Подходя к мысу Ургу, мы ожидали встретить здесь первых хивинцев, так как известно было, что на этом пункте в последнее время возведено ими небольшое укрепление, Джаныкала. Действительно, укрепление это оказалось расположенным в 6 — 8 верстах от самого мыса, но гарнизон его успел еще заранее уйти, так что наши киргизы-джигиты видели лишь одного всадника, спасавшегося от них. Крепость расположена квадратом и занимает до 400 сажень в окружности; высота крепостных стен до 2 сажень; стены сложены из дрянного кирпича и смазаны глиной; в крепости находятся лишь ворота, 4 сакли и конюшня; никаких деревянных построек не имеется; только посередине крепости стоит несколько кибиток, прикрытых камышовыми циновками. В первую же ночь по прибытии отряда в эту крепость явились с повинной известные уже личности по прежним степным проказам: Арасланов (штабс-капитан русской службы), Ас-Берген (участник по известному делу полковника Рукина), Кунебар и еще трое каких-то киргизов из числа непринявших «Положения». Теперь только отдались они в руки русской власти и правосудия, обязавшись всеми средствами содействовать отряду. Затем явились к генералу Веревкину 12 хивинцев, с просьбою дозволить им следовать с караваном, из 32 верблюдов, в Оренбург, что и было им разрешено. На днях, как слышно, было дело у флотилии с хивинцами, кончившееся тем, что с нашей стороны ранено 8 человек, а двое хивинцев убиты. Каракалпаки толпами являются в отряд с изъявлением покорности. От Ургу генерал-лейтенант Веревкин предполагал пересечь высохшее устье Айбугирского залива и идти по кратчайшему направлению к Кунграду, вдоль канала Джана-джап. Айбугирский залив мы нашли высохшим, равно как и самое Аральское море — верст на 10 и даже более от Ургу. Остров Такмак-ата, лежавший верстах в 30-ти к северу от устья Айбугира, соединился уже с материком и превратился в полуостров. Вообще, обмеления южных берегов Арала и западных рукавов Аму-дарьи должны были не мало затруднить плавание пароходов нашей флотилии; они вошли в Ульхун-дарью (рукав Аму, считающийся главным руслом реки), но, не доходя верст 40 до Кунграда, задержаны были мелководием. По слухам хивинцы запрудили Ульхун-дарью плотинами, почему она и сделалась такою мелкою. Талдык (крайний западный рукав Аму) также перегорожен плтинами для орошения полей, и в конце своем пересох. 8-го мая генерал-лейтенант Веревкин с вверенным ему отрядом достиг до гор. Кунграда. Местность, по которой пришлось двигаться отряду, хотя и изрыта множеством арыков, не представляла однако слишком больших затруднений: потребовалось исправить лишь некоторые мосты и срыть несколько спусков для удобнейшего следования обоза. С последнего, перед Кунградом, ночлега на уроч. Ас-берге-бак (в 13 верст. от Кунграда) генералом Веревкиным выслан был, верст за пять вперед авангард, из трех казачьих сотен с ракетными станками для охранения мостов чрез арыки. Еще за четыре дня до прибытия оренбургского отряда к Кунграду, около него находилось вооруженное хивинское скопище без артиллерии, под начальством джасаула Мамыта. Скопище это, не занимая самого города, жители которого при приближении хивинцев разбежались, расположилось правым флангом к городу, несколько позади его, выслав передовых всадников к канавам и небольшим садам, верстах в двух от Кунграда. При приближении нескольких джигитов, посланных из отряда генерала Веревкина к городу для разведок и открывших стрельбу, люди эти обратились в бегство. Верстах в трех не доходя до Кунграда, местность представляет дефиле, образуемое арыками, с высокими насыпями и садами. Для прикрытия дебуширования отряда из этого дефиле генерал Веревкин выслал вперед полковника Леонтьева с тремя сотнями, которым поручено было также открыть расположение неприятеля и, в случае его бегства, настойчиво преследовать его. Но оказалось, что хивинское скопище поспешило уйти еще ранее появления нашего авангарда из-за насыпи арыка, и захвачено было казаками лишь двое отсталых. Следуя за авангардом, главные силы отряда прошли верст восемь далее за Кунград, по дороге к Ходжейли, и так как дальнейшее преследование хивинцев, по пересеченной арыками местности, представлялось бесцельным, то, оставив авангард из трех сотен на месте, генерал Веревкин отвел свой отряд назад, к г. Кунграду, около которого и расположился лагерем. Высланные от авангарда разъезды на 15 верст вперед не открыли неприятеля. По сведениям, бежавшее от Кунграда скопище встретило, верстах в 30 от этого города, хивинский отряд в 3,000 человек при двух орудиях, шедший на помощь под начальством мехтера. Отряд этот повернул также назад и расположился на протоке Карабайлы (один из рукавов Аму-дарьи), верстах в 50 от Кунграда, по направлению к Ходжейли. Кунград оказался почти совершенно пустым и в развалинах, так как городская стена и часть жилищ, после разрушения их, лет пятнадцать тому назад, во время междоусобий хивинцев с туркменами, не возобновлялись. В городе имеется ханский дворец, служащий местом жительства кунградского бека, но он в совершенном упадке: вся стоимость его может быть определена не более, как в 200 рублей, так как ценность в нем имеет один лес, употребленный на его постройку. Хотя почти все имущество было вывезено из города, но в домах ханских чиновников найдено до тысячи пудов хлеба, состоящего почти исключительно из неочищенного риса и джугары. Вскоре жители понемногу начали возвращаться в город, приводя для продажи быков и баранов. 5-го июня, получены телеграфическим путем от Его Высочества главнокомандующего кавказскою армиею следующие известия о действиях мангышлакского и оренбургского отрядов: «Полковник Ломакин, из лагеря под гор. Китай, в трех переходах от гор. Хивы, от 21-го мая, доносит, что после громадных трудов и лишений, при чрезвычайном зное, вверенный ему отряд, пройдя с значительною быстротою Усть-Урт, считавшийся до сего времени совершенно непроходимым для значительного отряда войск, 14-го мая соединился за Кунградом с войсками оренбургского отряда. 15-го мая, после 50-ти верстного перехода, сделанного накануне, войска соединенных отрядов заняли с боя Ходжейли, причем неприятель, в числе 6,000 чел. при 6-ти орудиях, с потерею бежал, бросив одно орудие. У нас ранено 2 нижних чина. Еще до этого дела к полковнику Ломакину явились: наш беглец Кальбин и многие почетные люди и старшины из киргизов и из хивинских туркмен, с изъявлениями покорности и с предложением сдать занятые ими города: Куня-Ургенч, Порсу, Кокчеге и Кизыл-Тагир. 20-го мая происходило новое жаркое дело при занятии укрепленного города Мангыта. Иомуды, в числе до 3,000, при 3-х орудиях, с самого выступления отряда с ночлега, несколько раз атаковали наши войска, но каждый раз были отбрасываемы с большим уроном. Мы потеряли убитыми и ранеными 15 человек. Город Мангыт взят, разорен и сожжен. Состояние духа и здоровья войск отряда отличное; больных очень мало. По слухам, дошедшим до отряда, генерал-адъютант Кауфман переправился через Аму-дарью, у Шурахава, и находился в Ханки, в двух переходах от гор. Хивы». 9 июня, из Аулие-эта получено в «Русский Инвал.» телеграфическим путем следующее донесение генерал-адъютанта фон-Кауфмана: «Туркестанский отряд 18 мая овладел переправою через Аму-дарью между городами Питняком и Ханки и переправился на левый берег реки, причем воспользовался также и перевозочными средствами, отбитыми у неприятеля. Окончив переправу, отряд двинулся к укрепленному городу Хазар-аспу». 22 мая послан был на фуражировку отряд из двух рот пехоты, который, в шести верстах от Хазар-аспа, встретил неприятеля, под начальством Магомет-Ниаза. Завязалось дело в садах. В подкрепление нашему отряду немедленно посланы были еще две роты с двумя орудиями, под командою Его Высочества Великого Князя Николая Константиновича. Гранаты, пущенные в толпы конных хивинцев, нанесли им сильный урон. У нас опасно ранены один офицер и рядовой. С рассветом, 23 числа, весь туркестанский отряд двинулся к стенам Хазар-аспа. Неприятель бежал в панике, и одна из самых сильных хивинских крепостей взята была без боя. Четыре орудия, те самые, которые действовали накануне против передового нашего отряда, несколько фальконетов, множество палаток и военных запасов досталось в наши руки. 16-го сего июня из Чемкента получена от генерал-адъютанта фон-Кауфмана телеграмма следующего содержания: «Войска Оренбургского, Кавказского и Туркестанского округов, мужественно и честно одолев неимоверные трудности, поставляемые природою на тысяче-верстных пространствах, которые каждому из них пришлось совершить, храбро и молодецки отразили все попытки неприятеля заградить им путь к цели движения — к городу Хиве, и, разбив на всех пунктах туркменские и хивинские скопища, торжественно вошли и заняли, 29-го минувшего мая, павшую перед ними столицу ханства. 31-го мая, в годовщину рождения Императора Петра Великого, в войсках отслужено молебствие за здравие Государя Императора и панихида за упокой Петра I и сподвижников, убиенных в войне с Хивой. Хан хивинский не выждал ответа от генерал-адъютанта фон-Кауфмана на сделанное Ханом предложение покорности и сдачи себя и ханства, и, увлеченный воинственною партиею, бежал из города, и скрывается ныне среди иомудов, неизвестно в какой именно местности. Войска всех трех отрядов бодры, веселы и здоровы».