллювий, делювий. Но при благоприятных климатических условиях и при достаточном промежутке времени лессовидные породы образуются и из разных других пород.

Подобно этому чернозем, развивающийся главным образом на лессе, возникает, кроме того, и на валунном суглинке, и на песках, и на юрских мергелистых глинах, и на пермских мергелях, на известняках и, наконец, на граните. Так точно туркестанский серозем получает начало не только на лессе, но и на «выходах третичных и меловых песчаников и конгломератов, а также и галечников новейшего происхождения» (Неуструев. Чимкент, у, стр. 198).

Относительно лессов Самаркандского уезда и северной части Бухары И. Преображенский (1914) приходит к выводу, что они представляют собою конечный продукт выветривания горных пород.

Докучаев показал, что лесс Нижегородской губ. мог образоваться «из любой коренной породы, лишь бы она содержала в себе достаточное количество углесолей извести и магнезии». Судя по содержанию А12О3, SiO2 и особенно СаСО3, лесс названной губернии «одинаково легко мог произойти и из юрских мергелистых глин, и из песчанистых пестрых мергелей и пестрых мергелистых суглинков» (1886).

Микроскопическое исследование отмученных образцов полтавских валунных суглинков показало, что они состоят из той же микроскопической основы, что и лессы: преобладают кварцевые зерна, затем полевой шпат, белая калийная слюда, зеленоватые кусочки, вероятно, авгитового материала, хлориты, главконитовые зерна; вся эта масса окутана бурым или красно-бурым глинистым веществом с СаСО3, а иногда и без него; кроме того- более крупные частицы в виде зерен кварца, кусочков ортоклаза, гранита и пр. (Агафонов). Петрографический характер лесса, его минералогические составные части — те же, что и у валунных глин и пресноводных суглинков (Агафонов).

Криштафович (1902), сторонник ветровой теории, на основании механического и петрографического анализов люблинского лесса, утверждает «о теснейшей непосредственной связи субаэрального лесса с моренными образованиями». Сравнивая анализы лессов Люблинской, Черниговской, Полтавской, Киевской и Херсонской губ., тот же автор приходит к выводу, что «лесс поименованных губерний образован, если и не исключительно, то главным образом из моренных материалов». Указывая на то, что петрографический состав северно-итальянского лесса резко отличен от состава лесса германского и что лесс Италии образовался исключительно на счет местных итальянских и южно-альпийских пород, Криштафович, (стр. 118) сообразно с этим приписывает и южно-русскому лессу местное происхождение: «вообще будет более правильно считать лесс каждой данной местности субаэральным продуктом, главным образом, местных пород и отчасти лишь ближайших смежных районов, в физико-географическом отношении тесно связанных между собою». Приводя вышеупомянутые данные, мы не хотим сказать, что лесс образовался именно из валунных суглинков в Полтавской губ. или пестрых мергелей Нижегородской губ.; мы обращаем внимание лишь на то, что лесс, теоретически говоря, мог бы образоваться из этих пород.

Следы почвообразования в лессе выражаются следующим: это — карбонаты, конкреции, местные скопления гумуса, железистые примазки местами ортзандовые образования и пр., наконец, склонность породы расчленяться по вертикальным трещинам, как следствие приобретения ею, в результате процессов выветривания, однородного механического состава.

Замечательно, что даже в зоне почв умеренного увлажнения, т. е. — в черноземной, наблюдается, что под черноземами грунты, какого бы они ни были петрографического состава, приобретают лессовидный облик, именно, более или менее резко выраженную мелкую пористость, богатство карбонатами, склонность раскалываться на вертикальные отдельности (Коссович 1911). На это обстоятельство впервые обращено внимание проф. Богословским (1899), указавшим, что там, где чернозем образуется на моренном суглинке (на северной окраине черноземной полосы), суглинок этот в верхних горизонтах приобретает лессовидный характер, становясь , пористым, сильно карбонатным, принимая желтоватый цвет; изменение идет до глубины 2,5-3 м от поверхности. В Саратовской и Симбирской губерниях делювий третичных кремнистых глин и песчаников, там, где он составляет подпочву чернозема, принимает вполне лессовидный облик (1. с., стр. 253-4). Вообще, говорит Богословский, под влиянием степного выветривания грунты самого различного происхождения в очень многих случаях (в зависимости от механического состава) приобретают лессовидный habitus.

В том же духе высказываются Прасолов и Даценко (Ставропол. у., 1906, стр. 62). Указывая на лессовидность «террасовых глин» среднего Поволжья, выражающуюся в содержании карбонатов и столбчатом строении, они говорят, что «подобные свойства может приобрести какая угодно глина, благодаря деятельности иллювиальных процессов и прониканию корней растений: в степи всякая подпочва, за исключением твердых каменистых пород, — лессовидная глина».

Современное лессообразование. Таким образом, в зоне умеренного увлажнения и сейчас грунты под влиянием почвообразовательных процессов принимают лессовидный характер. На примере р. Аракса мы уже показали, что современные наносы и в настоящее время могут превращаться в лесс. Приведем теперь несколько примеров из Туркестана. Вот, что пишет Неуструев относительно современных отложений Чимкентского уезда (1910): «Когда ближе вглядишься в наносы Туркестана, то типичные свойства лесса, то в совокупности, то в некоторых иных комбинациях, проявляются во всех тонких наносах. Аллювиальные осадки принимают пористость, светлый оттенок, известную рыхлость и неизменно вскипают от кислоты». «Почти все аллювиальные и делювиальные образования в Чимкентском уезде по виду похожи на лесс в том или ином отношении. Всем им свойственно большое содержание СаСО3, большинству — пористость и очень мелкоземистый состав. Поэтому разными исследователями описывались под именем лесса довольно разнообразные породы».

Неуструев (1912) сообщает даже, что в Андижанском уезде «лессовидные прослойки весьма часты в современных наносах рек» (Кара-дарьи и Нарына). Указывая на переслаивание лесса с конгломератами и галечниками, наблюдаемое как на равнине (по Кара-дарье и Нарыву), так и в предгорьях, упомянутый автор склонен объяснять происхождение лесса «аллювиальным (реками) и пролювиальным путем».

Р. Эмель или Эмиль (впадает в оз. Алакуль в Лепсинском у. Семиреченской обл.) близ русско-китайской границы представляет небольшую, медленно текущую реку, берега которой состоят из наносов, образующих местами обрывы до 4 м. вышины. По описанию Обручева (1912), в обрывах наблюдаются следующие обнажения, считая сверху:

а. 0,5-1 м. бурого лесса с мелкими ракушками Helix и Planorbis, поверхность — чиевая степь с солончаковыми площадками Там же, где растет камыш, т. е. в местах затопляемых, лесс замещен черным, тонким илом, богатым перегноем и содержащим те же ракушки.
b. Ниже залегает слоистый лесс светло-серою цвета, неправильно пористый, с остатками корней и листьев и ржавыми пятнами, представляющий более древнее отложение реки и местами переходящий в слоистый иловатый песок. Слоистый лесс богат известью и вверху, под неслоистым лессом иногда окрашен гумусом на 5-10 см в более темный цвет, подобная же окраска местами замечается и в поверхностной части неслоистого лесса.

Мы видим здесь, таким образом, превращение речного аллювия, вышедшего из сферы действия современных разливов, в лессовидные породы.

Песчано-глинистые речные наносы Вост. Туркестана (по pp. Кашгар-дарье, Яркенд-дарье, Хотану, Керии и Нии) Богданович (1892, стр. 103) называет лессовидными.

Возможные возражения. Против изложенной гипотезы можно было бы возразить следующее: если правильно, что лесс образуется в условиях сухого климата из весьма разнообразных пород, то следовало бы ожидать в пустынях и полупустынях весьма широкого распространения современного лесса и лессовидных пород. На это мы ответим следующее. Для образования лесса из поверхностных пород нужно, кроме соответственных условий климата, еще: 1) достаточное время, 2) наличность пород более или менее подходящего механического состава. Там, где эти условия в сухих областях осуществляются, мы и видим формирование современного лесса, именно, — из накоплений аллювиальных, делювиальных, пролювиальных. Но современный аллювиальный лесс не может достигать значительного развития, так как аллювиальные отложения скоро заносятся новыми аллювиальными осадками. Для образования мощных скоплений соответственного однородного мелкоземистого материала нужны особые условия, какие имелись, напр. в ледниковую эпоху. Но при достаточном промежутке времени, конечно, весьма многие поверхностные отложения сухой зоны превратятся в лессовые породы.

Мощность лесса. Против возможности образования лесса в результате процессов выветривания и почвообразования можно было бы возразить еще ссылкой на большую мощность лессовых толщ. Но следует иметь в виду, что толщи лесса в 400-500 метров, указываемые для Китая, детально не описаны. Тем не менее, все, чего нам известно о китайском лессе, свидетельствует о неоднородности толщ его. Описывая лесс восточного Гань-су и северного Шань-си, Обручев (1894) говорит: «Толща лесса как в вертикальном, так и горизонтальном направлении не вполне однообразна. Нижняя толща лесса нередко серовато-красноватого цвета, более плотна, менее пориста, с большим количеством мергельных конкреций. В южных плато красноватый лесс слагает уже 2/3-3/4 всей лессовой толщи и образует кроме того отдельные прослои в верхней трети или четверти, состоящей из лесса не серожелтого, а скорее желтобурого». В Туркестане, именно в Чимкентском у., по рекам Бадаму, Бурджару, Арысу, Боролдаю, лесс залегает толщами в 50 и более метров (Неуструев 1910); детально и эти лессы не описаны, но во всяком случае и здесь толща их не является однородной. Что касается лесса европейского и американского, то он обладает гораздо меньшей мощностью. В бассейне Миссиссиппи обычно не более 3 м, иногда до 6-12 м. Мощность южно-русского лесса в коренном залегании (т. е., не на склонах) в среднем 5-10 м (обычно менее 10 м), изредка до 20 м. Кроме того, обычно толща лесса прорезывается одним, а иногда и двумя горизонтами ископаемых почв; таким образом, здесь превращение материнской породы в лесс происходило постепенно, по мере того как заканчивалось отложение отдельных ярусов ее.

Связь лесса с речными долинами. Если обратить внимание на весьма частую приуроченность лесса к берегам рек, наблюдаемую как в южной России (напр., в Черниговской губ. — по Десне, Сейму, Клевени, Судости, Снови и др.), так и в Зап. Европе и Америке, то нельзя не прийти к выводу, что связь эта не может быть случайной. Сама собой напрашивается мысль об озерно-речном происхождении материнской породы значительной части лессов (Берг 1914). В эпоху существования ледника речные долины должны были нести значительно большее количество воды, чем ныне; полые воды разливались на несравненно более обширных площадях, чем в настоящее время, и нередко покрывали и водоразделы. Наконец, благодаря запрудам, образованным краем льда, должны были произойти изменения в гидрографии страны, повлекшие за собою возникновение обширных озер. В речных полоях и озерах откладывалась муть, — результат отмывки моренных суглинков (чем и объясняется близость лесса к валунным суглинкам по минералогическому составу). Когда, с исчезновением ледникового покрова, гидрография страны приняла свой современный вид, богатый карбонатами ил, отложившийся на дне озер и в полоях, под влиянием выветривания и почвообразовательных процессов при наступившем теперь сухом климате, дал начало лессу.

Озерно-речное или флювио-гляциальное происхождение материнской породы лесса является, конечно, не единственно обязательным; всякая другая порода, более или менее однородного механического состава, при подходящих условиях, может дать начало лессу и лессовидным породам. Но озерно-речные отложения ледниковой эпохи, повидимому, преимущественно могли служить тому. В доказательство можно привести:

1) весьма частую приуроченность лесса к берегам рек,
2) весьма нередкое непокрытие водоразделов лессом,
3) увеличение песчанистости в лессах по мере приближения к рекам (см. ниже),
4) механический состав лесса, соответствующий осадкам, отлагающимся из обширных, спокойных разливов,
5) доказанная выше возможность превращения в лесс аллювиальных отложений, как речных, так и озерных,
6) следы слоистости, а нередко и явственная слоистость лесса,
7) нередкое подстилание песками,
8) в предгорьях подстилание песками и галечниками и переслаивание с этими отложениями,
9) фауна лесса (о чем см. в последней главе).

Предыдущее относится к коренному лессу, т. е. — залегающему не на склонах, ибо лесс склонов есть делювиальное образование.

Изменение механического состава по мере удаления от рек. В доказательство озерно-речного происхождения значительной части южно-русских лессов можно указать на тот факт, что нередко лессы, по мере удаления от реки к водоразделу, становятся все более и более мелкоземистыми; и напротив, прибрежные лессы оказываются нередко более песчанистыми, чем залегающие дальше от реки, как это наблюдается, напр., в Харьковской губ. между Ворсклой — Ворсклицей и главным водоразделом Днепр — Дон (Набоких 1914), также в Новгород-Северском у. по Десне (Афанасьев 1914). Это обстоятельство, а также ряд других, заставляют Афанасьева высказать предположение об аллювиальном происхождении Новгород — северского лесса.

Лессовидные суглинки бассейна Кубани, которым С. Яковлев (1914) приписывает аллювиальное происхождение (из текучих вод), располагаются таким образом, что песчанистые (легкие) разности приурочены к берегам рек (Кубани и Лабы), а дальше от берегов идут глинистые (тяжелые) разности. Лессы, занимающие верхушки береговых обрывов по Миссиссиппи и Миссури, довольно грубы, но по мере удаления от реки делаются тоньше (Chamberlin and Salisbury 1909).

Гумусовый горизонт (ископаемая, погребенная почва), находящийся под лессом, и такой же горизонт, нередко присутствующий в самой толще лесса, нисколько не свидетельствует против возможности аллювиального происхождения материнской породы лесса. Мы видели выше, что в аллювии Аракса сохраняются гумозные прослойки — след произраставшей здесь растительности. Ископаемые почвы Черниговской губ., по крайней мере — те, что залегают под лессом, носят характер почв, сформировавшихся в обстановке значительного, а иногда и избыточного увлажнения: в них местами я находил шарики болотной руды. Почвоведы, изучавшие эти почвы, относят их к типу полуболотных и болотных. (Ископаемая почва, находящаяся в Черниговской губ. в самой толще лесса, образовалась, по-видимому, в более сухих условиях). Что касается современного аллювия, то Афанасьев (1914) указывает, что в аллювиальных обрывах Десны на протяжении от Чернигова до Киева можно наблюдать превосходные образцы погребенных почв.

По описанию того же автора, верхняя граница погребенных в лессе почв «всегда расплывчата, бахромой, с явным повторением в интенсивности окраски; мало того, нередко над погребенными почвами, после небольшого перерыва, наблюдаются мощные толщи гумуса, совершенно не дифференцированные на генетические почвенные горизонты; несомненно, что это уже не почва, а наносная гумусовая масса… Такой характер консервирования наносов типичен именно для аллювиальных (конечно, и делювиальных) образований».

Время образования южно-русского лесса. В вопросе о способе и времени образования лесса следует различать две стороны; во-первых, когда и как отложилась материнская порода, из которой впоследствии сформировался лесс, и, во-вторых, когда произошло превращение этого отложения в лесс или лессовидную породу.

1. Из всего вышеизложенного ясно, что превращение отложенной породы в лесс происходит, по нашему представлению, в сухие эпохи, отличающиеся климатом более сухим, чем современный. Такие эпохи падают, как известно, на послеледниковое, а также межледниковое время. Главная масса южно-русского лесса залегает на валунных и флювио-гляциальных отложениях эпохи максимального оледенения, но местами обнаружен лесс, покрываемый мореной, напр., по Оке близ Лихвина Калужской губ. (Боголюбов 1904), на Клязьме (Сибирцев 1896); в террасе р. Вислы у Новой Александрии залегает лесс между двумя ярусами перемытых моренных образований, относящихся к двум оледенениям; в подстилающей лесс речной глине найдены остатки Elephas primigenius, Rhinoceros tichorhinus, Bos priscus, Equus caballus, Sus scrofa и др., а также палеолитические изделия (Криштафович 1902).

Существование эпох степей (а местами и полупустынь), когда сайга, тушканчики и степные суслики проникли в Германию, а степные растения в Швецию, когда даже на Новосибирских островах господствовал гораздо более теплый климат, не подлежит ныне никакому сомнению. В то время произошло смещение климатических зон к северу, и в Черниговской губ., напр., был климат приблизительно такой, как теперь на юге-востоке Евр. России, а в Вологодской — как в Новороссии.

Итак, превращение материнской породы в лесс происходит в сухую, межледниковую или послеледниковую, эпоху.

2. Гораздо труднее ответить на вопрос, когда произошло отложение породы, давшей начало лессу. Большие разливы рек, отлагавшие массы ледниковой мути, должны были иметь место как в разгар таяния ледникового покрова, так и во время усиленного наступания ледника. Между лессом и мореной в Черниговской губ. (здесь было только одно оледенение) залегает толща ископаемой почвы, которую, как мы видели, можно отнести к типу полуболотных или болотных; иногда ископаемая почва непосредственно покрывает морену, чаще же отделена от нее флювиогляциальными и вообще аллювиальными (иногда лессовидными) отложениями.

Следовательно, между временем отступания ледника и отложением лесса должен был пройти промежуток времени, достаточно большой для того, чтобы успела сформироваться почва. Затем, нередко как морена, так и покрывающая ее толща флювиогляциальных отложений оказывается лессовидной, т. е. пережившей сухую фазу. Так что можно думать, что подлессовая ископаемая почва относится к концу межледникового времени, обозначая собою как бы отзвук наступающего на севере нового покрытия ледником. В таком случае отложение толщи лесса, настилающей погребенную почву, приходилось бы на время второго оледенения, а превращение этой толщи в лесс — на послеледниковое время.

В толще лесса в Черниговской губ. и южнее имеется обычно еще один горизонт ископаемой почвы, что заставляет нас признать еще одно климатическое колебание, сопровождавшееся сначала увлажнением климата (развитие темноцветной почвы), а затем погребением образовавшейся почвы под наносами. Наконец, снова еще одно колебание в сторону сухости, сменившееся в современную эпоху опять более влажной фазой (чернозем и др. почвы на лессе).

Криштафович (1902 ), исходя из совершенно других соображений, тоже приходит к выводу, что отложение лесса соответствует по времени главным образом эпохе надвигания ледникового покрова.

Указывая на вероятную одновременность отложения лессообразующей породы и наступания ледника, мы не хотим сказать, что это всегда бывает так. Когда лесс залегает между двумя моренами, тогда, возможно, и отложение породы, и превращение ее в лесс произошло в межледниковое время.

7. Аналоги лесса.

1. Лессовидные суглинки. С точки зрения изложенного в предыдущей главе мы должны ожидать, что к северу от зоны типичного лесса мы в Евр. России встретим зону, в которой лесс будет менее карбонатен (вследствие большей влажности климата), более грубозернист (вследствие того, что более тонкие частицы уносились подледниковыми водами к югу), более ясно слоист (вследствие своей сравнительной молодости). И действительно, в средней и частью в северной России имеется полоса безвалунных или почти безвалунных лессовидных суглинков, описанных для целого ряда губерний: Московской, Смоленской, Могилевской, Минской, Виленской, Витебской, Тверской, Владимирской, Вологодской, Ярославской, Нижегородской и др. Авторы, описывавшие эти суглинки, обычно не приписывают им ветрового происхождения. Между тем, породы эти связаны совершенно незаметными переходами с типичным южнорусским лессом, иногда вообще не отличимы от лесса (напр., местами во Владимирской губ.). И может считаться несомненным, что раз лессам приписывают ветровое происхождение, то такового же происхождения должны быть и лессовидные суглинки. И обратно, если отрицать эоловое образование лессовидных суглинков, то нет оснований принимать таковое для лессов. Приведем некоторые данные о лессовидных суглинках.

Е. Д. Глинка (1902, 1904), описав лессовидные суглинки Смоленской губ. (Гжатский у. и др). объясняет отложение их тем, что эта область «попала в сферу действия ледниковых вод, масса которых могла увеличиваться благодаря запруживанию рек и речек;… действию этих вод (может быть, после помогал и ветер) возможно приписать образование безвалунного суглинка».

Впоследствии смоленские лессовидные суглинки были описаны более подробно. В Бельском у. (самый северный уезд) лессовидные суглинки пористы, обваливаются вертикальными стенками, имеют мощность от 0,2-0,3 м до 3-4 м, заключают мелкие валунчики, на большей части своего распространения заметно карбонатны, не слоисты (Костюкевач 1915). Но в Дорогобужском у. в нижних частях обычно слоисты, показывая чередование слоев песка и суглинка; изредка заключают валунчики; мощность их здесь 0,25-6 м (Туман, 1909). Ясно слоисты они также в Смоленском и Краснинском уездах (Абутьков). По механическому составу весьма близки к типичным лессам, заключая лишь несколько большую примесь крупных частиц, как это видно из анализа лессовидного суглинка из восточной части Вяземского у. (Новое село; Колоколов 1901):

Местами неотличимы по механическому составу от лесса, напр, в южн. части Духовщинского у., у дер. Тверицы (Глинка и Сондаг 1912):

Не высказываясь ближе о способе происхождения бельских лессовидных суглинков, Костюкевич, (1915) склонен считать вообще смоленские лессовидные суглинки породой, тождественной с южнорусским (напр., орловским) лессом. Но очевидно, что приписывать ветровое происхождение породе нередко правильно-слоистой и заключающей валунчики, невозможно.

Против возможности образования интересующих нас суглинков делювиальным путем, о чем говорит Тумин (1909), описывая соответственные породы Дорогобужского у., высказываются как Хаменков (1914, стр. 663), так и Костюкевпч (1915).

Хименков (1914) предлагает такое объяснение происхождения смоленских лессовидных или, как он их называет, покровных суглинков. Указав на присутствие в Тверской, Псковской, Витебской, Гродненской и др. губерниях гряд конечных морен, с внешней стороны окаймленных песками, а далее за песками (местами) покровными суглинками, автор продолжает: «можно думать, что в эпоху стационарного состояния ледника количество талых вод, растекавшихся по его периферии, было громадно… Эти талые воды все время разносили массу песчаного и илистого материала, который, в зависимости от тяжести, оседал на различном расстоянии от окраины ледника. К этим осадкам примешивался и мелкокаменистый материал, приносимый льдинками». Когда ледниковый покров отступил, вблизи областей конечных морен оказались песчаные толщи (зандровые поля), дальше — суглинки и глины. Под влиянием делювиальных, элювиальных и эоловых процессов эти образования претерпели изменения, в результате коих получился покров из суглинков, местами безвалунных и лессовидных».

К этому объяснению мы готовы примкнуть, с тем только различием, что не видим надобности прибегать к вмешательству делювиальных и эоловых агентов. Озерно-речные (флювиогляциальные) отложения, по времени относящиеся, невидимому, ко второму оледенению, были в сухую эпоху переработаны почвообразовательными процессами in situ в лессовидные породы. Следует еще иметь в виду, что благодаря большей влажности современного климата Смоленской губ. по сравнению, напр., с Новороссией, значительное количество карбонатов было выщелочено; вследствие той же причины могли быть вымыты частицы мелкозема и тем повышена грубозернистость суглинков.

Весьма любопытно, что в Духовщинском у. лессовидные суглинки по мере движения на север становятся более грубыми, песчанистыми. Равным образом, буроватые безвалунные суглинки, подстилающие лессовидные, на севере делаются грубее, заключают гальки, а на юге имеют более тонкий механический состав, приближаясь к лессу. Вместе с тем и рельеф на юге уезда делается более похожим на лессовый: овраги глубже и ветвистей, склоны их круче (Глинка и Сондаг 1912). Также относительно территорий Ельнинского и Рославльского уездов Абутьков (1913) сообщает, что в северных частях (гл. обр. в Ельнинском у.) лессовидная порода довольно плотна и вязка, без углесолей, желтовато-красного цвета; на юге же, гл. обр. в центральной части Рославльского у., лессовидная порода делается более рыхлой, пористой, разбивается на вертикальные отдельности, в нижних горизонтах имеет скопления углесолей, светло-желтого цвета, вообще приближается к типичному лессу.

Лессовидные суглинки встречаются местами в Московской губ., напр.. в Подольском, Серпуховском. Бронницком, Коломенском и Рузском уездах; для с. Коломенского близ Москвы на берегу Москвы реки указаны еще С. Н. Никитиным. Но замечательно, что, помимо лессовидных суглинков, в Московской губ. пользуются большим распространением в некоторых отношениях близкие к ним «структурные» глины и суглинки, а также безвалунные или очень слабо валунные суглинки бурого или палево-бурого цвета. Всем этим породам, обычно залегающим на морене, московские почвоведы и геологи приписывают то делювиальное, то элювиальное, то, наконец, аллювиальное происхождение.

Лессовидные слабо валунные суглинки развиты и в южной части Тверского уезда, прорезанной глубокими (до 10 саж.) оврагами и имеющей абсолютные высоты 80-100 саж., местами 120 саж. и более. Механический анализ подобного суглинка показывает следующее (Тулайков 1903):

Лессовидные суглинки Бежецкого у. подстилаются у д. Борок торфом, в котором Сукачев (1910) обнаружил семена Brasenia purpurea, растения, свойственного межледниковым отложениям (найдено также в Смоленской губ., в верховьях Днепра).

Безвалунные лессовидные суглинки («нагорный лесс») окско-клязьминского бассейна описаны Н. Сибирцевым (1896). Происхождение их он рисует следующим образом (стр. 208-209). При отступании и таянии ледника получалась масса ледниковой воды, которая должна была стекать в пониженные места, где она размывала и сортировала моренные отложения. Там, где движение вод было свободно, они оставляли по преимуществу грубый материал: сгруженные валуны, гальки и песок; там же, где воды запруживались, образуя озеровидные расширения, там они отлагали более тонкую суглинистую муть. Из этой мути, переработанной «материковыми и атмосферными» деятелями, и образовались те толщи безвалунных лессовидных суглинков, которые видны по высоким берегам Клязьмы, нижней Оки и средней Волги. Таким образом, Ltiuupqee здесь (1896) определенно считает лессовидные суглинки за «осадок высоких ледниковых вод, нагруженных массой ила и мути». В доказательство этого можно привести, между прочим, то, что лессовидные образования достигают наибольшей мощности в понижениях доледникового рельефа, напр., в котловинах пестрых мергелей по правому берегу Оки между Горбатовым и Нижним.

К этому же объяснению примыкают и владимирские почвоведы (Щеглов 1902; 1903, Юрьев, у.; 1903, Маленков, у.; Е. Сибирцев и Щеглов 1902, Вязников. у.), также Тулайков (1903) для Тверского у.

В Переславском у. Владимирской губ. Черный (1907, стр. 29) наблюдал лессовидные слабовалунные суглинки, переходные от лессовидных к валунным. Тоже и Щеглов (1903) — в Юрьевском. Среди лессовидных суглинков этого последнего уезда встречается несколько разностей, по своим свойствам приближающихся то к настоящему лессу, то к валунным суглинкам, лишь обедненным валунами. В окрестностях Юрьева, напр., эта порода по богатству известковыми конкрециями и по механическому составу заслуживает названия лесса. В отличие от Владимирской губ., лессовидные суглинки Вологодской губ. лишены карбонатов или очень бедны ими, как и следовало ожидать по ее северному положению. В Вологодском у. мощность лессовидных суглинков 2-3 м, редко до 5 м; они заключают очень мало карбонатов, меньше, чем валунные суглинки. По механическому составу, преобладают частицы 0.05-0.01 мм. диаметром (у д. Панкина 43%); валунов нет. Сондаг (1907) признает эту породу за отложение ледниковых потоков и высказывает предположение, что остатком одного из таких потоков является Кубенское озеро и его бассейн.

Лессовидные суглинки Грязовецкого у. (Колоколов 1903) большею частью неявственно слоисты, местами (особенно в нижнем горизонте) ясно слоисты, лишены конкреций и с кислотой не вскипают, иногда переслаиваются с тонкими прослойками песка, и тогда и суглинок заключает иногда валуны величиной с кулак. Преобладают частицы диаметром 0,05-0,01 мм (от 47 до 57%). Мощность от 0,75 до 2 м, наичаще около 1 м. На вершинах бугров выклиниваются. По взгляду Колоколова, порода эта представляет собою муть, осевшую «в бассейне с слабым стоком в сторону, противоположную направлению отступающего ледника».

Сибирь. Большим распространением описываемые породы пользуются в Сибири, при чем большинство исследователей приписывает им водное происхождение.

Все пространство между Тоболом и Абугой покрыто желтоватобурым лессовидным слегка карбонатным суглинком. Под суглинком залегает слоистый песок, обыкновенно желтовато-бурого цвета, более или менее глинистый, иногда в верхних горизонтах с рыхлыми мергелистыми конкрециями; песок этот, подобно лессу, имеет свойство круто обваливаться и давать вертикальные разрезы. «Эти слоистые пески весьма постепенно переходят кверху в неслоистую желтовато-бурую песчанистую пористую лессовидную глину и лесс» (Краснопольский, XX, 1899) Таковы же подпочвы и по всей линии Сибирской ж. д. от Челябинска до Оби (Краснопольскай, XVII, 1899); в междуречных плато лессовидные суглинки встречаются главным образом на гривах, в более же пониженных местах замещены желтовато-бурою, малопористою глиною, слабо вскипающею с кислотой. В лессовидных суглинках близ Омска и по р. Оми встречены как наземные (Pupa, Succmea), так и пресноводные (Planorbis, Limnaea, Cyclas и др.) раковины. И далее на восток между Томском и Мариинском развиты те же лессовидные суглинки, постепенно переходящие в слоистые желто-бурые пески (напр, близ Томска и др.) (Краснопольскай, XIV, 1898) Мощность лессовидного суглинка на водораздельных плато (именно, на гривах) всего 1 -2 м; встречаются в них раковины Pupa и Succmea (Высоцкий 1896). По механическому составу описываемые породы иногда принимают характер настоящих супесей (напр., по Тоболу ниже Чернавского), при чем в них сохраняется и столбчатая отдельность, и пористое сложение; иногда в суглинках попадаются скатанные гальки (Гордяган 1900).

Лессовидным породам Барабы и Кулундинской степи Танфильев (1902) определенно приписывает водное происхождение. На юге, на Карасуке и далее к Барнаулке и Алею, лессовидные глины постепенно переходят в лесс, не отличающийся от южнорусского. В низовьях Енисея лессовидные суглинки распространяются до 70° с. ш., слагая собою высшую часть тундры. В них встречаются раковины как пресноводных моллюсков (Planorbis albus, Limnaea stagnahs, L. aunculansv Valvata cristata и др.), так и наземных (Helix schrenki) (Schmidt 1872). Последняя найдена в лессовидном суглинке у Дудинки, а в живом виде — в 100 верстах выше (у Авамской). Ф, Шмадт считает эти породы за древнее аллювиальное отложение Енисея.

Из предыдущего обзора ясно, что приписывать западно-сибирским лессовидным суглинкам ветровое происхождение нет никаких оснований. Все говорит за их образование из воды. Поэтому весьма знаменательно, что в Кулундинской степи эти породы постепенно переходят в лесс.

По Енисею у Красноярска и Минусинска распространены лессовидные суглинки, подстилаемые слоистыми песками и галечниками. Яворовский (1894) считает упомянутые суглинки за ветровое отложение. Однако, приводимая этим автором схема залегания лесса на одной из сопок в Ирбинской даче показывает лесс, несомненно, делювиального происхождения. Богданович, (1894), исследовавший лессовидные суглинки правого берега Енисея у Красноярска, говорит, что это «водные отложения, притом тесно связанные с подлежащими слоистыми песками и галечником»; распространение лесса выше и ниже Красноярска «тесно связано с долиной Енисея в ее широких границах». Лессовидный суглинок на склоне Афонтовой горы у Красноярска, принимаемый Черским и Савенковым за эоловый лесс, есть частью водное, частью делювиальное образование. Д. В. Соколов (1914) наблюдал в Минусинском у. лессовидные суглинки не только на слоистых песчано-глинистых. речных и озерных отложениях (напр., по древним речным террасам р. Тубы), но местами на плотных палеозойских песчаниках; граница между лессовидными суглинками и подлежащей породой, будь то палеозойские песчаники или рыхлые послетретичные пески, выражена неясно; так, к югу от р. Тубы можно видеть постепенный переход плотных вишнево-красных песчаников в светлые лессовидные суглинки, в нижних горизонтах окрашенные в крас-нобурый цвет; автор склонен смотреть на описываемые суглинки как на продукт делювиальной и частью элювиальной переработки подлежащих пород.

Долина Верхней Ангары занята слоистыми озерными суглинками, (иногда супесями), которые, тем не менее, обладают явственным лессовидным обликом: они пористы, распадаются на вертикальные отдельности обычно лишены галек, вскипают или не вскипают с соляной кислотой (Сукачев 1913).

Неслоистые лессовидные породы западного Забайкалья (Селенгинской Даурии) весьма разнообразны по механическому составу: начиная от суглинков и вплоть до супесей и песков; преобладают песчаные разности. Обручев приписывает этим породам частью ветровое, частью делювиальное происхождение (1914). Что касается настоящего времени, то здесь, во всяком случае, отложения лесса ветровым путем не происходит: степи зап. Забайкалья покрыты почвами каштанового типа (Прасолов 1913), предполагать эоловое образование коих нет оснований.

2. Сыртовые глины. На востоке Евр. России аналогами лесса являются сыртовые иначе бурые или степные глины, вопрос о происхождении которых сильно занимал наших почвоведов. Докучаев считал их за лессы, другие авторы описывали под именем лессовидных глин. Подобно лессам, они неслоисты, склонны к образованию отвесных обрывов и часто пористы, карбонатны, заключают нередко журавчики; по механическому составу несколько более глинисты, чем какими обычно бывают лессы южной России. заключая до 57% частиц менее 0.01 мм. диаметром (Новоузенский у. Самарской губ., Неуструев и Везсонов 1909). Абсолютная высота их до 160 м., в Новоузенском у. до 125 м, близ южной границы до 60-75 м. Мощность не свыше 50 м. Возраст этих пород — предшествовавший или, по крайней мере, одновременный высокому стоянию арало-каспийского моря.

Неуструев и Безсонов высказываются за наземное и водно-наземное образование сыртовых глин, совершенно отвергая преположения об эоловом их происхождении.

Прасолов и Неуструев (1904) держатся такого же воззрения и насчет сыртовых глин Николаевского уезда Самарской губ., указывая, что там даже юрские мергелистые глины покрыты элювием, весьма напоминающим сыртовую глину.

В работе, посвященной Самарскому уезду, Неуструев и Прасолов (1911) склоняются к взгляду на сыртовые глины, как на флювиогляциальный осадок, отложившийся в эпоху наивысшего стояния арало-каспийского моря. К этому мнению присоединяется и Архангельский, (1912).

Одним словом, сыртовые глины есть восточный аналог лесса. Относительно них мнения сходятся, что это — не ветровое отложение.

3. Красно-бурые глины. Развитые в южной России красно-бурые глины, в значительной части замещающие собою валунные суглинки, во многих отношениях весьма схожи с лессом: они неслоисты, карбонатны и склонны к обваливанию вертикальными отдельностями. Относительно происхождения красно-бурых глин Н. Соколов (1905), высказывается так: «горные породы, различнейшие по петрографическому составу и по возражу, подвергаясь продолжительное время действию атмосферы, при содействии растительной и животной жизни, свойственной степным местностям, преобразуются в конце концов в породу, подобную красно-бурой глине южной России. Соколов полагает далее, что красно-бурая глина могла получиться при выветривании сарматских и понтических мергелей и известняков, а также гранитов и гнейсов. Местами, напр., под Таганрого, в нижних горизонтах красно-бурых глин встречаются раковины пресноводных моллюсков. В этом случае, говорит Соколов, мы имеем пред собою пресноводные отложения, затем преобразованные под влиянием почвенно-элювиальных процессов и приобревшие все особенности субаэральных осадков.

Красно-бурые глины, как в области Миусского лимана, так и в Полтавской губ. (Константиноградский у. Агафонов), постепенно переходят в лесс и лессовидные глины.

По-видимому, отложение красно-бурых глин происходило в условиях большей влажности, чем какая сейчас характеризует собою южную Россию (что и является причиной красного цвета этой породы), в отличие от лесса, который образовался в условиях большей сухости.

Зональность лессовых пород. Тогда как красно-бурые глины, будучи по способу образования аналогами лесса, по времени образования предшествуют им, лессы южной России и лессовидные суглинки средней и северной России и Сибири есть образования одновременные, но зональные Подобно почвам, и подпочвы обнаруживают зональность.

Но лессы показывают зональность не только в горизонтальном, но и в вертикальном распространении. Так, в Андижанском уезде, где лессовый покров одевает поверхность, начиная с равнин (450 м-500 м абс. выс.) и кончая высотами около 3000 м, согласно данным Неуструева (1912), можно отличить: 1) лесс равнин, 2) лесс адыров (низких предгорий), 3) лесс высоких предгорий (1900-2500 м), где среди карбонатных лессовидных пород встречаются более глинистые разности, 4) глинисто-щебенчатые наносы, заменяющие лесс на еще больших высотах и весьма напоминающие конечные морены современных и древних ледников. Следует иметь в виду, что горные лессы Туркестана, подобно равнинным, образовались не в современную эпоху, а в предыдущую, более сухую когда горы до высот в 3000 м. были покрыты степью. Так, например в Ошском уезде между р. Талдыком и Гульчинкой на высотах 1500-2500 м типичные лессы, покрытые лугово-степной растительностью, с поверхности, выщелочены и превращены в мощные темноцветные черноземовидные почвы (Неуструев 1914).

8. Фауна лесса

Согласно изложенному выше взгляду на происхождение лесса, фауна его может включать три элемента:

1) остатки фауны того времени, к которому относится отложение материнской породы лесса. Т. е., если данный лесс образовался из озерного или речного аллювия, то в нем будет заключаться: а) фауна, обитавшая в озере или в реке, где откладывался аллювий (при этом следует иметь в виду, что в озерах остатки моллюсков являются обычными лишь в прибрежных отложениях, в центральных же частях бассейна редки ила отсутствуют), b) наземная фауна, попавшая пассивно (напр., во время разливов) в воду; в каких количествах раковины наземных моллюсков попадают во время половодья в воду, можно видеть по след, примеру: в разливе от половодья Майна 19 февраля 1876 г Sandberger нашел 10747 экземпляров (38 видов) наземных моллюсков и 69 экземпляров (14 видов) водных, т. е. всего 0,7% обитателей воды.

2) фауну, обитавшую в пустынно-степной области в эпоху, когда здесь из материнской породы образовывался путем почвообразовательных процессов лесс;

3) современную фауну, закапывающуюся или случайно попадающую в лесс.

Таким образом, очевидно, что в лессе можно встретить остатки и водной, и степной, и лесной фауны, и современной, и вымершей, и присуждениях о способе образования данного лесса по его фауне нужна величайшая осторожность: необходимо в каждом данном случае прежде всего исследовать, имеем ли мы дело с коренным залеганием лесса или с лессовым делювием; затем необходимо расчленить фауну на те три элемента, о которых мы только что говорили.

Остатки водной и прибрежной фауны. Если мы рассмотрим список моллюсков из лесса Полтавской губ. (Агафонов 1894), то увидим, что часть из них, именно 41%, обитатели воды; это роды Limnaea, Planorbis, Bythinia, Valvata. Другие предпочитают влажные места и берега рек, каковы Succinea oblonga, Helix pulchella. Третьи, хотя и являются наземными и даже не приурочены специально к берегам рек, но массами попадаются в наносах от речных разливов и в речном аллювии, каковы типичные, «руководящие» ископаемые лесса, Pupa muscorum и Helix hispida, также Cionella lubrica. Некоторые, наконец, представляют из себя сухолюбивые формы, каков, напр., Buliminus tridens, живущий и поныне на лессах (напр., в Германии), так что возможно, что это — современная форма.

Из 17 моллюсков, найденных в лессах Полтавской губ., 13 обнаружены и в пресноводных мергелях той же губернии.

Армашевский (1903) на площади 46 листа (басе. Сейма, басе, р. Удай) находил в лессе Succinea oblonga, Pupa muscorum, Planorbis marginatus и Helix tenuilabris, но те же самые виды встречены и в древних речных отложениях. Так, например, в сером смешанно-слоистом песке в с. Санковке на р. Ворсклице (прав, приток Ворсклы) найдены в значительном количестве раковины Planorbis spirorbis, Limnaea palustris var. fusca, Helix tenuilabris, Succinea oblonga, Pupa muscorum, Pupa columella.

H. А. Соколов (1890) находил в пресноводных мергелях южной России вместе с пресноводными моллюсками из родов Planorbis (гл. обр. PI. marginatus) и Limnaea (L. palustris, L. truncatula, L. peregra, реже L. stagnalis) и др., кроме того и сухопутные роды: Succinea, Vallonia, Pupa, Buliminus; совершенно такие же осадки с подобной же фауной отлагаются и ныне в озерках и болотах, расположенных в долинах рек, но уже вне пределов современного разлива.

Таким образом, фауна моллюсков из лессов Полтавской и Черниговской губ. не дает никаких неопровержимых доказательств субаэрального происхождения лесса. Ничто не препятствует рассматривать названные лессы как водное образование.

По представлениям сторонников ветровой гипотезы, остатки мамонта, носорога, лошади, быка, оленя (мы указываем сейчас на млекопитающих, которые не зарываются в грунт) могут находиться в любом горизонте лесса, ибо каждый горизонт, согласно эоловой гипотезе, в свое время был поверхностью почвы. С нашей же точки зрения, остатки упомянутых животных в коренном залегании могут, как правило, находиться или под лессом, или в горизонтах ископаемых почв, заключенных в толще лесса и под лессом, исключая, конечно, те случаи (весьма нередкие), когда мы имеем дело с делювиальным лессом. В самой толще лесса (помимо горизонтов ископаемых почв) остатки мамонта, лошади, быка могут находиться обычно лишь во вторичном залегании. Насколько можно составить себе представление по литературным данным, невидимому, залегание остатков крупных млекопитающих соответствует нашей гипотезе.

Остатки степной фауны. Степные млекопитающие, определенные Браунером 1915 из лессов Харьковской, Херсонской, Подольской и Бессарабской губерний, принадлежат к следующим видам: байбаку (Arctomys bobac), слепышу (Spalax microphthalmus, Sp. hungaricus), хомяку (Cricetus frumentarius) и степному хорьку (Putorius eversmanni). Все эти животные и доныне живут в степях южной России или недавно жили здесь, пока не были вытеснены человеком (напр., байбак). Так что это или представители современной фауны, роющие свои ходы в лессе, или же, возможно, остатки древнестепной фауны, современной образованию лесса из материнской породы.

Наконец, некоторые из пустынно-степных форм, найденных Нерингом в лессах Германии, есть уже несомненные следы пустынно-степного климата, некогда господствовавшего там. Сюда относится, напр., тушканчик (Alactaga jaculus), обнаруженный совместно с остатками степного суслика (Spermophilus rufescens), байбака (Arctomys bobac), Lagomys pusrllus, лошади и др. в лессе у Вестерегельна (Westeregeln, между Эльбой и Гарцем; Nehnng 1890).

Настоящее сообщение следует рассматривать как предварительное: автор не имел еще возможности детально разработать материалы, собранные по Черниговской губ. Затем не могла быть использована в достаточной мере западно-европейская и американская литература по лессу. Наконец, предполагается составить карту распространения лесса, лессовидных пород и аналогов лесса и сопоставить ее с гипсометрической картой. Все это требует значительного времени и будет дано в подробной работе.

Заключение.

1. Образование лесса ветровым путем для современной эпохи никем не доказано. Ветрового лесса в Туркестане (а по всем вероятиям-и в других странах) в настоящее время не образуется.

2. В эпоху, следовавшую за отступанием ледника, развевания валунных суглинков не могло происходить. Допустимо развевание флювиогляциальных отложений, но образование этим путем мощных толщ лесса мало вероятно.

3. Ничтожное содержание гумуса в лессах опровергает предположения относительно образования лесса в степях путем засыпания пылью густой степной растительности. Нахождение гумусовых горизонтов в лессе не позволяет думать, что гумус в промежутке между гумусовыми горизонтами некогда имелся, а затем исчез.

4. Делювиальным путем образуются лессы и лессовидные породы лишь на склонах.

5. Лессовый облик имеют породы самого разнообразного механического и химического состава: пески, супеси, суглинки, валунные суглинки, затем — породы слоистые и неслоистые. Существует полный переход от типичного лесса к самым разнообразным лессовидным породам.

6. В Закавказье и Туркестане имеются отложения заведомо аллювиального происхождения и тем не менее обладающие явным лессовидным обликом.

7. В степях южн. России грунты имеют обычно лессовидный характер.

8. Возможность образования аллювиальным путем пород, по механическому составу не отличимых от лесса, может считаться доказанной.

9. Лессовидные суглинки северной и средней России, а также Сибири, которым большинство исследователей приписывают водное происхождение, есть зональные аналоги лесса. Как лесс, так и упомянутые лессовидные суглинки должны иметь одинаковое происхождение.

10. Лесс и лессовидные породы могут образовываться in situ из весьма разнообразных пород в результате выветривания и почвообразовательных процессов в условиях сухого климата. Некоторые породы однородного механического состава преимущественно склонны давать начало лессовидным породам, таковы некоторые ледниковые и флювиогляциальные отложения, аллювий, делювий.

11. Время образования лесса и лессовидных пород из материнских пород падает на сухую эпоху, следовавшую за ледниковой, когда степи распространялись в северном полушарии значительно севернее, чем теперь, и когда вообще имело место на равнине смещение климатических (и почвенных) зон к северу, а в горах — по направлению вверх. То же справедливо и для межледниковых эпох.

12. Время отложения породы, давшей впоследствии начало типичному южно-русскому лессу, нужно отнести, по-видимому, главным образом на ледниковые эпохи.

Демьяново Клинского у. Моск. губ. 12 июля 1916 г.

Список цитированной литературы.

Абутьков, Л. В. Краткий предварительный отчет о почвенных исследованиях Смоленского и Краснинского уездов. Прил. к докл. Смол. Губ. Зем Упр. XLVII Губ. Собр. Смоленск (год ?).
Абутьков, Л. В. Предварительный отчет о почвенных исследованиях в Ельнинском и Рославльском уездах. Смоленск, 1913, стр. 24. Изд. Смол. Губ. Зем.
Агафонов, В. К. Ледниковые отложения Полтавской губернии. Матер, к оценке земель Полтав. губ. под ред. В. В. Докучаева, вып. XVI, Спб. 1894, стр. 109 -195.
Армашевский П. Я. Геологический очерк Черниговской губ. Зап. Киев. Общ Ест., VII, вып 1, 1883, стр. 87-223.
Армашевский П. Я. Общая геологическая карта России. Лист 46-й Полтава-Харьков- Обоянв. Тр. Геол. Ком., XV, № 1, 1903 (о лессе стр. 222-246).
Архангельский А. Д. К вопросу об истории послетретичного времени в низовом Поволжье. Труды Почвенного Комитета, Москва, Т, в. 1, 1912, стр. 3-22.
Архангельский А. Д. Заметка о послетретичных отложениях восточной части Черниговской и западной части Курской губерний. Труды Почвенного Комитета, II, вып. 2, Москва, 1913, стр. 1-43.
Афанасьев Я. Н. Предв. краткий отчет о почвенных исследованиях в Новгород-Северском у. летом 1913 г. Предв. отчет Черн. губ. 1913, М. 1914, стр. 121-144.
Бараков П. Ф. Эоловые наносы и почвы на развалинах Ольвии. «Почвоведение», 1913, № 4, стр. 105-127.
Берг Л. С. Об изменении климата в историческую эпоху. «Землеведение», 1911, № 3, стр. 23-120. (См. в этом сборнике, ст. VII).
Берг Л. С. Краткий предварительный отчет о физико-географических наблюдениях в Суражском, Мглинском, Стародубском и Глуховском уездах Черниговской губ. в 1912 г Предв. отчет Черн. губ. 1912 г. М. 1913, стр. 13-25.
Берг, Л. С. Тоже в Новозыбковском, Новгород-Северском, Кролевецком и Конотопском уездах Черниговской губ. в 1913 г. Предв. отчет Черн. губ. 1913. М. 1914, стр. 1-9.
Берг Л С. К вопросу о смещениях климатических зон в послеледниковое время. «Почвоведение» (1913, № 4), 1914. (См. в этом сборнике, ст. VI).
Богданович К. И. Геологические исследования в Восточном Туркестане. Труды Тибетской Экспедиции 1889-90 г. под начальством М. В. Певцова. Часть П. Спб. 1892, стр. VIII-168. Изд. И. Р. Геогр. О.
Богданович К. И. Геологические исследования вдоль Сибирской железной дороги в 1893 г. Средне-сибирская горная партия. Горн. Журн., 1894, т. 111, стр. 337-382 (о лессовидных суглинках стр. 338-348).
Богданович К. И. К вопросу о лессе. По поводу статьи Л. С. Берга «О происхождении лесса». Изв. Р. Геогр. О., LIII, 1917, стр. 202-213.
Боголюбов, Н. Н. Материалы по геологии Калужской губернии. Калуга, 1904, стр. 354+XII. Изд. Калуж. Губ. Зем.
Богословский Н. А. О некоторых явлениях выветривания в области русской равнины. Изв. Геол. Ком., XVIII, 1899, стр. 235-268.
Браунер А. О млекопитающих, найденных в леccax Южной России. Матер. по исследованию почв и грунтов Херсонской губ. Вып. 6, Одесса, 1915. стр. 41 — 48. Изд. Херсон. Губ. Зем.
Бычихин А. О влиянии ветров на почву. Тр. Вольно-Экон. Общ., 1892, II, стр. 312-390.
Wahnschaffe F. Die lossartigen Bildungen am Rande des norddeutschen Flachlandeb. Zeitschr. deutsch. geol. Gesell., XXXVIII, 1886, p. 353-369.
Wahnschaffe F. Die Oberflachengestaltung des norddeutschen Flachlandes. Stutfgart, 1909 (о лессе р. 233-238).
Walther J. Das Gesetz de Wustenbildung in Gegenwart and Vorzeit. Berlin, 1900, 2-oe изд. 1912.
Вильямс, В. Р. Каракумские почвы. «Экспедиция в Каракумскую степь». М. 1910. Изд. Моск. Бирж. Ком., стр. 203-210.
Willis Bailey. Research in China. Washington, 1907 (Carnegie Institution of Washington Publication № 54, 4°) (О лессе: р. 183-196, 242-256).
Вислоух И. К. Лес. Его значение и происхождение. Изв. Рус. Географич. Общ., 1915, стр. 49-77.
Воллосович К. А. в: Павлова, М. В. Описание коллекции ископаемых млекопитающих, собранных Русской Полярной Экспедицией в 1900-03 г. Зап. Акад. Наук по физ.-мат. отд. (8), XXI, № 1, 1906, стр. 36-37.
Высоцкий Г. Н. О лесокультурных условиях района Самарского Удельного Округа. Спб. 1908, стр. 462.
Высоцкий Н. Очерк третичных и послетретичных отложении Зап. Сибири. Геолог. исслед. по линии Сибир. ж. д., V, 1896.
Геммерлинг В. В. (Погребенные почвы Глуховского уезда). Журн. засед. Почвен. Комит. Моск. Общ. С. X., II (1912), 1913, стр. 46-47.
Глинка К. Д. Посчетретичные образования и почвы Псковской, Новгород. и Смолен. губ. Ежегодн. Геол. и Мин. Росс., V, 1901, сгр. 65 — 79.
Глинка К. Д. Сычевский уезд. Матер. для оценки земель CМОЛЕН. губ. Том II, вып. 1. Смоленск, 1904. Изд. Смолен. Губ. Зем.
Глинка К. Д. Почвоведение. Спб. 1908, 2-ое изд. 1915.
Глинка, К. Д. и Сондаг А. А. Духовщинскии уезд. Матер. для оценки земель Смоленской губ. Том V, вып. 1, Смоленск, 1912, с картой. Изд. Смол. Губ. Зем.
Гордягин А. Материалы для познания почв и растительности Западной Сибири. Труды Казан. О. Ест., ХХХIV, 1900.
Гуров А. В. Геологическое описание Полтавской губ. Харьков, 1888, стр. VII+1010, с картой (о лессе: стр. 841-882).
Димо Н. А. В области полупустыни. Саратов, 1907. Изд. Сарат. Губ. Зем.
Димо Н. А. Отчет по почвенным исследованиям в Голодной степи Самарканд. обл. Спб. 1910 Изд. Отд. Земельн. Улучш.
Димо Н. А. Из бассейна р. Аму-дарьи. Русский Почвовед. Москва, 1915, стр. 264-270.
Димо Н. А. (Реферат). Там же, стр. 284.
Диспут П. А. Тутковского. «Землеведение», 1911, № 1-2, стр. 258-274.
Докучаев В. Материалы по оценке земель Нижегородской губ. Вып. ХIII. Спб. 1886. Изд. Нижег. Губ. Зем.
Докучаев В. К вопросу о происхождении русского лесса. Вести. Естествозн., 1892, стр. 112-117; то же в Тр. Спб. О. Ест., XXII, в. 2, 1893, стр. II-VI.
Драницын Дм. Заметка о северо-африканском лессе. «Землеведение», 1914, № 3, стр. 127-135.
Емельянов Н. Д. Иргизский район. Предв. отчет по исследов. почв Азиатск. России в 1914 г. Пгр. 1916, стр. 255-299.
Ефименко П. Каменные орудия палеолитической стоянки в с. Мезине Черниговской губ. Ежегодн. Рус. Антроп. Общ. Спб., IV, 1913, стр. 67-102.
Захаров С. А. Почвы северной части Муганской степи и их осолонение. Журн. Опыт. Агрон., 1905, № 2.
Захаров С. А. О лессовидных отложениях Закавказья. «Почвоведение», 1910, № 1, стр. 37-80.
Захаров С. А. Почвы Мильской степи и содержание в них легкорастворимых солей. Спб. 1912, стр. IV+76, с картой. Изд. Отд. Земельн. Улучш.
Жолцинскии И. Краткий предварительный отчет о почвенных исследованиях в Конотопском уезде летом 1913 г. Предв. отчет по изучению ест,-ист. условий Чернигов, губ. в 1913 г. М. 1914, стр. 59-81.
Ильи н Р. К вопросу о генезисе гумусовых горизонтов южно-русского лесса. Русский Почвовед, 1916, стр. 135-141.
Калицкий К. Нефтяная Гора. Труды Геол. Ком., н. с., в. 95, 1914.
Каминский А. О некоторых особенностях климата южного берега Крыма. Труды съезда по бальнеологии, климатологии и гидрологии. Спб. 1905.
Каминский А. Главнейшие особенности климата Гагр. Спб. 1906.
Карк И. Заметки о долине Мургаба. Изв. И. Р. Геогр. О., XLVI, 1910, стр. 261-321.
Карпинский А. Геологические исследования в Волынской губернии. Научно-исторический сборник, изданный Горным Институтом ко дню столетнего юбилея. Спб. 1873, отд. 2, стр. 45-96.
Колоколов М. Ф. Вяземский уезд. Материалы для оценки земель Смоленской губ. Ест.-ист. часть I. Смоленск, 1901.
Колоколов М. Ф. Грязовецкии уезд. Материалы для оценки земель Вологодской губ. I, вып. II. Москва, 1903.
Колчак А. В. Лед Карского и Сибирского морей. Зап. Акад. Наук (8), XXVI, № 1, 1909 (см. стр. 61-62).
Костюкевич А. В. Предв. отчет о почвенных исследованиях в Бельском у. Смоленской губ. Смоленск, 1915.
Коссович П. Основы учения о почве. Часть II, вып. 1. Спб. 1911. Краснопольский А. Геологические исследования и поиски каменного угля в Мариинском и Томском окр. Геологич. исслед. по линии Сибир. ж. д., XIV, 1898.
Краснопольский А. Геологические исследования по линии Сибирской ж. д. Там же, XVII, 1899.
Краснопольский А. Геологические исследования в бассейне реки Тобола. Там же, XX, 1899.
Красюк А. А. О погребенном гумусовом горизонте Европейской России вообще и Волыно-Подолии в частности. Русский Почвовед, 1916, стр. 121-135.
Криштафович Н. И. Гидро-геологическое описание территории города Люблина и его окрестностей. Варшава, 1902, стр. II+293, с геолог. и гипсом. картой. О лессе стр. 108-220. (Зап. Ново-Александр. Инст. Сел. Хоз. и Лесов., XV, вып. 3, 1902).
Крокос В. И. Изменился ли климат Тираспольского уезда Херсонской губ. со времени межледниковой эпохи? Матер, по исслед. почв и грунтов Херсон, губ. Одесса, 1915. Изд. Херс. Губ. Зем., стр. 7-16.
Крокос В. И. Некоторые данные по геологии Тираспольского уезда Херсонской губ. Геолог. Вест., II, 1916, стр. 57-64.
Кропоткин П. Исследования о ледниковом периоде. Зап. И. Р. Геогр. О. по общ. Геогр., VII, 1876, стр. XXXIX+717+70 (о лессе в прибавлении, стр. 20-22).
Кудрявцев Н. Геологический очерк Орловской и Курской губерний. Матер, для геологии России, XV, 1892 (о лессе стр. 779-797).
Lapparent A. Traite de geologic. 4-е ed., III, Pans, 1900, p. 1607-1614.
Lyell С h. Observations on the deposit of loess in the valley of the Rhine. Edinburgh New Phil. Journ., XVII, 1834, p. 110-122 (не видел).
Ласкарев В. Д. Общая геологическая карта России. Лист 17-й. Труды Геол. Ком., н. с., вып. 77, 1914 (о лессе стр. 694-708 и др.).
Левченко Ф. И. Почвы, грунты и грунтовые воды Каракумской пустыни в связи с вопросом орошения ее. Киев, 1912, стр. 146+IV+31.
Лисицын К. И. О гумусовых лессах в окр. гг. Ростова и Новочеркасска о прослоях песков н лессовидном суглинке, о красной глине и об условиях их залегания. Материалы по ест.-ист. обследованию района Доно-Кубано-Терско Сел. Хоз. I Ростов н Д., 1914, стр 19-46, с 4 табл.
Lосzу L. Die geologischen Formationen der Baiatongegond und ihrc regionale Tektomk. Resultate de wiss. Erforschung der Balatonseeexpedition. I, 1, 1 Sekt. Wien, 1916 (известно мне лишь по реферату в Zeitschr Gesell. Eidk. Berlin).
Любченко А. Е. Каракумская степь. Почвенные и гидрологические исследования «Экспедиция в Каракумскую степь». М. 1910, изд. Моск. Бирж. Ком., стр. 1-201.
Макаров Я. А Перемежающееся заливание ила и песка в Голодной степи. Тр. Спб. Общ. Ест., XVI, вып 2, 1885, стр. 55-56.
Материалы по изучению почв Московской губ Вып. I. Предв отчет о почвенных и геологических исследованиях Моск. губ в 1912 г. М. 1913, стр. 93-Вып. II, Тоже в 1913 г М 1914, стр 128. Изд. Моск. Губ. Зем.
Матисен А. А. Путешествие в Персию в 1904 г. Изв. Рус. Географич Общ, XLI, 1905, стр 523-555.
Machatschek, Fr. Der westhchste Tien-schan Erganzungsheft № 176 zu Peterm Mitteil., 1912, pp 141.
Merzbacher G. V6rlaufiger Bencht uber eine in den Jahren 1902 und 1903 ausgefuhrte For schungsreise m den zentralen Tian-Schan. Peterm. Mitt, Erganzungsheft № 149, 1904, с картой.
Миддендорф А. Очерки Ферганской долины. Спб, 1882. Изд. Акад. Наук.
Мирчинк Г. Ф. Городищенскии уезд Тр. экспедиции для исслед. ест.-ист. условий Пензен губ. Серия 1. Геология, вьп. VII. Москва, 1915. Изд. Пенз. Губ. Зем.
Мирчинк Г. Ф. Краткий предвар. отчет о геологических исследованиях в Новгород-Северском и Кролевецком уу. Предв. отч. Черн. губ. 1913 г. М. 1914, стр. 10-22.
Миссуна А. Б. Краткий очерк геологического строения Новогрудского уезда Минской губернии. Зап Минер. Общ., L, 1915, стр. 163-240, с картой.
Михальский, А. Предвар. отчет о геологических исследованиях 1891. Изв. Геол. Ком, XI, 1891, стр. 189-197 (Люблин. и Седлец. губ.)
Мушкетов Д. Из Пржевальска в Фергану. Изв Геон Ком., XXXI, 1912, стр 441-468.
Мушкетов И. В. Туркестан. I Спб. 1886.
Мушкетов И. В. Геологические исследования в Калмыцкой степи в 1884-5 гг Труды Геолог Ком., XIV, № 1, 1895.
Мушкетов И. Физическая геология. II, в. 1, 1903, стр. 133-146.
Набоких А. И. Ход и результаты работ по исследованию почв и грунтов Харьковской губ. Мат. по исслед. почв и грунтов Харьк. губ. Вып. I. Изд. Харьк. Губ. Зем. Упр. Харьков, 1914, стр 27.
Набоких А. И. Факты и предположения относительно состава и происхождения послетретичных отложении черноземной полосы России Мат. по исслед. почв и грунтов Херсон, губ. Вып. 6. Изд. Херсон. Губ. Зем. Одесса, 1915, стр. 17-27, с табл.
Nehring, A. Ueber Tundren und Steppen der Jetzt-und Vorzeit, mit besondercr Berucksichtigung ihrer Fauna. Berlin, 1890, 257 pp.
Неуструева М. В. Результаты работ станции по наблюдению над атмосферно-пылевыми явлениями близ г. Ош Ферганской области. Известия Докучаев. Почвен. Ком., II, 1914, стр. 147-181.
Неуструев С. С. Почвенно-географический очерк Чимкентского у. Сыр-дарьинской обл. Спб. 1910, изд. Пересел. Упр.
Неуструев С. С. О геологических и почвенных процессах на равнинах низовьев Сыр-дарьи. «Почвоведение», 1911, № 2, стр 15-66, с картой.
Неуструев С. С. Почвенный очерк Андижанского у. Предв. отчет по исслед. почв Азиат России в 1911 году. Спб. 1912, стр. 135-172.
Неуструев С. С. Ошский уезд Ферганской области Предв. отчет по исслед. почв Азиат. Росс, в 1913 г. Спб 1912, стр 261-284.
Неуструев С. С. К вопросу об исследовании Туркестанского лесса Геолог Вести., I, 1915, стр. 140-147.
Неуструев С. и Безсонов А. Новоузенскии уезд. Почвенный и геологический очерк. Матер. для оценки земель Самарской губ. Ест.-ист. часть. Том III. Самара, 1909.
Неуструев С. и Прасолов Л. Самарский уезд. Почвенно-географический очерк Материалы для оценки земель Самар. гy6. Ест.-ист. часть. Т. V. Самара, 1911.
Никитин С. Н. Послетретичные отложения Германии в их отношении к современным образованиям России. Изв Геол. Ком., V, 1886, стр 133-184.
Никитин С. Н. Бассейн Оки. Исследования гидрогеологического отдела 1894 г. Тр. эксп. для исслед. источников рек Евр. России Спб. 1895 (о лессе стр. 49-55).
Обермайер Г. Доисторический человек. Спб. 1913, изд Брокгауз-Ефрон Пер. с нем с предисловием Д. Н. Анучинa. XXVI+687 стр.
Обручев В. А. О процессах выветривания и раздувания в Центральной Азии Зап. Минер. Общ ХХХIII, 1895, стр. 229-272.
Thoroddsen Th. Island. Grundriss der Geographic und Geologic. I. Erganzungsheft № 152 zu Peterm. Mitt., 1905, p. 161, с картой.
Тулайков Н. М. Тверской уезд. Почвы. Материалы для оценки недвижимых имущ. Тверской губ. Вып. 1. Тверь, 1903.
Тулайков Н. М. Почвы Муганекой степи и их засоление при орошении. Изв. Московск. Сельскохоз. Инст., XII, кн. 2, 1906, сгр. 27-255.
Тумин Г. Дорогобужский уезд. Материалы для оценки земель Смоленской губ. Том IV, вып. 1. Смоленск, 1909. Изд. Смол. Губ. Зем., с картой.
Тутковский П. Об озерном и субъаэральном лессе юго-западной части Луцкого уезда. Ежегод. Геол, и Минер. России, II, 1897, стр. 51-63.
Тутковский П. К вопросу о способе образования лесса. «Землеведение», 1899, № 1-2, стр. 213-311.
Тутковский П. Послетретичные озера в северной полосе Волынской губернии. Труды Общ. Исследователей Волыни, X, Житомир, 19.12, стр. 3-282.
Филатов М. М. Журн. засед. Почвен. Комит. Моск. Общ. С. X, II (1912), 1913. стр. 50.
Фрейберг И. К. и Румницкий М. Г. Почвы водосбора верхнего течения р. Десны в пределах Орловской губ. (уу. Брянский, Трубчевский, Севскийк Тула, 1910. Изд. Орлов. Губ. Зем. (о лессе стр. 62-72).
Free Е. Е. The movement of soil material by the wind. With a bibliography of eolian geology by S. Stuntz and E. Free. Washington, 1911, 272 pp. Dept. of Agriculture (р лессе p. 124-141).
Хаинский А. Западная часть Алтайского округа. Предв. отчет по исследованию почв Азиат. России в 1913 г. Спб. 1914, изд. Пересел. Упр.
Xименков В. Г. Краткий очерк геологического строения Бельского уезда Смоленской губернии. Изв. Геол. Ком., XXXIII, 1914, стр. 629-677 (о «покровных суглинках» стр. 652-668).
Chamberlin Th. and Salisbury R. Geology. Ill, London, 1909 (о лессе р. 405-412).
Черный А. П. Переславский уезд. Мат. для оценки земель Владимир, губ. Т. XI, вып. 1, ч. 1. Влад. на Кл. 1907. Изд. Влад. Губ. Зем.
Черский И. Д. Геологическое исследование Сибирского почтового тракта от озера Байкала до восточного склона хр. Уральского. Зап. Акад. Наук, LIX, прил., № 2, 1888.
Черский И. Д. Описание коллекции послетретичных млекопитающих животных, собранных Новосибирскою экспедициею 1885-86 г. Записки Акад. Наук, LXV, прил. № 1, 1891.
Sсhmidt F r. Wissenschaftliche Resultate der zur Aufsuchung eines angekundigten Mammuthcadavers an den unteren Jenissei ausgesandten Expedition. Mem. Acad. Sc. Petersbourg, XVIIJ, № 1, 1872.
Сhudeau R. Sahara Soudanais. Paris, 1909, A. Coiin, pp. IV+326 (=Missions au Sahara par E.-F. Gautier et R. Chudeau, vol. II).
Щеглов И. Л. Юрьевский уезд. Мат. для оценки земель Владимир, губ., IX, вып. 1, ч 1, Владимир на Кл., 1903. Изд. Влад. Губ. Зем.
Щеглов И. Л. Ледниковые отложения Владимирской губернии. Почвоведение, 1902, стр. 205-215, с картой.
Щеглов И. Л. Маленковский уезд. Там же, III, в. 1, ч. 1. Влад. на Кл. 1903.
Яворовский П. К. О геологических исследованиях, произведенных в 1893 г в северовосточной части Минусинского округа и в Ирбинской горнозаводской даче. Горный Журн., 1894, т. IV, стр. 238-279 (о лессе стр. 253-255; то же в Изв. Геол. Ком., XIV, 1895, стр. 209-211).
Яковлев С. А. Почвы и грунты по линии Армавир-Туапсинской ж. д. Спб. 1914, изд. Дсп. Землед. (о лессовидных суглинках стр. 54-68).