Занятия отряда при Эмбенском укреплении, нападение хивинцев на Акбулакское укрепление и на отряд поручика Ерофеева; возмущение киргиз верблюдовожатых; состояние отряда и выступление из Эмбенскаго укрепления к Акбулакскому.

Пребывание отряда при Эмбенском укр.; занятия при нем, устройство коек для больных, посылка малаго отряда для перевозки больных из передоваго укр. при Акбулаке в Эмбенское.

Все четыре колонны расположились отдельными лагерями, вокруг укрепления, на разстоянии от него от 1/2 до 1 версты. Как подножный корм вблизи укрепления был вытравлен, то для поправления верблюдов отогнали их на лучшия пастбища верст за 25, потому что отряду необходимо было остановиться при укреплении на несколько дней, чтобы приготовиться для пути еще более труднаго; отобрать слабых и негодных для дальнаго похода верблюдов и для большаго сбережения сил этих животных уменьшить вьюки, сделав их не более 4 или 5 пудов каждый, ибо прежние вьюки в 6 и 7 пудов составляя груз в 12 и 14 пуд., по причине ослабления сил верблюдов, увеличившейся трудности пути, от глубокаго снега и безкормицы, оказались для них ношей довольно тяжелой; выждать прибытия верблюдов, шедших на перемену изнуренных, осмотреть артиллерийские снаряды, поправить оружие, пересыпать в опорожнившиеся походом вьюки, хранившийся в укреплении провиант, и приготовить средства для перевозки больных во время следования к Хиве, что составляло одну из трудных задач. До Эмбы везли их хотя с трудом, частию на повозках, частию на санях; но далее глубина снега, рытвины, совершенное бездорожье и неизвестность как их придется везти далее, на колесах ли или санях, — потому что в этом климате, после сильной стужи вдруг настает оттепель, которая уничтожает весь снег в [120] несколько дней, — все это заставило предпочесть перевозку больных на вьючных верблюдах, а не на повозках. Но как устроить для этой цели вьюки? В Египте и Алжире, где надобно принимать миры против зноя, устройство вьюков легко. В Египетском походе Наполеона Бонапарте для возки больных устроены были ящики, которые вьючились на верблюдов; но как по величине верблюда нельзя делать ящиков длиннее 2 аршин, то чтобы больные не мучились во время 8 или 10-часоваго перехода, лежа скорчивши ноги, стенка ящика к стороне ног устраивалась на петлях, и могла откидываться если больному хотелось вытянуть ноги. В нынешних своих походах в Алжире, французы возят больных на мулах, устроивая на седлах род стульев со спинками и привязывая к ним больных. Нам нельзя было употребить ни того, ни другаго способа, потому что больные, при сильных морозах и буранах, переморозились бы на одном переходе; оставалось одно средство, сделать для больных род коек, длиною до 2 аршин, наполнять койки эти травой, сеном и, если было, шерстью и, обтянув их войлоком, класть в них больных, закутавши как можно лучше для предохранения от холода. Хотя в таких койках лежать было не совсем покойно, но за то ни один больной не отморозил рук и ног ⁸². Верблюдов для больных выбирали самых надежных, и навьючивали на каждаго по две койки. Для ближайшаго присмотра за больными во время движения, укладки их в койки и обратно из коек в кибитки, и ухода за ними при постоянных трудах, заботе и неприятностях похода, нужен был человек, который бы соединял в себе высшую степень человеколюбия с чувствами христианских обязанностей: к счастию, больных, такой человек нашелся в отряде и много облегчил их страдания: это был известный наш путешественник, отставной ротмистр Чихачев, который получил дозволение состоять при отряде, с тем чтобы, по прибытии в Хиву, отправиться оттуда для обзора вершин р.р. Сыр и Аму-Дарьи, [121] хребтов Памира, и потом чрез Тибет и Индию возвратиться в Россию. Чтобы не быть праздным при отряде, он выпросил себе поручение надзирать за больными и выполнил его с редким самоотвержением, не смотря на стужу, усталость и трудности похода.

Так как предположено было при дальнейшем следовании к Хиве упразднить укрепление, устроенное на Акбулаке, то решено было находившиеся в нем запасы забрать при движении отряда чрез укрепление, а больных, слабых и часть тяжестей, которыя не могли быть взяты с колоннами, перевезти заблаговременно в Эмбенское укрепление. Для выполнения этого предположения, за несколько дней до вступления главной колонны в лагерь при Аты-Якши, послан был отряд к Акбулаку, состоявший из неполной 1-ой роты пехоты, 1-го линейнаго Оренбургскаго баталиона в 140 человек, 70 верховых казаков при 40 троечных повозках и 230 верблюдах, под начальством поручика Ерофеева.

Нападение хивинцев на Акбулакское укрепление и на поручика Ерофеева.

Во все время движения отряда от линии до укрепления Эмбенскаго не только не было никаких неприятельских действий, ни от кайсаков, ни от хивинцев, но даже и не видели неприятеля, хотя были слухи о сборе значительных сил хивинцев то на Сыр-Дарье, то на урочище Каратамаке, находящемся на северо-западном берегу Аральскаго моря; но как эти слухи распространялись почти в течение полугода, то им наконец перестали совершенно верить; вдруг неожиданно, во время расположения отряда при Эмбенском укреплении, получено было от начальника Акбулакскаго укрепления донесение о нападении хивинцев на это укрепление.

Они появились близ Акбулакскаго укрепления 18-го декабря, в 7 часов утра, в числе, от 2-х до 3-х т., и при звуке медных труб крупною рысью подъехали на версту к укрепление с юго-западной его стороны: большая часть их была на хороших аргамаках. Лучшие наездники, состоя преимущественно из туркмен, отделились от толпы и бросились на пикет, стоявший в версте от укрепления; но пикет этот успел сняться вовремя, и отступил в крепость; между тем [122] конные хивинцы разделились на несколько частей и напали одновременно на укрепление с восточной и северной сторон. К счастию, в укреплении еще накануне, по настоянию капитана горных инженеров Ковалевскаго (потом бывшаго директора азиатскаго департамента), из предосторожности сделала была тревога, люди разсчитаны по местам, офицерам назначены части укрепления, которыя они должны были защищать; поэтому при неожиданном нападении хивинцев не било ни малейшаго замешательства; в укреплении здоровых всего было 130 человек нижних чинов, но в минуту опасности и больные, которых было 164 человека, кто только мог подняться с постели, взялись за оружие и усилили гарнизон. Ружейный огонь и действие артиллерии, управляемой двумя горными офицерами, случайно попавшими пред тем в укрепление, капитаном Ковалевским и поручиком Герн-Гроссом ⁸³ (бывшим потом директором департамента горных и соляных дел), отразили хивинцев с значительным для них уроном. Несмотря на это, хивинцы до самой ночи продолжали неудачныя свои нападения, собираясь после каждаго отражения в новыя толпы вне пушечнаго огня, и кидаясь вновь на укрепление; другие засели на кладбище, производя оттуда ружейный огонь, но без всякаго вреда гарнизону. Заметя, что с западной стороны укрепления против входа в него стояли скирды сена, хивинцы несколько раз пытались подбегать к ним, вероятно в намерении ворваться из за скирд в укрепление, но всякий раз были отбиваемы охотниками из пехоты и казаков; наконец хивинцы [123] хотели ночью зажечь сено, и пытались подкрасться к нему, но и в этом не имели успеха. На другой день неприятель, заметя, что со стороны солонца нет орудия, напали на укрепление с этой стороны; но в течение ночи успели устроить с этой стороны барбет; во время нападения перевезли на него орудие и картечью отразили хивинцев. После этой неудачи они отступили версты за три, построились в одну толпу по значкам, которых заметили всего 5; здесь вероятно узнав чрез разъезды, что верстах в 30 от укрепления двигается небольшой русский отряд, хивинцы решились напасть на него. Отряд этот был тот самый, который послан был в Акбулакское укр. под начальством поручика Ерофеева; в этот день он находился за переход до укрепления. Не зная вовсе о близости неприятеля и не ожидая нападения, поручик Ерефеев перед вечером расположился в 17 верстах от Акбулака на становище. Распустив на пастбище бывших при отряде лошадей и верблюдов, солдаты и казаки занялись копанием корешков для варения кашицы и постановкой кибиток; вдруг из за возвышений показываются хивинские всадники, но вместо того, чтобы напасть на отряд врасплох и истребить его, они бросились к табуну и начали отгонять лошадей и верблюдов нашего отряда; это дало время приготовиться к обороне. Немедленно из повозок, кибиток, тюков составлен был род завала; засев за ним, небольшой наш отряд решился встретить неприятеля ружейным огнем. Нападения хивинцев, то конной, то пешей толпой вскоре последовали, но они всякий раз были отражаемы; между тем настала ночь, во время которой хивинцы пытались подползать к нашему становищу, но их прогоняли штыками и ружейным огнем. Во время ночи стрелки их успели с разных сторон, саженях в 50 и во 100 от лагеря, выкопать ямы и устроить род прикрытий из земли и, снега, и, засев в них, с разсветом начали стрелять по нашему отряду. К счастию, при нем оставалась часть верблюдов, которых неприятель не успел отогнать, их подняли на ноги и закрылись ими с трех сторон; а с четвертой стороны, откуда причинялось более вреда, сделали вылазку и прогнали неприятеля [124] штыками. Видя безуспешность открытых нападений и потерю от нашего меткаго ружейнаго огня, хивинцы, собрав отогнанных у нас накануне верблюдов и лошадей, погнали их перед собою на наше становище, в намерении, прикрывшись верблюдами и лошадьми, без потери приблизиться к отряду. Но поручик Ерофеев, заметя это, отрядил 25 человек стрелков в сторону от становища, приказав им расположиться так, чтобы гонимые впереди верблюды и лошади не могли закрывать неприятеля. Это было исполнено; меткий огонь стрелков привел неприятеля в замешательство; тогда из завала была сделана вылазка, и неприятель не только прогнан с уроном, но даже, не успел увезти своих убитых. При этом случае отбили у него часть наших верблюдов и лошадей, захваченных им на пастбище. Видя неуспешность своих нападений на укрепление и на отряд, хивинцы удалились на некоторое разстояние и собрались в толпу; между тем двое из них подскакали на ружейный выстрел к нашему становищу и начали уговаривать наших киргиз и татар перейти к ним как одноверцам, обещая награждение и милость, а в противном случае угрожая мщением; но ружейные выстрелы скоро заставили этих храбрецов ускакать; за ними последовала вся толпа хивинцев, и после этого о них во весь этот поход не было уже слуху. В последствии только узнали, что аргамаки их от холода большею частию погибли, а вместе с ними и их всадники; и из всей 2-х или 3-х т. толпы, бывшей под начальством Куш-Беги (хивинскаго военнаго министра), — хвалившагося хану пред выступлением из Хивы весь русский отряд привести пленным, — едва половина достигла Хивы и то в самом жалком виде. Во время нападений хивинцев в укреплении не было ни одного убитаго и раненаго, в отряде же поручика Ерофеева убито: 5 человек ⁸⁴, ранено 13 челов., угнано неприятелем 31 лошадь и 41 верблюд, убито 4 лошади и 17 верблюдов. [125] Потеря хивинцев неизвестна. Но в окрестностях укрепления Акбулакскаго и месте, где было нападение на наш транспорт, найдено до 80 тел.

Едва получено было, 21-го декабря, это известие в отряде, как у некоторых лиц штаба физиономии вытянулись: идя на легкую победу, они и не думали о встрече с неприятелем на средине пути; теперь им начала представляться тень измученнаго нашего рядоваго и тень Бековича, измученнаго в Хиве, и нет сомнения, что эти трусы, к несчастию и в наказание ген. Перовскаго за дурной выбор своих любимцев, после получения известия о нападении хивинцев и жестокости их с нашим пленником, начали из подтишка портить все распоряжения по отряду, с целию довести до необходимости возвратить отряд с полпути в Оренбург. Вместо того, чтобы стараться немедленно двинуться вперед, пока верблюды были еще в силах и пути к Хиве слегка только завалило снегом, отряд под разными предлогами простоял при укреплении Эмбенском около месяца, так что последняя колонна выступила оттуда только 16-го января.

Возмущение верблюдовожатых при отряде; сожжение хивинскими лазутчиками судов с продовольствием у Прорвинских островов.

Хотя внушения и угрозы хивинцев не произвели ни малейшаго влияния на бывших при отряде Ерофеева киргиз, видевших трусость и поражение хивинскаго войска, но ложные слухи, посеянные хивинцами между степными киргизами, о многочисленности их сил, о присоединении к ним коканскаго войска; угрозы хивинскаго хана, религиозный фанатизм, внушенный хивинскими лазутчиками, как киргизам степным, так и киргизам, бывшим при главном отряде, которым и самое поражение хивинцев было передано в превратном виде: все это так взволновало киргиз, бывших верблюдовожатыми при отряде, что они, спустя несколько дней по получении известия о стычке при Акбулаке, собрались утром толпою человек в 300 и объявили положительно, что они не хотят идти далее и воротятся с верблюдами в свои аулы. Не смотря на делаемыя увещания, толпа не только не расходилась, но постоянно увеличивалась и наконец с криками и угрозами подступила к палатке ген. Перовскаго. Чтобы не остаться среди снежной [126] пустыни, в 500 верстах, от линии, без всяких средств продолжать движение, надобно было принять решительныя меры. генерал-адъютант Перовский велел немедленно окружить буйную толпу, объяснил киргизам, что он выступил в поход по повелению Государя Императора, что посему всякий находящийся в отряде должен слепо повиноваться приказаниям его, в противном случае, как ослушник воли царской, будет примерно наказан, и потом приказал, чтобы все благомыслящие киргизы отделились от безразсудных крикунов и стали на указанное им место. Мало по малу толпа начала редеть, но 7 человек остались и объявили положительно, что они не пойдут далее. После увещания ген.-адъют. Перовский, для примера другим, велел тут же на месте разстрелять двух главных зачинщиков: тогда остальные пять бросились на колени, просили пощады, слагая вину на наказанных и обещая вперед во всем повиноваться безпрекословно.

Остановка провианта, шедшаго из Астрахани в П. Александровское укрепление.

Не везде однако же, как увидим далее, влияние хивинцев на киргиз было так легко и скоро уничтожаемо.

Во время пребывания отряда при Аты-Якши получено донесение, что провиант, отправленный из Астрахани в октябре 1839 г. в Н. Александровское укрепление (2500 четв. муки и 250 четв. круп) ⁸⁵, для продовольствия гарнизона и на два месяца для отряда, шедшаго в Хиву, задержанный противными ветрами в море до глубокой осени, не прибыл по назначению, потому что суда (5 купеческих и 5 казенных) были затерты льдом, — некоторыя в виду укрепления а другия верстах во ста от Гурьева, близ прорвинскаго поста, два же из них возвратились в Астрахань, потерпев значительныя повреждения и потеряв часть груза, сброшеннаго по необходимости в море.

По получении этого донесения тотчас было предписано астраханскому военному губернатору заготовить 1,500 четв. сухарей, с соразмерным числом круп и отправить в Н. Александровское укреп. часть из них сухим путем по льду, а [127] остальное продовольствие при первой навигации. Коменданту же Н. Александровскаго укр., приказано принять меры к выгрузке провианта и сохранению тех судов, которыя остановились близ укрепления.

Суда, ставшия близ бывшаго Н. Александровкаго укрепления, были спасены и провиант выгружен; но суда, затертыя льдом близ прорвинскаго поста, были сожжены по подстрекательству хивинцев, подосланными киргизами и туркменами, которые потом обратили свои враждебныя действия против киргиз, кочевавших близ Н. Александровскаго укреп., разграбили их имущество, угнали скот и угрожали тою же участью всем соседним к нашим пределам племенам. Эти угрозы имели свое действие и, как увидим ниже, остановили доставку к отряду свежих верблюдов, в то время, когда отряд в них более всего нуждался.

Прибытие к Эмбенскому укреплению Султана Западной Орды Айчувакова и полковника Бизянова с двумя полками Уральских казаков.

Во время пребывания отряда на Аты-Якши присоединился к нему Султан Правитель западной части Орды, подполковн. Айчуваков, а чрез несколько дней присоединилось к нему около двух сот кайсаков, которых надеялись с пользою употребить для разведок, разъездов и посылок.

Еще прежде соединения 4-х колонн отряда около укрепления при Аты-Якши, прибыл к тому укрепление полковник Бизянов с полками № 4 и 5 Уральских казаков. Выше было сказано, что полковник Бизянов должен был направиться из Калмыковской крепости прямо на Эмбенское укрепление.

Между 16 и 18 ноября он направился чрез р. Урал; 19-го ноября выступил в поход, направляясь на р. Уил; дорога до р. Уила шла большею частию солонцами, хотя в кормах недостатка не было, но воды в колодцах там мало и та солонцеватая; 22-го ноября колонна эта, перейдя р. Уил в том месте, где она поворачивает на юг в озеро Каракуль, делала дневку. Уил здесь шириною около 20 саж., дно его илисто и топко, вода солоновата, глубина местами до 7 футов.

Далее следуя левым берегом Уила, местностию частию песчано-бугристою, частию волнообразной, хотя не лишенною корма, но скудною пресной водой, отряд 26-го ноября перешел [128] широкую и крутоберегую речку Джангильды, 30-го ноября миновал устье р. Аще-Уил, впадающую в р. Уил. Отсюда отряд, оставя в стороне р. Уил, следовал степью, держась на восток, пересек несколько вершин ручьев, впадающих в р. Сагиз. 3-го декабря дневал, 4-го с выпадом снега отряд продолжал следовать на восток и 9-го декабря прибыл к укреплению на Аты-Якши, т. е. Эмбенскому.

Состояние Эмбенскаго укреп. и отряда перед выступлением отряда.

Так как это укрепление с упразднением Акбулакскаго составляло наш ближайший к Хиве склад запасов, откуда отряд должен был выступить, после всех вышеизложенных исправлений, то прежде чем перейдем к разсказу о выступлении колонн в дальнейший путь, нам надо бросить взгляд на состояние в это время Эмбенскаго укрепления и войск хивинской экспедиции.

В укреплении на Аты-Якши в течение 8 месяцев нахождения гарнизона в степи, было 168 челов. больных горячками, поносами, водяною и в особенности цынгою; последнюю болезнь надобно приписать примущественно продолжительному пребыванию гарнизона в землянках, строениях неизбежных в степи по совершенному недостатку леса. Для уменьшения болезненности генерал-адъютант Перовский приказал часть больных, не смотря на стужу, вывести из землянок в кибитки; больными были большею частию пехотные линейные солдаты, непривыкшие к трудностям походной жизни, казаков заболевавших было очень мало. В обоих укреплениях, со времени основания их, умерло 93 человека. К этому надобно прибавить что между киргизскими отрядами распространилась оспа; пораженных ею также поместили в укреплении и, для сбережения здоровья войск, сообщение с гарнизоном и, больными оспою киргизами, по возможности было прекращено.

Не смотря на хорошую пищу, — по фунту мяса в день на человека и несколько бараньяго сала на приварок, от непривычки линейных солдат к походам, со времени выступления отряда из Оренбурга, больных в 4-х колоннах было 652, из них выздоровело 392, возвращено в Оренбург 24, умерло 34 человека; затем больных к 1 му января 1840 г. при [129] отряде, состояло 202 человека. Простуда была главная и почти неизбежная болезнь в этом походе; во время труднаго перехода по глубокому снегу, работы при вьючке и развьючке верблюдов, рытья снега для добывания топлива и проч., солдат приходил в испарину, а от усталости, весь спотевши, садился походом на верблюда, а на ночлеге ложился спать, или, не имея времени просушить своего платья, должен был становиться на часы; при этом испарина останавливалась, и если к тому солдат по неосторожности худо закутывался, или если наставал буран, или мороз увеличивался, то очень естественно, что у солдата от остановки испарины развивалась злокачественнаго свойства простудная болезнь. Невозможность своевременно переменять белье и содержать себя опрятно еще более развивала худосочие. Лечение больных, одержимых большею частию простудными болезнями, зимою на открытом воздухе, было не возможно, потому что потогонныя, слабительныя и другия им подобныя средства вовсе не могли быть употребляемы и заболевшие большею частию умирали скоропостижно, потому что болезнь не могла правильно развиваться и проходить своих периодов. Строевых лошадей пало всего 8, что надобно приписать заботливым мерам, принятым для сбережения их. Все лошади покрыты были теплыми попонами, получали ежедневную дачу овса от 2 до 4 гарнцев, артиллерийския лошади еще лучше были сбережены, потому что на походе заменялись упряжными верблюдами. Но из верблюдов почти пятая часть оказалась неблагонадежною для дальнейшаго пути; при том как такой огромный сбор верблюдов от киргиз был еще небывалый, и к тому сделан слишком поспешно, то и нельзя было при наборе верблюдов употреблять большой разборчивости; а от этого между доставленными верблюдами было не мало слабосильных, что и причинило в походе большия задержки, так как слабосильные верблюды скорее уставали. Еще происходило много задержек от падения вьюков или перевьючки грузов на других верблюдов и от следующей причины: для облегчения непривыкшей к походам Оренбургской пехоты, отделяли часть свободных верблюдов, на которых уставшим солдатам дозволялось ехать, [130] но непривыкшие к езде на верблюдах, наши солдаты не могли взлезать на них как киргизы, которые, не укладывая верблюдов на землю, взлезают на них даже во время движения, но солдаты должны были отводить верблюдов в сторону, укладывать их на снег и потом подымать, на что терялось много времени; верблюды же от частаго укладывания их на снег и неизбежных побоев, при подымании их во время переходов, заболевали и изнурялись. При том опыт показал, что хотя тяжесть двух солдат на верблюда и не составляла большаго груза, но верблюды все же от этого портятся, так как заднему солдату приходится сидеть над задней кочкой (горбом) верлюда, при чем от сильной качки сумой солдата набивался горб животнаго, которое чрез то делалось негодным для носки вьюка.

Так как во время зимняго похода не предвиделось возможности заменить погибших или ослабевших верблюдов свежими, сильными верблюдами, то часть менее нужных вещей назначено было оставить на Эмбе. Офицерам было также приказано брать с собою в Хиву только самое необходимое.

По мере приготовления вьюков с облегченными грузами, пересмотра артиллерийских зарядов, устройства коек для больных и вообще изготовления и сформирования колонн к походу, их отправляли из укреп. при Аты-Якши. Первая колонна, под начальством Уральскаго казачьяго войска полковника Бизянова, выступила 31-го декабря, за нею прочия колонны; 2-я под начальством полковника Кузьминскаго, 3-я генерал-майора Циальковскаго и 4-я полковника Геке, следовали эшелонами на переход и более одна от другой, для того, чтобы передавать из колонны в колонну больных Акбулакскаго укрепления, которых, равно как и всех больных отряда, решено было оставить в укреплении при Аты-Якши.

В числе занятий отряда при укреплении Эмбенском были также следующия: производилось ученье подавания ночных сигналов посредством вспышек пороха, при чем, не смотря на довольно сильную вьюгу, все приказания в колонны и ответы [131] от них получались с совершенной точностью ⁸⁶; делалось ученье с боевыми зарядами из орудий и опыт взрыва мин под водою, галваническим прибором, при морозе в 15 градусов. Этот опыт был так удачен, что издохший верблюд, положенный над миной, на льду р. Аты-Якши, где был довольно глубокий плес, разлетелся в мелкие куски, лед всломало сажень на 15 в стороны, при чем из под льда выбросило десятка два огромной величины сазанов. Этот случай подал Уральским казакам мысль ловить рыбу в плесах Эмбы и Аты-Якши; занятие это шло очень успешно.

Во время стоянки при Ати-Якши поставлена была походная церковь близ укрепления, и, не смотря на морозы, во время служения усердно посещалась набожными воинами. 6-го января при 10° R. и тихой погоде, на р. Аты-Якши производилась водосвятие на устроенном для этого месте; священник в белой атласной ризе, которая при блеске снега и отражении солнечных лучей казалась сияющею, в сопровождении множества присутствовавших у обедни, из церкви направился к иордане, для совершения обряда водосвятия, и воды Аты-Якши в первый раз освятились погружением св. Креста.

Выступление отряда к Ак-булакскому укреплению;

движение к нему; посылка полковника Бизянова на Усть-Урт.

Когда все необходимыя приготовления к дальнему походу были окончены, последняя колонна выступила 16-го января. Сведения, полученныя от передних колонн и чрез киргиз, были неутешительны: глубокие снега завалили дорогу; явление здесь необыкновенное, киргизы напротив ежегодно перекочевывают с вершин р. Илика за Эмбу именно потому, что здесь зима почти всегда бывает умеренная и снега не глубокие; в этот же год вышло наоборот: морозы были так же сильны и снега так же глубоки на юге, как и на севере Киргизской степи, что и было причиной чрезвычайных трудностей, встреченных отрядом при движении к Акбулакскому укреплению. От Эмбенскаго укреп. до Акбулака всего 160 верст; но чтобы пройти это разстояние потребовалось более 15 дней и, не смотря на то, [132] потеря в верблюдах была чрезвычайно велика и несоразмерно возрастала с каждым днем. Из Оренбурга и Калмыковской крепости отряд выступил на 11,000 верблюдах, к которым на пути присоединилось еще до 1,000 верблюдов; из Эмбенскаго же укрепления он всего с двухмесячным продовольствием для людей, и с дачею по 1 гарнцу овса в день на лошадь на это же время, с трудом поднялся на 8,900 верблюдах; а на Акбулаке на половинном пути до Хивы годных для похода верблюдов оказалось всего 5,188, и так из 8,900 верблюдов на переходе от Эмбы к Акбулаку пало 1,200 верблюдов, а остальные 2,512 так ослабели, что за негодностью были брошены на походе. Для проложения по глубокому снегу дорожек верблюдам, впереди отряда шла конница, а чтобы лучше утаптывались дорожки и тем облегчалось движение охтя задним верблюдам колонны, шли всего в 4 и редко 8 рядов; там, где снег был очень глубок, коннице приходилось проезжать по несколько раз взад и вперед по одной и той же тропинке, чтобы сделать ее более способной для хода верблюдов; местами расчищали путь лопатами, и, не смотря на эти меры, верблюды часто падали, останавливая ход колонны; люди, утопая в снегу по колена, приходили в изнеможение, а упавшие верблюды редко уже вставали; для обхода их приходилось протаптывать новыя тропинки. Артиллерию везли уже на лошдяах, а по временам из снега вытаскивали ее на людях. Выступившая вперед колонна в первые четыре дня прошла всего 20 верст, по причине необыкновенных трудностей пути, по этой причине оставшияся еще сани и колесныя повозки (кроме артиллерии) дозволено было употребить на топливо и варку пищи.

После таких трудных переходов и при такой стуже, животных необходимо было подкреплять пищею; но скудная степь была занесена снегом, а на солонцах еще менее было корма; лошадям еще давалось по гарнцу овса и фунтов по 5 сена, но накормить сеном до 8,000 верблюдов не было никакой возможности; впрочем им давали иногда фунтов по 5 сена, но как не было возможности отвешивать его для каждаго верблюда, то разбрасывали назначенное количество сена по снегу. Пока это [133] действие происходило, надобно было ставить густую цепь казаков, чтобы удерживать верблюдов от прорыва к сену, а когда их потом пускали к натрушенному сену, то голодныя животныя со всех сил бежали к корму, с жадностию бросались на раскиданное сено, и чрез несколько минут из него не оставалось ни одной былинки: все дочиста было подбираемо. Стужа продолжалась; постоянно были морозы в 15° и 20°, и войско не смотря на привычку к ним и теплую одежду, очень от них страдало по недостатку топлива.

Первыя 80 верст колонны шли вдоль леваго берега р. Аты-Якши и руч. Талысай, перейдя его вступили на солонцы, которые зимою от морозов закрепли и выдерживали тяжесть лошадей, верблюдов и орудий; летом на солонцах этих, при движении нашего колеснаго обоза, ноги лошадей и колеса повозок с кладью уходили почти на четверть; во время же дождя и распутицы переход чрез них был бы невозможен. Солонцы эти идут до Чушка-Куля, на разстоянии около 80 верст; их пересекают два хребта гор: Бакир и Али, чрез которые подъемы и спуски не очень удобные для повозок; на всем протяжении этих солонцев хорошая вода только и находится на скатах горы Али в нескольких обильных родниках; подножный корм на всем пространстве солонцев скуден. Колонны перешли это пространство солонцев в 6 и 7 дней.

Генерал-адъютант Перовский, остававшийся с легким отрядом в Эмбенском укреплении, для ускорения выступления последней колонны и обезпечения положения оставляемых в укреплении больных, выехав оттуда 17-го января, осмотрел на походе следования колонны и, обогнав их, поехал вперед, чтобы сделать необходимыя распоряжения к дальнейшему следованию; прибыв в Акбулак, он немедленно отрядил Уральского войска полковника Бизянова, и Генеральнаго штаба штабс-капитана Рехенберга с 150 Уральскими казаками, при одном 3-х фунтов. орудии, для осмотра пути от Акбулакскаго укреп. на Усть-Урт и отыскания удобнаго всхода на него. Офицеры эти, пройдя около 120 верст по предлежавшему пути к Хиве, возвратились на 8-й день, и полковник Бизянов донес, что [134] снега впереди, верст на сто до подъема на Усть-Урт, еще глубже, что корма и топливо ими занесены, что местами с трудом можно пройти даже на лошадях; что на Усть-Урте, по коему полковник Бизянов прошел верст 20, снегу хотя менее чем внизу, но все таки много; снег мягче и рыхлее; следов неприятеля нигде не открыто, из чего с вероятностию заключили, что он по причине суровости зимы возвратился в Хиву.

Захват в плен корнета Аитова.

Между тем, получено было следующее неблагоприятное для отряда известие: оренбургской коммисии корнет Аитов еще в ноябре месяце послан был для сбора верблюдов с киргиз, между низовьем Урала и Н. Александровским укреплением. Верблюдами этими, как выше было сказано, предположено было поднять продовольствие, долженствовавшее придти водою к Н. Александровскому укреп., а потому, когда верблюды эти прибудут к отряду, заменить ими верблюдов павших и слабых. Аитов с собранными им 538 верблюдами ⁸⁷, шел уже к Эмбенскому укреп., но вожаки этих верблюдов, из Адаевцев, Исыковцев и Бершевцев, по внушению хивинцев, 8 января связали Аитова и повезли его в Хиву, а верблюдов возвратили в аулы. Один из вожаков, преданный нашему правительству, успел бежать и донес о случившемся. И так надежда на получение свежих верблюдов и на доставление из укреп. Н. Александровскаго 2-х месячных запасов продовольствия, разрушилась от непредвиденных причин.

Недовольствуясь задержанием Аитова, враждебныя туркмены и киргизы Адаевскаго рода, в числе 200 человек, сожгли стоявшия близ прорвинскаго поста 12 рыболовных судов, сделали нападение на самый пост; но, быв отбиты, разсыпались по камышам и отогнали пасшихся там 1,300 баранов, принадлежавших нашим торговцам.

3-я главная и по составу войск самая сильная колонна, при которой следовал штаб отряда и артиллерийский парк, прибыла на Акбулак, 25 января 1840 года, на 16 день после выступления из Эмбенскаго укрепления. Не смотря на то, что этой [135] колонне предшествовали две передния колонны, и что она выступила всего 6-ю днями после 2-й колонны, ей пришлось пролагать себе местами новый путь, потому что тропинки передних колонн вновь занесены были снегом. Только по временам мы могли видеть, что идем путем передних колонн, по снеговым столбам в рост человека, которые Уральские казаки первой колонны насыпали в некотором разстоянии один от другаго и по лагерным местам 1 и 2 колонн, которыя обозначались кучами снега, взрытаго для укладки верблюдов и постановки кибиток, а также но оставленным, обезсилевшим и упавшим верблюдам, или по замерзшим трупам их, частию занесенным снегом, частию объеденным хищными зверями.

3 колонна, имевшая при себе более всего тяжестей, верблюдов и артиллерии, испытала в пути и более трудностей, которыя в состоянии перенести только русское войско.

Если переход чрез гору Симплом 12-ти тысячнаго отряда Макдональда, в 1800 году, считается французами образцовым, по необыкновенным усилиям и трудам, перенесенным французскими войсками во время трехдневной бури, засыпашей снегом почти на протяжении 30 верст дорогу, которую пришлось им протаптывать быками и расчищать рабочими, а орудия местами переносить на руках, — то с чем сравнить терпение, постоянство, усердие и дисциплину наших войск, переносивших в течение полумесяца едва ли не большия еще трудности на 160 верстом переходе, по глубокому снегу от Эмбы к Акбулаку, при трескучих морозах и сильных буранах, не говорим уже о трудностях всего этого похода.

Остановки для ночлегов не были отдыхом для войск, на становищах надобно было повьючивать и развьючивать до 16,000 вьюков и потом, чтобы согреться или сварить кашицу, надобно было перерывать кучи снегу, глубокаго, жесткаго, местами даже обледенелаго и окреплаго, и из мерзлой земли вырубать тоненькие корешки скудных здешних трав, состоявших иногда из низкой полыни и солянки, расчищать места для кибиток, для верблюдов и проч., словом — становище не было отдыхом; солдат и казак успокоивался только к 8 и 9-ти часам [136] вечера, а в 2 или 3 часа утра должен был подыматься для новых таких же тяжких трудов, которые мог перенести только русский солдат и казак.

На этом изменчивом пути нельзя было даже предугадать какого рода повозками лучше запасаться: колесными или на полозьях. При движении до Эмбы, пока снег был не очень глубок и одинаковой жесткости, полозья казались лучше, так что и для 12-ти фунтовых орудий приделали полозья; но когда верхний слой снега был попеременно то рыхлый, то твердый, местами выдерживавший тяжесть верблюдов и орудий, местами вдруг проваливавшийся, то увидели, что сани в таких местах бороздят, взрывая кучу снега, а колеса катятся, не накопляют перед собою снега и легче вытаскиваются из провалов. По этой причине предпочли 6-ти и 12-ти фунтовыя орудия и 1/4 пудовые единороги везти на колесах, запрягая в них по паре лишних лошадей.

С прибытием на Акбулак труды облегчились тем, что не надобно было делать переходов и вьючить верблюдов, но за то морозы увеличились от 20 до 30° R., при недостатке топлива.

В это время отряд в ясные дни с восходом солнца часто видел на небе то столбы с радужными цветами, то два побочныя солнца, являвшияся по сторонам настоящаго солнца, из которых каждое сияло почти также как настоящее солнце ⁸⁸. При таких морозах нельзя было мыть белья, ни наблюдать чистоту тела, многие во все время похода не только не переменяли белья, по даже не снимали одежды; от этого завелись мирияды ползающих насекомых, тело покрылось грязью и развилось или, лучше сказать, усилилось расположение к худосочным болезным.

Акбулакское укрепление, расположенное на солонцеватой местности, имевшее из Акбулакскаго ключа воду серносолонцоватаго вкуса, было несравненно хуже Эмбенскаго укрепления; по неимению леса не представлялось никаких средств устроить здесь баню или прачешную. Землянки для жилья были сыры и [137] содержали зловредный воздух, стены их были покрыты какой-то плесенью, сходной на вид с селитрой и магнезией и содержавшей вероятно выступившую из земли соль. Окрестности состояли или из солонцов, покрытых травою, называемою киргизами чием, которую верблюды ели только при сильном голоде, или из голых и каменистых возвышенностей. Только по оврагу р. Чегана, текущей у подошвы Усть-Урта, верстах в 8 от укрепления, были местами тальник и трава. На значительном протяжении на юг-восток и юг виднелись угрюмыя дикия скалы, окраины Усть-Урта, называемыя киргизами Чинком и бывшия когда-то, по их мнению, берегом моря; скалы эти видны были верст на 60, составляя темную полосу, окаймленную сверху снегом возвышенной равнины Усть-Урта, а снизу снегом подошвы Чинка и потом скрывались в туманной дали. На скатах скал, почти отвесных, снег не держался, что показывало, что всход на них невозможен; только местами отделялись между скалами блестящия полосы снега, обнаруживая, что там есть скаты более отлогие; из них в виду укрепления, по глазомеру, верстах в 20, виднелся более прочих покрытый снегом овраг Кын-Коус, по которому в этой части Усть-Урта был единственный всход. Между укреплением и Усть-Уртом по р. Чегану паслись наши верблюды и лошади, как в безопасном от угона их месте. Мы с нетерпением следили в подзорныя трубки по окраине Усть-Урта, не появятся ли на нем неприятельские всадники, но, к нашему неудовольствию, присутствия неприятеля не открыто ни малейших следов. [138]

82. Койки эти делались под надзором коллежскаго советника В. Даля (известнаго писателя). Вся переписка с министерствами велась также отчасти этим чиновником, рукою котораго написаны и черновыя бумаги с похода.

83. Офицеры эти посланы были, за несколько недель до выступления хивинскаго отряда из Оренбурга в Бухару, с бухарским караваном для геологических изследований, и особенно для отыскания золотой руды в горном участке Бухарии, о чем просил бухарский хан. Приближаясь к р. Сыр-Дарье, бухарский караван встречен был хивинским отрядом; капитан Ковалевский, заметя, что начальник хивинскаго отряда наблюдает за ним, и из разговоров поняв, что тот считает его своим пленником; желая избавиться от угрожавшей ему неволи, он решился бежать во время бурана вместе с поручиком Герн-Гроссом и верным вожаком из киргиз. Они благополучно исполнили свой замысел и достигли Акбулакскаго укрепления за несколько недель до нападения на него хивинцев, проскакав в 2 с половиною суток до 300 верст; они прибыли в укрепление 25-го ноября.

84. В числе убитых показан попавшийся в плен рядовой, тирански измученный хивинцами. Найденный труп его был обожжен, колена проколоты и сквозь них протянута была бичевка, которою таскали несчастнаго пленнаго по снегу.

85. Сообщение о заготовке сухарей послано было Астрах. воен. губернатору только 12-го июня.

86. Всего было составлено 38 вопросов и ответов и 38 нумеров, в которых заключались необходимыя для степнаго похода приказания и распоряжения по войскам.

87. Сбору большаго числа верблюдов препятствовали хивинские лазутчики.

88. 3-го февраля сделано было наблюдение над склонением магнитной стрелки при Акбулаке; склонение ея оказалось к востоку на 7 1/4 °.