Игорь КРАВЧУК.»Камчатское время».

Опубликовано с разрешения автора.

ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ВЫМОГАТЕЛЬСТВО.

… В 8 утра 23 ноября на погранично-таможенном посту возле узбекского города Кунград я начал процедуру прохождения границы, хотя двумя днями ранее уже проходил казахский погранпост возле поселка Дебеу, а потом возле села Агжигит. И вот теперь, через двое суток езды, появился узбекский погранпост. Странно как-то все… Во нагородили границ!

Я заполнял декларации и ел жесткое и не очень вкусное верблюжье мясо с лепешкой. В машине валялся задний карданный вал, в кювете — передний бампер с кенгурятником. Близость города успокаивала меня: там я наверняка найду авторемонт. Самый сложный участок дороги был позади. В этом я не сомневался. На границе, как всегда, платишь смешные сборы. К примеру, заплатил в одном вагончике санэпидстанции 2400 узбекских сум и получил справку, что, вроде как, я прошел медосмотр. В другом сарайчике отдал 300 сум (это примерно 10 рублей) за санобработку «Нивы», которой на самом деле не было. Больше всего меня поразило то, что эколог с наглой рожей в красивой униформе потребовал заплатить 800 российских рублей. Многочисленные азиаты, стоявшие в очереди, покорно выкладывали деньги. Я спросил, каковы ставки для легковых и грузовых машин, могут ли мне показать эти ставки и на основании чего берут такие деньги. Эколог сказал, что ставки для всех машин одинаковы — хоть грузовая, хоть легковая, но никаких документов показать не мо г. Он долго копошился в папке и ящиках стола, пытался подсунуть мне документы на узбекском языке, но я разглядел, что датированы они 1994 годом. Рядом стояли узбеки-транзитники и мигом перевели документ: он никакого отношения к интересующему меня вопросу не имел. Они были довольны, что я потребовал документы: с моей стороны по их понятиям это была неслыханная дерзость. Они себе такого позволить не могли. Эколог сказал, что мы можем заплатить по 500 рублей. Я отказался платить и эту сумму. Другие с радостью тут же отдали по 500 рублей. Меня предупредили, что на выезде из страны я вынужден буду заплатить этот сбор. Забегая вперед скажу, что я денег так и не заплатил. Выручило удостоверение журналиста. А вообще этот сбор выглядел подозрительно.

Таможенники вели себя, в общем-то, смирно. Оказалось, что недавно посадили начальника и его зама. Но и такое не влияет на чудовищный уровень коррупции в Узбекистане.

ПЕСОК ВМЕСТО МАСЛА

Город Кунград сразу произвел на меня неприятное впечатление. Кругом грязь из-за дождей. Обшарпанные дома, разбитые дороги. Бедно одетый народ. Очень много ишаков и тачки, тачки разных калибров. Согласно атласу, Кунград находится не так далеко от Аральского моря в стране Каракалпакии (раньше в СССР была такая автономия). У каракалпакцев с узбеками язык отличается примерно так, как у русских с украинцами.

В городе я долго искал авторемонт. Один мужчина сел в машину и показал дорогу. А потом спросил о том, есть ли у меня где переночевать, и на всякий случай оставил телефон.

Авторемонтная мастерская представляла из себя большой бокс с дырявой крышей из камыша и глиняным полом. Но там был подъемник! Слесарь Алик выучился ремеслу в Казахстане и является в городе уважаемым человеком, поскольку владеет сваркой.

Когда у «Нивы» разобрали задний редуктор, из него высыпалась куча черного металлического песка. Признаков масла не было. Это и стало причиной поломки редуктора. Там сжевало и размололо все, что только можно. Я подозреваю, что это диверсия автослесарей в Мелитополе. Когда мне там делали машину, то я попросил залить мне в задний редуктор знаменитую харьковскую присадку «ХАДО» и проверить затяжку болтов. Слесарь сказал, что все сделал как надо. Но, видимо, болты и гайки на самом деле ослабил, поскольку я не дал им «на лапу», а рассчитался за ремонт с хозяином СТО. Узбек Алик с приятелями привезли со свалки ржавый-ржавый задний мост, сняли редуктор, который был залит вязким черным нигролом. Почему-то в Узбекистане принято заливать в редукторы и коробки не трансмиссионное масло, а именно густой нигрол.

Я понял, что ремонт затягивается, ночевать мне придется в Кунграде, и тогда позвонил своему новому знакомому Макседу, который оставил мне телефон. Решил вместо гостиницы побывать в простой узбекской семье.

В ГОСТИ К УЗБЕКАМ

Максед Урукбаев оказался преподавателем экономики в местном колледже. Его жена тоже педагог. У них три дочери, которые по-русски не говорят, и два сына. Младший, ему 12 лет, тоже по-русски не говорит. Старший сын — 20-летний Бахадыр — может сносно общаться. В квартире жила и жена Бахадыра Райхан с маленьким сыном Чахангиром. Семья занимает в двухэтажном доме большую 4-комнатную квартиру. Спят и едят все по традиции на полу. Дома все чистенько, опрятно. Полы устелены карпакчой — это ватные одеяла — и коврами. Мебели — самый минимум.

РЫБНОЕ ИЗОБИЛИЕ

Утром мы с Бахадыром отправились на рыбный рынок. Мне было любопытно взглянуть на то, какая рыба там продается. Откуда она в этих степях? Рынка как такового нет. Есть место на окраине города, где народ продает рыбу прямо на земле. Я был немало удивлен, когда увидел свежайших карпов, сазанов, налимов, судаков, сомов, лещей. Также присутствовали зайцы и фазаны. Оказывается, Каракалпакстан изобилует рыбными озерами и дичью. Народ активно ловит и охотится. На гербе Каракалпакии изображен фазан, а в Нукусе я видел памятник этой птице. Так что, если вдруг надумаете попутешествовать в тех краях, можете организовать неплохую охоту, рыбалку, съездить на Аральское море.

Чтобы не выглядеть нахлебником, я купил домой Макседу двух судаков за 1000 сум (примерно 30 рублей) и двух петухов-фазанов. Каждый стоил по 1300 сум: что-то около 45 рублей. Очень дешево за вкуснейшее мясо. Из рыбы самые дорогие — сомы: один килограмм стоит 1000 сум. Я не успел купить. Их активно скупают на свадьбы. Традиция такая. Пока я глазел на это изобилие, сомов раскупали мешками.

В автосервисе Алик затребовал с меня за ремонт редуктора и бампера 150 тыс. сум. Сторговались на 80 тыс. (80 долларов). Редуктор по-прежнему издавал подозрительные звуки, но машина могла ехать.

КРАЖА АВТОМАГНИТОЛЫ

Нужно было помыть машину, так как после езды по глиняной степи трудно было определить какого она цвета. Объездив весь город, мы так и не нашли ни одной автомойки. Договорились в школьной кочегарке. За горячую воду я заплатил кочегару 500 сом. Долго искали того, кто бы согласился за 2000 сом помыть машину (60 рублей). Нашелся парнишка, резво взявшийся за дело. А я с Бахадыром и его приятелем Рустиком, местным журналистом, пошли в самое «крутое» кафе Кунграда. Внутри оно выглядит, как наше самое худшее. За вечер мы употребили три бутылки водки, три бутылки неплохого узбекского вина «Кагор», три порции корейской капусты, две порции нарезки колбасы, три порции пельменей, хлеб, минералку. За все я заплатил 9800 сум. Это что-то около 325 наших рублей. Дешевле я видел еду только в Китае.

Когда вернулись забрать машину, обнаружили пропажу из «Нивы» автомагнитолы. Это меня огорчило, поскольку в дороге меня, в основном, морально поддерживал ВЫСОЦКИЙ, да порой Андрей Данилко поднимал настроение… Должен сказать, что, несмотря на эту кражу, в Узбекистане не угоняют машины. Там за угон предусмотрена смертная казнь без всяких снисхождений. Мне сразу сказали, что украсть могут что-либо, но угнать — не угонят. Вскоре собралось много узбеков, они что-то кричали. И тут парнишка, который мыл машину, отдал мою балалайку. Он спрятал магнитолу в своем «уазике». Я спросил Бахадыра, как они смогли уговорить его вернуть краденое. Баха, оказывается, сказал воришке, что если он сейчас обыщет «уазик» и найдет там магнитофон, то парня за это «долго будут трахать». И тот испугался.

ДУРМАН НА РЫНКЕ

Утром я с Бахадыром пошел на рынок. Нищета на прилавках. Нищие люди, особенно старики, одетые почти поголовно в калоши и чуть ли не в рванье. Самый дешевый и некачественный китайский ширпотреб. Помните, лет десять назад у нас большинство мужчин и парней одевались в дешевые китайские спортивные костюмы? Эта мода дошла и до Узбекистана.

Старики продавали горы неотбеленного хлопка, семечки, лепешки и кучки насвая. О последнем должен сказать особо. Насвай — это такая гадость, которую постоянно жуют многие узбеки-мужчины. Это смесь табака и извести. Видимо, она шибает по мозгам, потому как, нажевавшись этой дряни, зрачки у человека расширяются, и он ходит как обдолбанный. Первый раз я увидел насвай еще в армии. Его узбекам присылали в посылках. Я не пробовал его, но говорят, что по вкусу — дрянь отменная. Когда узбеки встречаются, то угощают друг друга насваем, как у нас в деревнях семечками. В семье у Макседа ни он, ни Бахадыр его не жевали. Однажды Баху угостили, и он даже взял для приличия насвай в рот, но потом с отвращением выплюнул его, когда угостивший человек отвернулся. Если мы по большей части одурманиваем свои мозги алкоголем, то узбеки — насваем. Я, кстати, не видел, чтобы они сильно пили.

На рынке я купил семье Макседа фруктов. Изобилия там никакого нет. Продавали только хурму, яблоки (по 400 сум за кг, или на наши деньги по 13 рублей), виноград по 1200-1500 сум (40-50 рублей). Еще были невкусные длинные дыни. Не знаю, почему от них там все в восторге. Ни в Бухаре, ни в Ташкенте я не встретил вкусных дынь. У нас на Украине гораздо слаще и ароматнее. Я набрал фруктов на 5300 сум, а Бахадыр возмущался, что очень дорого.

Во вторник 25 ноября в 11.30 я выехал из Кунграда. Ночевать планировал уже в Бухаре. В Ходжейли купил 50 литров туркменского бензина по 200 сум за литр (6,5 рубля). Больше такой качественный и дешевый бензин мне не попадался в Средней Азии. В Туркмении бензин очень дешевый и неплохой. Узбеки привозят его оттуда и у себя перепродают. Как я уже говорил, визу в страну Туркменбаши мне так и не удалось открыть.

Узбеки проверяют качество бензина так. Они мочат бензином палец и потом дуют на него. Если палец быстро высыхает, значит, бензин качественный. Продавцы туркменского бензина, в основном, пацанва, выбегают на дорогу и показывают вниз большой палец. Я сначала думал, что они тормозят машину с просьбой подвезти…