Четвертую полосу составляет то плоское возвышение, которое, начинаясь со степи Мусбиль, идет на юг и служит перешейком между Каспийским и Аральским морями. Возвышение сие, называемое Устюрт, весьма мало приносит пользы степным его обладателям. Оно не орошается ни одною рекою и совсем не производит хороших пажитей. Кустарники и травы, на нем растущие, годны для корма верблюдов, но не лошадей, а еще менее овец; колодцы редки, и вода в них находится весьма далеко от поверхности земли. Посреди Устюрта есть несколько солончаков, и пески, известные под именем Сам, или Шам. Хотя в некоторых отношениях пески Бурсуки могли быть названы частию сего возвышения, но по геогностическому составу своему они должны быть отнесены в другую полосу.

К бесплодной почве Устюрта присоединяются жестокие ветры и бури, а потому его возвышенные и открытые равнины делаются совершенно необитаемыми. Зимою киргиз-казаки никогда на оных не кочуют.

Известия о существовании Устюрта могут еще почитаться географическою новостию. Мы обязаны оными экспедиции, которая под начальством г. полковника (ныне генерал-майора) Берга ⁷в конце 1825 и начале 1826 годов занималась описанием перешейка, отделяющего Аральское море от Каспийского. Дабы более удовлетворить читателей наших, мы представим им извлечение из журнала г. Эверсмана, бывшего при сей экспедиции в качестве натуралиста.

«Устюрт, выражение киргизское (Усть — значит высокий, возвышенный, урт-равнина. А в противоположность сему низменная степь, на юг от Устюрта идущая, называется Астюрт, т. е. низкая равнина), означает плоскую возвышенность (plateau), и как в западной части степи не встречается никакой другой высокой плоскости, то под сим именем разумеют возвышенный перешеек между Каспийским и Аральским морями, доныне несправедливо представляемый на картах покрытым различными горами, из которых главнейшим давали название Туманных. Устюрт есть возвышение вообще гладкое и имеющее над поверхностию разделяемых им морей более 600 футов высоты. Плоскость сия кругом очерчивается крутым обрывистым берегом, по киргизски называемым Чинк, у подошвы коего расстилается отлогая, низменная степь. Хотя берег сей от времени довольно обрушился, и со стороны степи образовались разные холмы, небольшие горки, долины и рытвины, но доныне еще так крут, что в немногих местах можно взобраться на него. Плоская вершина Устюрта представляется глазам в том же виде, как и низкая степь: почва ее также, как и внизу, состоит из песчаной глины, переходящей в пески и солончаки, растения те же, что и в степи. Есть однако ж на ней один кустарник, который в прочих местах степи не встречается и коему я не могу дать систематического названия; ибо видел его только в зимнее время. Киргизы именуют сей кустарник Баялиш. Близ Устюрта, в разных от оного расстояниях и почти в одинаковом направлении с Чинком идут холмы, которые не одинаковы величиною, но, по словам киргизов, совершенно сходны с Устюртом как высотою, так и плоскими верхушками своими, почвою земли, и поросли тем же баялишем. К югу от Эмбы находится цепь гор, или лучше сказать, не слишком обширная, плоская возвышенность, называющаяся Джиль-ди-Таг. Холмы оной, без сомнения, некогда были соединены с описываемою нами большою плоскою возвышенностию, что доказывается одинаковыми составными частями почвы. Пространство Устюрта довольно велико: к востоку, граничит он с Аральским морем, к западу — с Каспийским, так что обрывы его образуют ныне берега обоих морей. Крутой берег его, или Чинк, простирается по южной стороне Мертвого Култука в направлении к северо-востоку, представляя многоразличные изгибы, входящие углы как заливы моря, и выдающиеся мысы, до меридиана западного берега Аральского моря; тут теряется он в холмистых песках Бурсук, которые далее в прямом направлении ограничивают Устюрт с востока до самого Аральского моря. В сих только местах не имеет Устюрт обрывистых берегов. Южная часть Устюрта ограничивается Чинком следующим образом: от Мертвого Култука идет он сначала к югу, потом к юго-востоку; с противной стороны Чинк, начинаясь у самой южной части западного берега Аральского моря, поворачивается к юго-западу и на широте Мангышлака сходится таким образом с частию, идущею от Мертвого Култука. Нет сомнения, что вся плоская возвышенность, некогда при высшей поверхности морей, составляла большой полуостров, который с восточной только стороны (там, где граничит с песками Бурсук) примыкал к твердой земле. Чинк прежде был морским берегом, а рассеянные пред ним холмы, каковы, например, Догустаг, Джильдитаг, были островами, отделенными от твердой земли действием воды. Весь Устюрт в геогностическом образовании весьма однообразен и состоит из одного обширного сплошного вещества, а именно: из мергеля с многочисленными его изменениями. По всему Чинку, а особенно у берегов Аральского моря, видны обнаженные камни, составляющие странного вида утесы. Нередко камни сии выходят наружу и на поверхности Устюрта, почему нетрудно было сделать заключение о составе его. Слои, или настилы, везде совершенно горизонтальны, только по отвалам Чинка и в утесах, происшедших от падения, набросаны они беспорядочно. Надобно заметить, что на Устюрте три главных изменения, которые, однако ж, все принадлежат к одному составу, и к одному геогностическому возрасту, и которые не лежат отдельными слоями, но неприметно переходят из одного в другой или содержатся друг в друге. Сии три вида, или изменения, суть затверделый, или собственно так называемый мергель (рухляк), икряный камень, и дыристый (ноздреватый) мергель, состоящий из двучерепных раковин с примесью окаменелых улиток на берегах Аральского моря. Сии три породы неопределительно изменяются и под тысячью различными видами переходят одна в другую. Мергель попадается то плотный, походящий на обыкновенный, или в тонких слоях, то зернистый, переходящий в икряный камень, иногда совсем без окаменелостей или перемешанный с большим или меньшим числом раковин, наконец, иногда кажется он составленным из одних раковинных окаменелостей. С другой стороны, икряный камень переходит в мергель, и также иногда бывает совершенно без окаменелостей, а иногда (чего прежде не было замечено), перемешан с двучерепными раковинами породы candium. По берегам Аральского моря менее видно икряного камня, мергель попадается в гораздо большем количестве. К югу он крепче и плотнее, к северу кажется мягче и землистее, по крайней мере, в открытых местах берега; тут флецы железистого пестрого песчаника, в котором находятся смешанными очень многие железистые частицы зубчатого, трубчатого и других видов. Из сего песчаного камня, вероятно, образовался нередко находимый разбросанным по берегу бурый железняк и серый колчедан, который киргизы сочли за камень, содержащий золото, отчего, вероятно, произошла распространившаяся по всей степи молва, будто бы в горах, лежащих по западному берегу Аральского моря, находится золото. Всякий геогнозист легко может видеть, что мнение сие несправедливо, и что состав Устюрта, по всем доселе учиненным исследованиям, никак не может заключать в себе золота».

«В мергельной земле распавшихся мергельных холмов, вдоль по берегам Аральского моря, весьма много находится гипсу, и большею частию шпатовидного (селенит), в больших или меньших глыбах и кристаллах; также попадается и грязно-зеленоватый, сплошной, в изломе занозистый и весьма крепкий гипс, который должен содержать немалое количество кремнистой земли, ибо он так крепок, что при ударении сталью производит искры. Камень сей находится в довольно больших, всегда угловатых и занозистых глыбах, на поверхности коих находятся чечевице-образные клетчаторасположенные кристаллы гипса, одного состава с глыбами. По сим-то кристаллам можно узнать, что вся масса образована из одного гипса».

«Слоистый, или шпатовый гипс (селенит) попадается также во множестве далее к востоку и северу, на степи, в мергельных холмах. Нередко покрывает он большие пространства, что неоднократно видел я на пути моем в Бухарию. Чинк, бывший и настоящий морской берег, весьма изобилует ключами пресной воды, имеющей небольшой запах сероводородного газа, а на Устюрте, как в находящихся на оном песках, так и в других местах, нередко попадаются колодцы, вырытые в мергеле, и содержащие в весьма малой глубине очень хорошую и к употреблению совершенно годную воду. Южный скат Устюрта покрыт возвышенностями и холмами, происшедшими от дождей, бурь, и, вероятно, от подмывания водами прежде тут бывшего моря. Сии накиданные холмы — ниже поверхности плоского возвышения. Дождям и тающим снегам должно быть приписано и образование рытвин, видимых в откосах Чинка; из оных некоторые дают начало источникам пресной воды. Киргизы говорят, что Чинк становится утесистее по мере приближения к Конраду. Там образует он от верхней черты Устюрта до воды четыре главные террасы, или уступа, из коих каждый составлен из особенных холмиков и рытвин. Стоя на краю Устюрта, видишь одну только террасу, закрывающую низшие, и море кажется весьма близко. Между тем оно отстоит еще на 1,5 версты. Только в немногих местах можно сходить пешком с Устюрта, а еще реже попадаются такие, по коим можно спускаться верхом. В некоторых местах уступы Чинка так широки, что на оных могли бы свободно помещаться целые деревни с садами и полями».

В пятую полосу включим мы пространство, идущее от гор Уркачских и Мугоджарских к востоку. На север прилегает она к первой, на запад ко второй и частично к третьей полосам, на юге оканчивается началом песков Большие Бурсуки и озерами Аксакалбарби, а на восток простирается до отраслей гор Улу. Полоса сия, исключая лощины, лежащей между горами, и долины, около Тургая, вообще почитается бесплодною, и производя почти одну полынь, состоит большею частию из сухой, рыхлой, почти обнаженной глины, а частию — из пространных песчаных пустынь, пересекаемых соляными озерами и высохшими солонцами. Даже реки сей полосы, как то: Чедырь-Каткан, Сары-Бутак, Каракай, и другие — содержат соленую или солено-горькую воду. Долины, между горами лежащие, составляют исключения, потому что самая почва их жирнее и потому что они защищены от летнего зноя, а сверх того, они утучняются водами, из гор вытекающими. К таковым долинам относим мы часть сей полосы, заключающуюся между отраслями гор Караадырь, Мугоджар и Уркач. Караадырские горы замечательны тем, что отделяют места солонцеватые от мест, в которых солончаков совсем нет.

Шестая полоса, идущая от пятой на восток до Иртыша и озера Нор-Зайсан, может быть ограничена с юга 48″ северной широты. Полоса сия, хотя в самой западной части своей некоторыми местами и похожа на предыдущую, но далее к востоку, будучи покрыта горами, из коих некоторые весьма высоки, и орошаемая вытекающими из них речками, делается плодородною и приятною для глаз. В ней есть много долин, способных к хлебопашеству и населению, есть ключи чистой здоровой воды, прекрасные луговые травы и леса. Путешественники особенно выхваляют в сей полосе изобильные окрестности гор Ку-Казлык, Кено-Казлык, Каркаралы, берега реки Малой Нуры и проч. Впрочем, полоса сия вмещает в себе также многие горькие и соленые озера. Паллас ⁸ пишет, что около Иртыша находят в земле много морских раковин. Седьмою и последнею полосою степей киргиз-казачьих назовем мы южную часть оных, начинающуюся Большими Бурсуками и восточным берегом Аральского моря. Оканчиваясь у подошвы гор, проходящих между озер Балхаш и Алактугуль, она вмещает в себя бесплодные места, а именно: пески Большие и Малые Бурсуки, Каракум, Ки-зилкум, и Арш-Кудуккум, пустыню Битпак, озеро Балхаш, окружающие его камыши и почти не известные для нас степи, орошаемые реками Чуем и Талашем. Сюда же отнесем мы пространство, лежащее между реками Сыром, Куваном и руслом бывшей реки Яны. Из обширной полосы сей, которая по протяжению своему могла бы вместить несколько миллионов жителей, мы можем подробно описать только почву самой западной ее части, которую г. Пандер на пути в Бухарию имел случай осмотреть глазами естествоиспытателя. Вот что говорит он о ней: «В обоих Бурсуках, равно как в Каракуме и во всех степях, по сю сторону Сыра лежащих, разбросаны в ямах куски известкового материка, который, как кажется, служит основанием пескам: ибо из оного часто состоят небольшие холмы в степях. По выходе из Большого Бурсука возвышаются холмы кварцевого камня и прорывов (breches), составленных из кусков кварца, соединенных железистым дресвяником. Иногда сей дресвяник появляется чистым; часто содержит он в себе шарообразные обломки окисленного железа, которые достигают иногда до 1 фута в диаметре и которые так черны и так богаты, что могли бы заменять собою руду. Многие холмы окружают Малые Бурсуки с северо-запада и с северо-востока: первые состоят из марны, довольно крепкой и смешанной с морскими раковинами, вторые — из железистого дресвяника, наполненные также морскими раковинами и пересекаемые многими жилами гипса. Марня сия, простирающаяся до моря Аральского, составляет возвышения Айгур и Сары-Булак, кои, кажется, были некогда берегом моря. Тер-мембес и близлежащие высоты также состоят из марны, делающейся во многих местах весьма мягкою и хрупкою и содержащей бесчисленное множество односложных и двусложных раковин, мышиных костей, рыбьих зубов и позвонков, спиральных и сердцеобразных раковин и зубов морских псов».

«Близ Аральского моря и далее на восток марна мало-помалу исчезает и уступает место беловатому дресвя-нику, который, наконец, превращается в белый или светло-серый кварц. Сей последний идет по лиману Сыра до самого устья, при коем составляет возвышения, имеющие около 200 футов высоты над поверхностию моря».

Пространство, лежащее между реками Сыром и Куваном, большею частию покрыто песчаными холмами в 3 и 4 саж. высоты, а частию глинисто, и было бы в некоторых местах плодородно, если бы можно было поливать его. От Кувана на юг к Яны находятся также пески, пересекаемые глинистыми полосами. Берега Яны состоят из жирной глины, на которой растет саксауловый лес, заслуживающий особенного внимания как по количеству своему, так и по качеству и выгодам, из него извлекаемым путешественниками. Далее за сим лесом на юг идут пески Кызылкум. Г. Пандер, в геогностическом обозрении степей казачьих, говорит: «Скалы степи, идущей от р. Сыра на юг до песков Кызыл, состоят из красноватого пудинга, коего зерна разной величины составлены из темной глины, изобилующей известковыми беловатыми частицами, особенно на отдельных камнях; самые прорывы здесь часто принимают вид сероватого известкового состава».

МЕСТА, ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ПЛОДОРОДИЕМ

Означим теперь отдельно те места, которые во всех вышеописанных полосах, замечательны плодородием своим и могут быть возделаны, или кои покрыты лесами.

Места, удобные для хлебопашества, находятся на реках Илеке (Окрестности Илека и впадающих в него рек особенно замечательны по тучной почве и удобствам как для земледелия, так и для скотоводства), Ори, около верхней части Эмбы, на Иргизе, на Булдюрте, Хобде, Уиле, в долинах гор Мугоджарских, около озер Ходжа и Аксакал, по Тоболу, Тургаю и Ишиму, в горах Каркаралы, Ку-Казлык, по Сыру (и особенно около Джанкента), также, по рекам Кувану и Яны, где недавно жили каракалпаки, народ, постоянно Занимавшийся хлебопашеством. Капитан Рычков ⁹, в своих «Записках» говорит, что видел остатки древних пашен на Каратургае, и что пашни сии были наводняемы каналами, из реки проведенными.

Гавердовский ¹⁰ нашел то же на реке Иргизе. Г. Шангин ¹¹ описывает плодородие и удобства к заселению окрестностей гор Имантау и Якшиянгистау. Он уже упоминает о пашнях киргизских по очищенным от камыша берегам озера Кургальджина и р. Нуры. Пространства, заключающиеся между озерами Убаган и Наурзум, равным образом между Усть-Уйской крепостию и реками Абуга и Кайраклы, также отличаются хорошею почвою и имеют все выгоды для поселения. Наконец, к числу мест, удобных для хлебопашества, должны быть отнесены почти все долины, между горами лежащие.

ЛЕСА

Обширнейшие леса киргиз-казакской степи растут, как уже сказано, в северной ее части, а особенно по горным хребтам Октокарагай и Джавуккарагай, и на восток до озера Убаган, от которого в близком расстоянии находится известный бор Аманкарагай (благополучный бор), состоящий из сосен и берез, годных на строение. Лес сей, отстоящий от Российской границы на 5 дней караванного хода, имеет в длину, как говорят кочующие близ него киргиз-казаки, около 60 верст, а в ширину около 40, и чрезвычайно густ. На юг от Аманкарагая — Наурзум, прилегающий к озеру того же имени и имеющий около 25 верст в длину и от 6 до 8 в ширину, состоит из сосен, берез и тополей. Местами растет в нем черная смородина. Близ Наурзума, на запад, известен березовый лес Сундук. Лес Аракарагай, по словам капитана Рычкова, отстоящий на день езды от гробницы хана Абульхайра ¹², простирается верст на 80 в длину и на 10 или 20 в ширину. Тот же путешественник находит леса в долинах гор Та-ки-Турмас, по берегам рек Ишима и Кинкула. На реке Селенте, впадающей в озеро Тенис, известен бор Мурун-карагай. Есть также леса по правую сторону р. Убагана, и наконец, от Ишима на восток в значительном пространстве.

Г. Шангин уверяет, что сие пространство, покрытое весьма многими лесами, считая от Ишима, имеет до 270 верст в длину и до 50 в ширину. Гора Иман поросла непроходимым лесом. От сей горы до Якши-Яняш, и на сей последней также растет лес, равно как на горах Ку-Казлык, Бокшу, Каркаралы, Буглытаг и многих других, которые мало известны и между которыми особенно замечательны горы, занимаемые Большою ордою. В южной части славится саксауловый лес, растущий по Яныдарье. Впрочем, все сии леса в сравнении с пространством степей киргиз-казачьих весьма незначительны.

Описав места, примечательные своим плодородием, означим и наименее способные к обрабатыванию, а именно: пески и солончаки, которые, будучи вместе взяты, составляют довольно значительную часть страны, нами рассматриваемой. Начнем с запада.

ПЕСКИ

Ближайшие к западной границе степей киргиз-казачьих пески называются Бирюкты, лежащие на один день езды от Калмыковой крепости и облегающие со всех сторон озеро Малый Каракуль. Восточная и южная их части известны под именем Тайсуган.

На север от них, между реками Булдюрты и Джак-сыбай, лежит песчаное урочище Джаман-Агач.

На юго-запад от сего урочища находятся пески Акчат и смежные с ними Баркин, простирающиеся до р. Уила.

По Эмбе лежат пески Сагил, Бакумбай, Ак и Мочи.

Между Каспийским и Аральским морями известны пески Сам, Асмантай и Матай.

С севера к Аральскому морю прилегают упомянутые выше Большие и Малые Бурсуки; первые — западнее и гораздо обширнее последних.

На восток, и частию — северо-восток от Аральского моря тянутся пески Каракум (Мы везде почти отбрасываем слово «кум»: ибо оно значит «песок»), то есть черные, «которые пространством своим едва-ли не превосходят все вышеописанные, и имеют как в длину, так и в ширину несколько сот верст. На восток идут они от Аральского моря до того места, где отделяется от Сырдарьи проток, называемый Караузень, а на юг — перемежающимися полосами до русла Яныдарьи, на север — почти до озера Аксакал, близ коих отделяются небольшими возвышениями от песков Барби, незначительных своим протяжением, и потопляемых вешними водами р. Иргиза. Некоторые думают, что пески сии названы черными потому, что на них во множестве растет темного цвета трава, называемая юшан. В колодцах, посреди Каракума вырытых, замечены следующие слои: первый, или верхний, из серого песку, второй — из песку с глиною; третий — из красного песку; четвертый — из темно-зеленой морской земли. Под сими песками весьма близко находят хорошую воду и в изобилии. Северные части песков Кара носят разные собственные названия.

Несколько севернее озер Аксакалбарби лежат пески Бузун и Кушелак, чрез кои протекает река Тургай.

Выше Кушелака, между реками Каракай и Ташлы-Бутак, лежат пески Кара-Катнуак.

На Улу-Иргизе есть с одной стороны пески Кулакча, и с другой — Джаманкум (дурной песок).

Не в дальнем расстоянии от Джаманкума, на пути из Орской крепости к озерам Аксакал, находятся пески Джи-дель-Мамут, названные так от растущего на них дерева джидель. Длина их составляет часов 7 пути, а ширина — часа два или три. В них есть колодцы с хорошею водою, но есть соленые и горькие озера.

В 27 верстах от Джидель-Мамут начинаются пески Чоколак, идущие от востока к западу верст на 80.

На юг от озер Аксакалбарби идут пески Тюгушкан и Верили.

Пески Кунгур начинаются за рекою Сарасу и имеют длины верст около 100, а ширины до 50. На них растет тальник и саксаул.

На восток от Каракума, между горами Кок-Томбак и рекою Чуй, или Цуй, простирается почти на 200 верст песчаная и бесплодная степь Битпак, где нет ни воды, ни травы, кроме тощей и редкой полыни.

В северной части степей киргизских значительных песков не встречается. На юге за Сырдарьею киргиз-казаки отделяются от Бухарских, а частию и от Хивинских владений песками Кизил (красными), так названными потому, что лежат на красном камне, иногда выходящем на поверхность. Пески сии, известные своею бесплодностию, состоят из бугров в 3, 4, а иногда и в 10 сажен. Между сими холмами есть пять замечательных по своему возвышению и именуемых Биштюп, то есть пять холмов. Они имеют сажен до 30 вышины.

Говоря вообще о вышеисчисленных нами песках, надобно заметить, что они редко бывают сплошные, но напротив того большая часть оных состоит из холмов, или бугров, различной высоты и плотности. Иные тверды, другие рыхлы и потому переносятся ветром с места на место, иные же топки. Совершенно бесплодные пески редко встречаются, значительнейшая часть их покрыта небольшими кустарниками и травами, так что весьма часто флора песков бывает богаче флоры степей. Это потому, что первая из двух почв содержит в себе более влажности, нежели вторая, скоро высыхающая. Главнейшие и полезнейшие для корма скота травы песков киргизских суть юшан, или юсан, иссен и биюргун. Две первые составляют виды полыни, третья принадлежит к саликорниям. Полукустарники и однолетние растения не так хорошо прозябают в песках, ибо ветер беспрерывно колеблет их, и часто совсем засыпает песком. Корни песчаных растений весьма длинны.

Основание большой части описываемых нами песков составляет известковый камень и мергельная известь зернистого сложения. Сей камень, как известно, везде сопровождается водою, а потому и в киргизских песчаных пустынях в малом углублении находят водяные источники, но вода в них редко бывает пресная. Сим же явлением объясняется существование солончаков в песках.

Прибавим к вышесказанному, что песчаные холмы защищают зимою стада от бурь и ветров, и потому заключим, что пески киргиз-казакских степей не только не страшны, подобно пескам Аравийским, но даже полезны для кочевого народа.

КОММЕНТАРИИ

7 Федор Федорович Берг (1793 — 1874). Граф, офицер Генерального штаба, возглавил в 1825 — 1826 гг. военно-топографическую экспедицию на плато Устюрт, обследовавшую восточное побережье Каспийского моря. В состав экспедиции вошли Э. А. Эверсман, В. Д. Вольховский, Б. Лемм, П. Ф. Анжу. Ими изучено геологическое строение, орография и гидрография, определены границы и протяженность ряда географических объектов от Каспия через плато Устюрт до Аральского моря. (Об экспедиции см.: Яншин А. Л., Гольдберг Л. Д. Первые русские научные исследования Устюрта. М., 1963).

8 Петр Симон Паллас (1741 — 1811). Выдающийся ученый-географ, биолог, этнограф, действительный член Петербургской Академии наук. В 1768 — 1774 гг. возглавил экспедицию Академии наук, обследовавшую северо-западный, центральный и восточный регионы Казахстана. Результаты его научных исследований обобщены в трехтомнике «Путешествие по разным провинциям Российского государства». (Спб., 1773 — 1788. Т.1 — 3).

9 Николай Петрович Рычков (1746 — 1784). Русский офицер, участник академической экспедиции 1768 — 1774 тт. По указанию П. С. Палласа в 1771 г. присоединился к отряду русских войск, преследовавшему калмыков (торг-оутов), ушедших с низовьев Волги (см. коммент. 22, гл. 4. Ч. II). В составе отряда дошел до Улутауских гор, собрав по пути следования важные географические и ис-торико-этнографические материалы (См.: Дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова в Киргиз-кайсац-кой степи в 1771 г. Спб., 1772).

10 Яков Петрович Гавердовский. Офицер, возглавил в 1803 г. торгово-политическую миссию в Бухару В 780 верстах от Оренбурга и в 70 верстах от Сырдарьи караван был почти полностью разграблен казахами шымырского рода, а многие члены посольства попали в плен. Несмотря на неудачный исход миссии, Гавердовский сумел собрать оригинальные географические и этнографические материалы о Казахстане. Они нашли отражение в нескольких записках, представленных им в Азиатский департамент МИД, и в специальном рукописном исследовании «Обозрение киргиз-кайсацкой степи» (см. РО ЛОИИ кол. 115, № 495). Этот труд был хорошо известен А. И. Левшину, которой широко использовал его данные в своем исследовании о казахском народе, особенно во второй и третьей частях работы;

11 Иван Петрович Шангин (ок. 1785 — 1822). Горный офицер, служивший в ведомстве Колывано-Воскресенских горных заводов. В 1816 г. возглавил специальную экспедицию по обследованию природных богатств Северного Казахстана. Собрание в ходе экспедиции сведения по географии, минералогии и этнографии края он изложил в работе «Дневные записки путешествия по киргизской степи», частично опубликованной в журнале «Сибирский вестник» (Спб., 1820. Ч. IX — XI). Рукописные и печатные материалы И. П. Шангина явились одним из основных источников Левшина при написании физико-географического очерка Казахстана в первой части «Описания Киргиз-казачьих орд».

12 Имеется в виду могила, точнее, мавзолей казахского хана Младшего жуза Абулхаира (1693 — 1748) (см. коммент. 40, гл.З. Ч. II), расположенная в северо-западном Казахстане на берегу р. Улкояк, впадающей в Тургай.

Текст воспроизведен по изданию: Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы. Санат. 1996. Библиотека сайта  XIII век