ГРАЖДАНИНЪ ГАЗЕТА–ЖУРНАЛЪ ПОЛИТИЧЕСКIЙ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ. № 26 1873 26 июня

Взятие Хивы и состояние нашихъ войскъ. — Явка съ повинною хана съ его министерствомъ. — Важность совершившагося факта. — Безпристрастный отзывъ «врага России» о трудностяхъ похода. — Еще о возвратившемся красноводскомъ отряде и о трудностяхъ похода. — Мужество и выносливость русскаго солдата. — Ликование печати по поводу взятия Хивы. «Русский Инвалидъ» сообщаетъ, что 16 июня изъ Чемкента, получена отъ генералъ–адъютанта фонъ–Кауфмана телеграмма следующаго содержания: «Войска Оренбургскаго, Кавказскаго и Туркестанскаго округовъ, мужественно и честно одолевъ неимоверныя трудности, поставляемыя природою на тысячеверстныхъ пространствахъ, которыя каждому изъ нихъ пришлось совершить, храбро и молодецки отразили все попытки неприятеля заградить имъ путь къ цели движения — къ городу Хиве, и, разбивъ на всехъ пунктахъ туркменския и хивинския скопища, торжественно вошли и заняли, 29 сего мая, павшую передъ ними столицу ханства. — 30 мая, въ годовщину рождения Императора Петра Великаго, въ войскахъ отслужено молебствие за здравие Государя Императора и панихида на упокой Петра и и сподвижниковъ, убиенныхъ въ войне съ Хивой. — Ханъ хивинский не выждалъ ответа отъ генералъ–адъютанта фонъ–Кауфмана на сделанное ханомъ предложение полной покорности и сдачи себя и ханства, и, увлеченный воинственною партиею, бежалъ изъ города и скрывается ныне среди иомудовъ, неизвестно въ какой именно местности. — Войска всехъ трехъ отрядовъ бодры, веселы и здоровы. По словамъ тойже газеты, 22 июня, получена отъ Его Высочества главнокомандующаго кавказскою армиею телеграмма следующаго содержания: «Полковникъ Ломакинъ доноситъ, отъ 4 июня, что хивинский ханъ возвратился изъ бегства и явился къ генералъ–адъютанту фонъ–Кауфману съ повинною; вместе съ ханомъ явились и все главные его министры. Ханъ находится подъ почетнымъ карауломъ. Итакъ Хива уже взята! Уже целую неделю наша печать ликуетъ по поводу этого радостнаго для каждаго русскаго известия. И въ самомъ деле, совершившееся событие стоитъ того, чтобы отвлечь на время внимание отечественной прессы. Русские одержали величайшую победу! Не смотря на то что весь хивинский походъ ограничился мелкими стычками съ азиатскими скопищами, мы вправе сказать, что наши войска одержали величайшую победу. Никакия препятствия, противопоставляемыя хотя бы и могущественнымъ неприятелемъ, не могутъ сравниться съ теми естественными препятствиями, которыя встречали наши войска въ поистине первобытной степной Азии! Читатели уже более или менее знакомы съ этими препятствиями изъ предыдущихъ статей. Но те препятствия похода, которыя обнаруживаются въ настоящее время, вероятно превзойдутъ все самыя смелыя ожидания на этотъ счетъ. Самый достоверный свидетель необыкновенной важности подвига нашихъ хивинскихъ отрядовъ — это Вамбери, известный венгерский ученый, писатель и путешественникъ, о которомъ мы уже говорили. Нужно иметь въ виду, что этотъ человекъ «врагъ русскихъ», какъ онъ себя именуетъ, и самый ярый поджигатель английской печати на избитую тему о техъ опасностяхъ, какия внушаетъ Россия англо–остъ–индскимъ владениямъ, съ усилениемъ ея могущества въ средней Азии. Вотъ что пишетъ этотъ «врагъ России», въ последнее время въ «Times», по поводу приближавшагося и неизбежнаго взятия Хивы нашими войсками. «При сравнительно короткомъ сроке, въ который кончился весь походъ, осуществление этого предприятия превзошло все мои ожидания. Я пораженъ, изумленъ предприимчивымъ духомъ и едва вероятною выносливостью русской армии, которая преодолела преграду песчаныхъ, безлюдныхъ и безводныхъ степей, считавшихся недоступными и, во всякомъ случае, представлявшими громадныя трудности для движения, и своею победою надъ враждебными элементами, надъ холодомъ и зноемъ, снегомъ и пескомъ совершила подвигъ, передъ которымъ бледнеютъ знаменитые походы Аннибала и Наполеона и. Самый злейший врагъ не можетъ не удивляться солдатамъ, которые въ полномъ вооружении двигаются впередъ въ безводномъ пространстве, подъ 45° жаромъ, по раскаленному песку, и, все–таки, приходятъ къ цели. Русские именно совершили этотъ подвигъ, двигаясь отъ Джизака на Буканския горы или изъ Мангышлака на Кунградъ. Известно, что я не особенно долюбливаю русскихъ, но, все–таки, не могу не сказать, что, изъ всехъ европейскихъ народовъ они одни достигли Хивы съ того пункта, отъ котораго никто еще не отправлялся.» Кроме того, онъ же высказываетъ еще вотъ что о той же местности, по которой двигались наши отряды: «если я, который не бывалъ больнымъ въ продолжение всей моей жизни, сиживалъ на верблюде въ полусознательномъ состоянии въ течение целыхъ дней, то просто невозможно, чтобы европейская армия совершала въ этой местности походы, хотя бы эта армия и приучена была несколько къ условиямъ этой местности»… О томъ чтo приходилось испытывать и переносить нашимъ войскамъ въ походе — можно составить себе понятие изъ отзыва Его Высочества, главнокомандующаго кавказскою армией, къ военному министру о движении возвратившагося назадъ красноводскаго отряда, каковое возвращение признается г. главнокомандующимъ мерою благоразумия и твердости. Общий характеръ местности, по которой двигался этотъ отрядъ, едва–ли особенно отличается отъ характера местностей, по которымъ двигались и другие отряды. Изъ помянутаго отзыва, между прочимъ, видно вотъ чтo. Жара доходила до того, что около 11 ч. утра, на одномъ изъ приваловъ, термометръ Реомюра, съ 55 делениями, показывавший 52 гр. — лопнулъ. «Съ этого привала, — продолжаетъ отзывъ — кавалерии оставалось сделать до колодцевъ, какъ полагали, еще 15–25 верстъ. При этомъ нужно было торопиться, ибо вода, бывшая при казакахъ, собственно для людей, была почти уже вся израсходована. Въ 4 1/2 часа по–полудни, при нестерпимомъ зное, кавалерия тронулась съ места. Въ разстоянии трехъ верстъ отъ привала, характеръ местности изменился: высокие песчаные бугры сменились еще более высокими и съ более крутыми скатами холмами, состоящими изъ самой тончайшей и раскаленной известковой пыли, въ которой люди и лошади увязали по колена. При полнейшемъ отсутствии хотя бы малейшаго движения воздуха, пыль эта стояла въ немъ неподвижно, затрудняя дыхание и покрывая толстымъ слоемъ двигающихся всадниковъ. Положение кавалерийскаго отряда съ каждымъ шагомъ впередъ становилось невыносимее: лошади падали на каждомъ шагу и съ трудомъ поднимались; утомление людей достигало крайнихъ пределовъ; некоторые изъ нихъ, не будучи въ состоянии удержаться, падали въ изнеможении съ коней; шедшие пешкомъ не въ состоянии были следовать далее. Пришлось прибегать къ медицинской помощи для подкрепления наиболее слабыхъ. Но, не смотря на поданную помощь, около 8 часовъ вечера, пришлось оставить на месте несколькихъ офицеровъ, съ поручениемъ подобрать отставшихъ и ослабевшихъ. Наконецъ, въ 12 часовъ, въ глубокую ночь, невыносимую по духоте, когда уже пройдено было, по всей вероятности, значительно более 30–ти верстъ отъ привала, а между темъ, колодцевъ Орта–кую все еще не было, — полковникъ Маркозовъ остановилъ изнемогавшихъ отъ усталости казаковъ». Вообще изъ этого отзыва видно, что красноводский отрядъ подвергался превосходящимъ всякое ожидание ужасамъ и мучениямъ, во время своего движения по степямъ, состоящимъ ни более ни менее какъ изъ раскаленнаго песку. Между темъ, не смотря на такия невероятныя трудности похода русские солдаты всегда оставались русскими солдатами. Корреспондентъ «Инвалида” пишетъ съ бивака на правомъ берегу р. Аму, близъ Учъ–чучака отъ 13 мая следующие любопытные факты, свидетельствующие о необыкновенномъ мужестве и выносливости русскаго солдата. «Походъ, совершенный туркестанскими войсками — говоритъ корреспондентъ — конечно, принадлежитъ къ числу самыхъ труднейшихъ, когда либо выпадавшихъ на долю войскъ. Совершить такой походъ могутъ только войска действительно мужественныя и крепкия, проникнутыя такимъ высокимъ духомъ, какимъ, преисполнены наши войска. Никакое перо не въ состоянии описать препятствий, встреченныхъ войсками, всей борьбы съ природою, которую пришлось выдержать имъ во время настоящаго похода. Между темъ войска здоровы и бодры и, не смотря на тяжкие труды, понесенные во время пути, отличаются высокою степенью воинской отваги и самоотвержения. Нe говоря уже о здоровыхъ, даже немногие заболевшие нижние чины обнаруживаютъ необыкновенную энергию и преданность служебному долгу. Такъ, напримеръ, когда, на разсвете 11–го мая, войска выступили съ позиции, то въ лазарете было 11 человекъ. Какъ только началась перестрелка, то все больные, за исключениемъ одного, страдавшаго нарывомъ, убежали изъ лазарета и явились въ строй, въ свои части; затемъ, до 13–го мая, въ лазарете передоваго отряда войскъ оставался только вышеупомянутый больной, да казакъ, раненный въ рукопашной схватке съ туркменами въ палецъ, который является въ лазаретъ на перевязку оставаясь въ строю. — Надобно было видеть, съ какимъ терпениемъ переносили солдаты недостатокъ въ воде, во время стоянки нашей на колодцахъ Алты–Кудукъ, где людямъ, кроме порции чая утромъ и вечеромъ, выдавали въ день только по чарке воды.» — А главнокомандующий, въ приказе по войскамъ туркестанскаго военнаго округа, такимъ образомъ отзывается о действующихъ войскахъ: «Пройдя 800–верстное разстояние, при самыхъ разнообразныхъ и, въ большинстве случаевъ, невыгодныхъ условияхъ, войска действующаго отряда съумели сберечь и свои силы; здоровье ихъ находится въ самомъ блистательномъ положении: больныхъ почти нетъ въ отряде. Одолевъ, затемъ, на последнемъ переходе отъ Халъ–ата къ Учъ–чучаку, трудности и лишения отъ маловодия, тяжести пути по глубокимъ пескамъ, подъемамъ и спускамъ, войска отряда весело стали, вечеромъ 10–го мая, лицомъ къ лицу съ неприятелемъ. Боевой маршъ ихъ, 11–го мая, съ последняго ночлега къ озеру Сардаба–кулю, въ виду окружавшаго насъ со всехъ сторонъ неприятеля, произведенъ былъ въ примерномъ порядке и въ грозной для неприятеля стройности. Части войскъ шли какъ на ученьи, нельзя было налюбоваться этимъ внушительнымъ маршемъ. Неприятель, лишась всякой надежды на успехъ и теряя на каждомъ шагу более отважныхъ своихъ всадниковъ, бежалъ, преследуемый сотнями, съ ракетной батареей, на разстоянии 20 верстъ. Добыча одного болышаго каюка была наградою подвига нашей кавалерии, сделавшей въ одну ночь более 60–ти верстъ тяжелаго перехода и вследъ затемъ гнавшейся упорно за бегущимъ неприятелемъ». По поводу совершившагося факта и естественныхъ трудностей похода наша печать вторитъ въ одинъ и тотъ же тонъ. «Русский Миръ» замечаетъ: «о техъ трудностяхъ, которыя умеетъ переносить русский человекъ и русский солдатъ, конечно, не намъ учиться у иностранцевъ… Русския войска переходили Альпы съ Суворовымъ, русская военная история включаетъ въ свои страницы 11–месячную оборону Севастополя. Темъ не менее приятно и полезно для насъ, что и иностранцы решаются отдавать России должное, не смотря на «неособенное долюбливанье русскихъ»! «Биржевыя Ведомости» восклицаютъ: «взятие Хивы составляетъ одну изъ самыхъ блестящихъ страницъ въ нашей военной истории, потому что никогда еще ни одному нашему отряду не приходилось совершить такого длиннаго и утомительнаго похода, какъ хивинская экспедиция. И во всей европейской военной истории, со включениемъ абиссинской экспедиции англичанъ и за исключениемъ, пожалуй, похода Александра Великаго въ Индию, наша хивинская экспедиция составляетъ безпримерное событие!» «Голосъ» идетъ еще далее: «Русския войска покрыли себя новою славою, начинаетъ эта газета первую статью, и эту славу можно, безъ увеличения, назвать безпримерною въ военныхъ летописяхъ двадцати двухъ вековъ. Со времени походовъ Александра Македонскаго въ нынешнихъ туркменскихъ степяхъ и въ пустыне керманской, тщетно стали бы мы искать другой экспедиции столь трудной, какъ хивинская, блистательно законченная»… По мере того какъ приближалась развязка Хивы къ своему неизбежному концу — занятию нашими войсками, и европейская печать вновь принялась за обсуждение хивинскаго вопроса. Но обь этомъ въ другой разъ… Типография А. Траншеля, Невский пр. д. № 45. Редакторъ–Издатель Е. М. Достоевский.