1-е Приложение к главе VI.

Извлечение из отчета о движении транспортов по степи в 1851 г.

Состав транспортов.

В 1851 году состав транспортов был следующий:

Сверх чинов пехоты и артилерии, следовавших при транспортах для укомплектования гарнизонов укреплений, при каждом из них, за исключением Карабутакскаго, находилось по сотне казаков, а при Орско-Аральском 1 ½ сотни и, кроме того, одно орудие.

Сравнительно с 1848 годом, транспорты Оренбургский и Уральский значительно увеличились, а Аральский уменьшился, но в общем итоге количество подъемной силы осталось почти тоже самое. Снаряжение транспортов не изменилось, только в Аральском одноконныя подводы заменены пароконными, и это обстоятельство имело весьма благоприятныя последствия относительно перехода через Кара-кум. Величина прикрытия уменьшилась вдвое, благодаря спокойствию внутри степи. [125]

Следование их в укрепления и обратно.

Все транспорты выступили из Орска 22 мая, за исключением части Аральскаго, вышедшей из Илецкой защиты 10 мая. Транспорты: Карабутакский, Уральский и Аральский (1,975 подвод и 1,920 верблюдов) следовали сначала вместе. В Карабутаке к ним присоединился транспорт из Илецкой защиты и 31 мая была дана всем дневка. Далее транспорты шли двумя эшелонами, на переход разстояния один от другого: впереди Уральский (1,297 подвод) и сзади Аральский (589 подвод и, 2,753 верблюда). 12 июня, во время дневки в Уральском укреплении, Аральский транспорт укомплектовался для дальнейшаго следования до 700 слишком пароконных подвод с тяжестями в 22 пуда каждая, и до 2,800 верблюдов, под прикрытием 120 человек пехоты, одного орудия и 3 сотен казаков; а с 15-го на речке Джаловлы разделился на два эшелона, из которых первый был составлен из всех башкирских подвод, под прикрытием пехоты, орудия и сотни казаков, а второй из всех верблюдов, под прикрытием 1 ½ сотни казаков; кроме того, ½ сотни казаков были отправлены вперед для заблаговременной очистки кудуков в Кара-кумах. В песках к транспорту присоединились еще пол сотни казаков с орудием, высланных из Аральска, для усиления его прикрытия. Транспорт прибыл в Раим 28 июня. Киргизы с верблюдами, по прибытии к месту назначения и по складу провианта, тотчас были отпущены по домам, а башкиры с подводами оставались некоторое время в укреплениях, где занимались сенокошением для лошадей гарнизонов, и потом возвратились на линию, откуда уже и были распущены. Впрочем, башкиры с подводами оставались в укреплениях в полном своем составе только из Оренбургскаго и Карабутакскаго транспортов, затем из Уральскаго всего 125 человек, а остальные части пошли на укомплектование Аральскаго транспорта, а частию немедленно возвратились на линию; наконец, из Аральскаго транспорта оставались для сенокошения только 200 башкир. [126]

По приблизительному расчету, башкиры пробыли в степном походе следующее число дней:

В среднем выводе 3,000 башкир с подводами пробыли в степи на казенном продовольствии ровно два месяца.

Во время похода в транспортах пало от болезней и от изнурения башкирских лошадей:

Число это гораздо менее, сравнительно с предыдущими годами, но все еще было весьма значительно.

Меры для облегчения следования транспортов.

Успешное, сравнительно с предыдущими годами, следование Аральскаго транспорта следует приписать, главным образом, снаряжению его из пароконных подвод, а не одноконных, как было прежде, но все еще подводы были тяжелы и даже при проходе через Кара-кум, когда число их было значительно увеличено, каждая подымала более 20 пудов грузу. Не менее благоприятное влияние на успешный ход транспорта имели следующия распоряжения при проходе чрез Кара-кум: во 1-х, совершенное отделение верблюдов от подвод, в особый эшелон; во 2-х, заблаговременная высылка особой команды для очистки кудуков и наряд команды для присмотра за [127] правильностью водопоя; наконец, в 3-х, совершение переходов утром с 2-х, 3-х или 4-х часов до наступления сильных жаров. Кроме того, опыт указал еще на необходимость других мер, принятие которых зависело от усмотрения корпуснаго командира, именно:

Во 1-х, в транспортах пало на первых же переходах довольно значительное число лошадей, преимущественно из тех башкирских юрт, которыя расположены в горных и лесных местах, и многия из них не везли даже тяжестей, не были в упряжи и значит не могли быть изнурены, следовательно, пали единственно от перемены дубравнаго корма на степной; потому полезно было бы не наряжать башкир из горных и лесных мест в степь.

Во 2-х, лучшия лошади из Уральскаго транспорта пошли на укомплектование Аральскаго, для успешнаго прохода через Кара-кум. Мера эта, вызванная необходимостью, была несправедлива в отношении башкир. Те из них, которые лучше сберегли своих лошадей и заслуживали бы за это поощрения, должны были отправиться с ними сами, или отпустить их, под ненадежным присмотром других, в Аральск и таким образом нести большую службу, нежели их товарищи, менее заботившиеся о своих лошадях. Принимая в соображение подобную неравномерность службы, полезно было бы считать башкирам поход в Аральское укрепление за 1 ½ или за две очереди.

В 3-х, в Каракуме подножный корм весьма плох, а поход, по причине песков, крайне труден; поэтому, для поддержания лошадей, полезно давать им в Каракуме ежедневно 2 или 3 гарнца овса в передний путь и, по крайней мере, по 1 в обратный. Правда, овес значительно увеличит транспорты, но для поднятия его могут быть употреблены верблюды. Вообще, полезно было бы доставлять в Аральское укрепление большую часть предметов на верблюдах, которые для похода в песках несравненно удобнее подвод.

В 4-х, большое число палых лошадей во время обратнаго следования Аральскаго транспорта следует приписать тому [128] обстоятельству, что оне пробыли в укреплении несколько дней почти совершенно без корма. Было бы полезно на будущее время, по прибытии транспорта в Аральское укрепление, отгонять башкирских лошадей, недели на две на Айгерик или Казалу, под прикрытием части башкир, а другие могут в это время заняться работами для укрепления. Тогда лошади, сделавшия трудный переход чрез Кара-кум, успеют отдохнуть, поправиться на хорошем корму и быть годными для возобновления похода. Полезно также предписать всем начальникам укреплений, чтобы они отводили для транспортов места, имеющия хороший подножный корм, хотя бы и в некотором отдалении от укрепления, а не самыя плохия, как это делают они обыкновенно.

В 5-х, желательно было бы иметь при каждом транспорте ветеринара, или, по крайней мере, хорошаго коновала.

Наконец, в 6-х, в транспортах, при которых следуют в прикрытии пешие люди, для сбережения их сил и здоровья, необходимо иметь по несколько порожних подвод для усталых, бочку с водою и достаточное количество кошем (войлоков), которыя и выдавать людям на каждом ночлеге для подстилки, чего в прежнее время никогда не делали и люди спали на голой земле.

Следование легкаго отряда с инспектором укреплений.

Для сравнения, как велика разность в скорости движения по степи между большим и малым отрядами, представляется следующий расчет марша легкаго отряда, сопровождавшаго инспектора укреплений от Аральска, чрез Уральское и Оренбургское укрепления, в Орскую крепость. Отряд состоял из 5-ти офицеров, 26-ти уральских казаков, 7-ми нестроевых и 4-х киргиз, всего из 42 человек, с 50-ю лошадьми и 8-ю повозками. Выступив из Аральска 18 июля, отряд прибыл в Уральское укрепление 26-го, следовательно на 9-й день, тогда как на эти же 315 верст транспорта употребил 14 суток, не считая дневок. От Уральскаго до Оренбургскаго укрепления, 197 верст или 8 обыкновенных переходов, отряд прошел [129] с 31-го июля по 4-е августа, менее чем в 5 дней. Наконец от Оренбургскаго укрепления до Орска, 415 верст или 20 переходов, с 17-го по 24-е августа, в 8 дней. Всего отряд сделал, в течение 22-х дней, 927 верст, с двумя довольно продолжительными отдыхами в Уральском и Оренбургском укреплении и с переменою в первом из них только одних казенных лошадей. При этом все лошади были сбережены как нельзя лучше. Дорогой их поддерживал овес, выдаваемый упряжным лошадям по 2 гарнца в сутки и верховым по одному и даже менее.

2-е приложение к главе VI.

Извлечение из отчета о степных укреплениях в 1851 году.

Фортификационное устройство укреплений и постройки в них.

Фортификационныя работы в степных укреплениях заключаются единственно в бруствере со рвом обыкновенной полевой профили. Ни в одном укреплении оне не были вполне кончены и затем никогда не исправлялись. Нигде не присыпано гласисов и везде, кроме Карабутакскаго форта, построеннаго из камня, эскарпы осыпались, рвы засорились, брустверы осели и прочее. Внутреннее пространство в укреплениях так тесно, что множество построек по необходимости располагается вне их, без всякой защиты. Гарнизонные инженеры, разбивавшие укрепления, рутинно держась правил полевой фортификации, не приняли в соображение, что строгая соразмерность линии огня и величина укрепления с величиною гарнизона не пригодна для степных укреплений, так как, устраиваясь на продолжительное время, они требуют, для помещения гарнизона, лошадей, провианта, имущества и проч. [130] множество построек, которыя нет возможности вместить в рамки, означенныя этою соразмерностью. Кроме того, инженеры не обратили внимания на то, что по самому свойству неприятеля, укрепления могут иметь целью только первоначальную защиту от нечаяннаго нападения, а никак не правильную оборону. Плохой тот комендант, который бы в случае нападения ордынцев, стал сидеть за бруствером, а не вышел в поле и не разбил неприятеля. В степи нет надобности в сильных укреплениях, но необходимы такия, которыя бы достаточно ограждали людей и имущество гарнизона от нечаяннаго, воровского вторжения и поддерживали в нем военную бдительность, но этому именно условию и не удовлетворяет ни одно из степных укреплений.

Все постройки в укреплениях возведены из сырого кирпича и покрыты камышем, и только в Оренбургском, благодаря близости Наурзумскаго бора, тесом. В каждом укреплении строится церковь: в Аральском (во имя Воскресения Христова) и Уральском (Святаго Владимира) из жженаго кирпича, а в Оренбургском (Св. Георгия) деревянная. Не смотря на безпрерывныя работы, укрепления, особенно Аральское, далеко не обстроены окончательно. Многия предполагаемыя постройки заменяются еще временными землянками, а другия готовыя предназначаются уже к сломке по негодности. Постройки из сырого кирпича, сделанныя среди лета, когда каждый слой кладки хорошо просушивался на солнце, оказываются весьма прочными; но слепленныя осенью, в сырое время, разваливаются очень скоро. Построек недостает, однако, большею частью холостых, жилыя же почти все окончены, но оне имеют большие недостатки: во 1-х, ни в одной из них нет двойных рам, отчего зимою, при сильных ветрах и морозах, доходящих до 25°, чины гарнизона сильно терпят от холода; во 2-х, во всех жилых помещениях полы землебитные, отчего постоянно поднимается пыль, вредная для слабогрудых и способствующая зарождению необыкновеннаго множества блох; в 3-х, нары в казармах сложены из сырого кирпича и покрыты камышевыми матами вместо матрацов, отчего еще более [131] увеличивается неопрятность помещения. Для сбережения здоровья людей было бы полезно устроить в жилых строениях двойныя рамы, деревянные полы и деревянныя же подвижныя нары (Ходатайство это, равно как и другия, изложенныя в отчете, было уважено корпусным командиром.).

Заготовление сена, топлива и овощей.

Кроме нескончаемых работ по постройкам, нижние чины занимаются заготовлением для укрепления сена и топлива, а также огородами, бакчами и проч.

Степныя укрепления нуждаются в значительном количестве сена, для прокормления лошадей казачьих, артилерийских, подъемных и проч. Годовая пропорция сена в Карабутакском укреплении простирается до 10 тысяч, в Уральском и Оренбургском укреплениях свыше 50 тысяч, а в Аральском около 100 тысяч пудов. Обширные поемные луга в долине Тургая стелются близ самаго Оренбургскаго укрепления и в долине Иргиза и Тилькори в разстояния от 3 до 25 верст от Уральскаго укрепления. В Карабутакском форте покосныя места вниз по речке Карабутаку и по реке Иргизу, отстоящему от форта верстах в 30, несравненно хуже, а в Аральском укреплении, по берегу реки Сыра, хотя постоянно улучшаются, но едва-ли могут когда-либо достигнуть до степени полнаго удовлетворения потребностей гарнизона в сене. Покосныя места в Аральском укреплении составляет полоса земли по берегу Сыра от Тальбугута до Аман-уткуля, в длину около 20-ти верст и в ширину от 10 до 100 саженей. Качество сена в этой полосе видимо улучшается. В начале существования укрепления, среди густого камыша, травы было вовсе не заметно, но потом мало по малу она (острец, ржаник и кой-где вязел) начала преобладать над камышем и последний стал уже так мелок, что годится для фуража. Кроме того, самая полоса покосов с каждым годом расширяется вследствие того, что для заготовления годовой пропорции сена, травы все-таки недостаточно и по необходимости приходится, кроме ея, захватывать сплошной камыш, на месте котораго, на [132] следующий год, начинает уже появляться трава. Но с другой стороны, видимо, расширение этой полосы достигло крайних пределов, потому что далее, от слишком значительнаго задержания разливов плотинами, образовались солонцы и перестал расти самый камыш. Таким образом, несмотря на некоторое улучшение сенокошения, не представляется надежды на полное обезпечение сеном лошадей гарнизона. Зимою оне изнуряются до такой степени, что к весне приходят в совершенную негодность к употреблению и только пробыв несколько недель на подножном корме, возвращают свои силы. Чтобы иметь всегда в укреплении лошадей сытых и способных к быстрому и продолжительному движению, необходимо: во 1-х, не ограничивать в зимнее время ежедневную дачу сена лошади 30-ю фунтами, потому что она далеко еще не так хороша, чтобы этого количества было достаточно, и во 2-х, выдавать, хотя по одному гарнцу овса на лошадь с октября месяца по март. Мера эта, однако, недостаточна, так как по экономическим расчетам не может распространиться на летние месяцы, когда табуны пасутся на подножном корме, верст за 20 и иногда даже за 50 от укрепления, что представляет важныя неудобства в отношении активной его силы. Лучшим средством для отстранения этих неудобств представляется устройство возможности пользования для укрепления лугами, находящимися в долине Сыра выше истока Казалы, посредством заведения там передового поста, преимущественно для кавалерии.

Топливом, заготовляемым гарнизонами, служит в Аральском укреплении исключительно камыш, а в прочих, кроме камыша, кизяк и иногда корни и стебли некоторых диких растений и мелкий кустарник. В ближайших окрестностях Аральскаго укрепления, вследствие осушения береговой полосы для покосов, камыш оскудел и явилась опасность совершеннаго истребления этого единственнаго материала для топлива. Чтобы предупредить истребление камыша, следовало бы залить береговую полосу снова водою, но тогда укрепление лишилось бы своих покосов.

Огороды и бакчи во всех укреплениях, благодаря удобству [133] поливки, находятся в хорошем состоянии. Особенно хороши огороды в Аральском укреплении, занимающие по берегу Сыра, среди сенокосов, версты две в длину и разделяющиеся на части по командам. Здесь разводятся всевозможныя овощи (капуста, редька, редиска, брюква, репа, морковь, свекла, горох, бобы, лук, горчица, салат, укроп, петрушка, шпинат, огурцы, арбузы, дыни, тыква, кукуруза и в виде опыта джугара) и только картофель, вследствие сырой почвы на берегу Сыра, не удается; но заготовление овощей на зиму встречает препятствие в недостатке хорошей соли, так как местная, употребляемая в укреплении, весьма слаба. В видах поощрения огородничества, было бы полезно отпускать в степныя укрепления, для соления овощей, небольшое количество илецкой соли (В Аральском укреплении сделаны также попытки заведения двух садов: одного на берегу Сыра и другого на берегу озера Раима. Поводом к этой попытке послужил сад Тулюп, основанный, вместе с мечетью и медрессе, одним муллою на левой сторон Сыра, шестью верстами ниже разрушенной крепости Джан-кала. Сад состоял из довольно больших и тенистых деревьев тальника, тополя, джиды и тута и содержался в порядке учениками муллы. По основании Раима, мулла, из боязни русских, откочевал на Куван-Дарью, где и умер, а два сына его вернулись к саду, но не в состоянии уже были его поддерживать. Поэтому деревья из сада были впоследствии перевезены в Аральское укрепление, но вскоре затем самое укрепление было упразднено. Таким образом погиб сад Тулюп, но он убедил, по крайней мере, в возможности садоводства в низовьях Сыра. Один артилерийский офицер, штабс-капитан Ромишевский, с любовью занялся этим делом и уже к 1853 году имел удовольствие поднести генералу Перовскому, возвращавшемуся из завоеванной им крепости Ак-мечеть, блюдо возделаннаго им самим винограду. Не смотря, однако, на эти блестящие опыты, садоводство до сих пор слабо развивается.).

Положение гарнизонов и состояние здоровья в укреплениях.

Занимаясь постоянно работами по постройке, по заготовлению сена, топлива, овощей и даже, в виде опыта, хлеба, нижние чины в укреплениях не имеют времени ни на какия собственно военныя упражнения и из строевых войск обратились в рабочия команды. Такое положение тяжело для людей и невыгодно [134] в смысле военном (В отчете я не решился предложить радикальныя меры для устранения этого зла, так как хорошо знал, что не представлялось никакой надежды на увеличение средств, отпускаемых на устройство и содержание укреплений.). Войска не всегда могут во время дать руку помощи несчастным киргизам, грабимым соседями. Иногда служба отправляется даже видимо небрежно. При другой обстановке гарнизонов, случай угона тремя киргизами 400 лошадей, из-под караула в 30 казаков, был бы не мыслим. В Уральском укреплении замечается в этом отношении особенная беззаботность, и потому начальнику его предписано: иметь при укреплении всегда готовый конный резерв, не менее как в 30 казаков, лошади которых должны стоять на корму в конюшне и не употребляться ни в какую работу; кроме того, строго наблюдать, чтобы солдаты, казаки и поселенцы, отправляясь по каким-либо надобностям из укрепления на пашни, в табун, за топливом и прочее, следовали непременно партиями, были хорошо вооружены и принимали должныя меры осторожности.

Нижние чины в укреплениях содержатся по возможности хорошо. Больных в лазаретах средним числом за год было: в Оренбургском укреплении 32 человека, в Уральском — 28 и в Аральском, несмотря на двойное количество гарнизона, только 25.

Господствующею болезнию во всех укреплениях была цынга, развившаяся преимущественно зимою, от тесноты помещения, обилия работ в холодную и ненастную погоду и иногда некоторых недостатков в пище. Теснотою помещения особенно страдает Карабутакский форт. Для устранения этого представляется два средства: или увеличить форт и внутри его поставить другую казарму для части гарнизона и для лазарета, или, не увеличивая его, возвести эту казарму вне. Последняя мера избавила бы чинов гарнизона от трудной работы расширения форта, при каменистом грунте, и не представила бы особенных неудобств в оборонительном отношении. Форт, сам по себе сильный, можно сказать даже неприступный для азиятцев, будучи занят пехотинцами и артилеристами, мог бы служить [135] цитаделью, под выстрелами которой находились бы казачья казарма и другия постройки, приспособленныя к обороне (Перовский разрешил эту меру и теперь, вокруг маленькаго первоначальнаго форта, в котором остался только склад провианта и казеннаго имущества, выросло мало по малу целое селение.).

Вообще же, во избежание развития цынги, начальникам укреплений предложено: держать в летнее время нижних чинов более на воздухе, чем в тесных и душных казармах, а в зимнее время очищать воздух в покоях, посредством отдушин, наблюдать, чтобы больные и слабые по возможности отделялись от здоровых, чтобы они не сидели на одном месте, а имели бы движение и прочее. Для облегчения гарнизонов в работах, генерал Обручев начал выкомандировывать в укрепления на известное время башкирския сенокосныя команды, но эта мера оказалась слишком тяжелою для башкир и невыгодною для казны. Кроме того, она не избавляет чинов гарнизона от особенно трудных осенних и зимних работ, как например по добыванию топлива среди глубоких снегов. Наконец, относительно пищи надобно заметить, что хотя вообще она хороша, но однообразна, и в частности случались некоторые недостатки. Так, в Аральском укреплении зимою мясо было не всегда хорошаго качества, вследствие изнурения порционнаго скота от недостатка корма. Иногда в укреплениях являлся недостаток в водке, табаке и даже в некоторых овощах. Вследствие этого начальникам укреплений предложено: в случае худобы быков принимать от подрядчиков баранов, своевременно обращаться с требованиями предметов, необходимых для нижних чинов, и вообще прилагать особенное попечение, чтобы они имели всегда хорошо выпеченный хлеб, хороший квас и пищу сытную и по возможности разнообразную.

После цынги, главныя болезни были простудныя, развивавшияся преимущественно осенью и зимою, и тифозныя. Простудным болезням особенно содействует местоположение Оренбургскаго укрепления на возвышенности, имеющей отлогий покатости во все стороны и подвергающейся влиянию всех ветров. Зимою [136] бураны действуют здесь необыкновенно сильно. Случалось, что нижние чины ходили в это время к столу в кухню не иначе, как по веревке. Случалось даже, что снег покрывал все постройки в укреплениях и чины гарнизона вылезали на улицу с чердаков, чрез слуховыя окна, чтобы отгрести снег от наружных дверей и прочистить ходы. При этих условиях люди поставлены, между тем, в необходимость брать постоянно воду, не ближе, чем за версту от реки Тургая. В Аральском укреплении и в Карабутакском форте доступ к воде также затруднителен, по причине крутости спусков, а в Уральском вода в Иргизе близка, но зато летом во время жаров солоновата и производит поносы. Для предотвращения этой болезни, начальнику укрепления предложено: в течение июня, июля и августа месяцев подвозить воду, для питья и варенья пищи, из озера, находящагося верстах в 5-ти от укрепления.

Сифилис в укреплениях распространен, вследствие неизбежных сношений нижних чинов с окрестными байгушами, среди которых болезнь эта сильно развита. Особенно внимание аральских медиков было обращено на местныя воспаления, сопровождавшия венерическия и другия язвы и весьма наклонныя к омертвлению.

Говоря о болезнях, господствовавших в степных укреплениях, нельзя умолчать о сибирской язве, которая хотя редко поражала людей, но на лошадях часто свирепствовала в Оренбургском укреплении, в течение летних месяцев, с мая по август. В это время киргизы никогда не держат здесь никакого скота. По замечанию туземцев, развитие этой болезни находится в зависимости от степени разлития реки Тургая, урожая травы бидемк, растущей в окрестностях укрепления и обилия слепней. Когда, вследствие большого разлива, трава бидемк густа, то она стелется по земле, и под нею слепни, находя для себя теплоту, разводятся в изобилии, а вместе с ними развивается и сибирская язва. Наоборот, когда вследствие слабаго разлива, трава бидемк редка, то стоит на корне и не дает убежища слепням от холода, и в эти годы нет [137] сибирской язвы. Так в 1850 году трава бидемк была очень редка, вследствие-ли того, что большая часть ея была выжжена, или вследствие незначительности разлива реки Тургая, но слепней почти вовсе не было и не было также язвы. В 1851 году язва почти вовсе не касалась табуна, пасшагося верстах в 40 от укрепления по Тургаю, где слепней было мало, и обнаружилась только на лошадях, оставшихся при укреплении. Конечно, сибирская язва происходит не от слепней, но несомненно, что, обилие их способствует развитию этой болезни. Чтобы убедиться в этом, надо видеть мучения несчастной лошади, когда она бывает облеплена оводом до такой степени, что почти невозможно отличить ея масти, когда она бьется из всех сил и наконец падает от изнеможения. Порча крови, происходящая от этих мучений, без сомнения содействует развитию язвы. Для предохранения лошадей Оренбургскаго укрепления от слепней, генерал Обручев прибегнул было к мере довольно дорогой, но без всякаго успеха. По его приказанию была сделана для всех лошадей одежда из парусины, пропитанной дегтем, но лишь только лошадей одели и пустили в табун, как оне испугались друг друга и разбежались по степи во все стороны, и потом с большим трудом удалось их собрать и раздеть.

Устройство поселений при укреплениях.

Войска в укреплениях, не смотря на постоянныя работы, добывают на месте только сырой кирпич, сено, топливо и огородныя овощи, затем все необходимое получают с линии и следовательно обходятся казне дорого. В видах облегчения расходов казны, генерал Обручев думал развить в укреплениях местную производительность и с этою целью обратил, прежде всего, внимание на женатых нижних чинов. Он выписал их семейства с мест родины, приказал разбить для них подле укреплений особенныя слободки и предоставил им заводить свои небольшия хозяйства. Этими мерами и небольшими льготами он надеялся привязать нижних чинов к местам новаго своего поселения и удержать их от возвращения на [138] родину, по получении отставки. Расчеты эти не могли, однако, оправдаться. Не имея капиталов, женатые нижние чины, живя в землянках, все свое хозяйство ограничивают небольшими огородами, да содержанием домашних птиц. Затем в 1849 г. Обручев завел, в виде опыта, при каждом укреплении по одному земледельческому поселению из казаков Оренбургскаго войска, в следующем составе:

В Новопетровском из …. 18 семейств.
« Аральском из …. 26 «
« Оренбургском из… 10 «
« Уральском из …. 10 «
« Карабутакском из …. 4 «

Поселенцы помещены подле укреплений, в особых слободках, разбитых по утвержденному плану и обнесенных небольшим бруствером со рвом. Дома поселенцев довольно велики и удобны, но холостых построек устроено еще очень мало.

Хлебопашество в Аральском и других укреплениях.

Главное занятие поселенцев, по мысли генерала Обручева, должно было заключаться в хлебопашестве и потому необходимо обратить внимание на первые опыты русскаго хлебопашества в окрестностях Аральскаго и других укреплений.

Земледелие на Сыр-Дарье подчинено совершенно иным условиям, нежели внутри России. Долина Сыра, подобно долинам Аму в Хивинском ханстве и Нила в Египте, весьма плодородна, но только при условии искусственнаго орошения, требующаго значительных работ по устройству арыков (каналов и канав разной величины), резервуаров и плотин. В ближайших окрестностях Аральскаго укрепления представляются только два места, которыя изрезаны арыками во всех направлениях, отличаются удобством орошения и употребляются с давних времен киргизами под пашни. Это долина Айгерик и берега озера Камышлы-баша. Долина Айгерик, направляющаяся к северу от нижних частей протока Казалы и имеющая в длину около 30 и в ширину местами до 10 верст, [139] орошается водою, скопляемою в низовьях Казалы, посредством распруживания плотин Анетей и Бик-бау и считается киргизами самым плодородным местом по Сыру. Что же касается до берегов озера Камышлы-баш, то они осушаются под пашни, задерживанием воды плотиною Кара-бугут, устроенною на протоке, соединяющем его с рекою. При постепенном осушивании берегов Камышлы-баша, киргизы всегда бросают полосу, освободившуюся из-под воды в прошлом году, так как трудно бывает ее поливать и, сверх того, влажная, илистая полоса становится сухою и солонцеватою. По словам киргиз, Айгерик и озеро Камышлы-баш, в отношении земледельческаго хозяйства, находились в прежнее время в тесной зависимости друг от друга. Так, когда земля на Айгерике истощалась, то долину пополняли водою и в то-же время возстановляли плотину Карабугут и устраивали поля по берегам озера Камышлы-баш, по мере его высыхания. Озеро высыхало в несколько лет, в течение которых долина Айгерик, находясь под водою, возстановляла свои силы к производству вновь хлеба. Так, в 1841 году, во время рекогносцировки полковника Бларамберга, вода покрывала Айгерик до самаго озера Акная и в 1847 году занимала еще значительную часть долины, но в 1848 году сохранялась только в южных озерах или резервуарах, около которых сосредоточивались преимущественно пашни. Если система поочередной обработки Айгерика и Камышлы-баша действительно существовала, то с прибытием русских на Дарью, она видимо начала нарушаться. Так озеро Камышлы-баш осушалось и по берегам его разводились пашни, а между тем долина Айгерик не была залита. В начале пришельцы мало соображались с местными условиями, которыя не были ими порядочно разведаны, и руководились более или менее случайными обстоятельствами.

На другой год по основании Аральскаго укрепления, поселенцев еще не было, но в виде опыта был сделан посев хлеба казною на берегу озера Камышлы-баш на урочище Чумышкуль и в долине Айгерик. Так как берег озера был довольно возвышен, то для орошения его была вырыта [140] глубокая канава, около которой образовалось до 40 десятин пахотной земли, которую и заняла казна, пополам с киргизами, под посевы. Опыт был весьма удачен, но особенное внимание в этом году обратили на себя киргизския пашни на Айгерике. Урожай на них был так хорош, что осенью игенчи (земледельцы) отправили во внутрь степи хлеба более, чем на 2 тысячах верблюдах. С тех пор такого урожая уже не было, да и число игенчей значительно уменьшилось. многие из них, разбогатев скотом, бросили хлебопашество и откочевали в степь, а другие, боясь мщения хивинцев за миролюбивое соседство с русскими, перебрались на Куван-Дарью.

В 1849 году прибыли в укрепление поселенцы. Руководясь опытом прошлаго года, начальник укрепления указал им под пашни урочище Чумышкуль; но вода в Камышлы-баше так понизилась, что поливка их сделалась невозможною, а углубление старой канавы и проведение нескольких новых было не под силу поселенцам, и потому они оставили указанное им место и осенью посеяли озимой хлеб на другом месте, тоже на берегу озера Камышлы-баш (в вершинах его, против горы Темирга). Всходы были хороши, но весною на пашнях оказалась соль и рожь перестала рости. Казенный хлеб на Айгерике (озеро Макпаль-куль) не дал даже в 1849 году всходов, вследствие задержания киргизами воды для своих пашен.

В 1850 году посевы на Айгерике, поселенские (на озере Анетее или Джалтырь-куле) и казенные (верстами тремя южнее горы Якши-Айгерик) дали довольно удовлетворительные урожаи.

В 1851 году было засеяно поселенцами на том же урочище Анетей пшеницею, ярицею, овсом и просом более 100 десятин. Всходы были очень хороши, но, во время нашего пребывания в укреплении, прорвалась плотина Анетей и залила пашни, поэтому урожай хлеба был неудовлетворителен, именно пшеница родилась только сам-четверт, ярица сам-друг, а с овса не сняты были даже семена.

После этих опытов необходимо было наконец выбрать постоянныя места для пашен поселенцев. В видах справедливости генерал Обручев желал, чтобы им были даны места, не [141] занятыя киргизами. Но хлебопашество на Сыр-Дарье производится так давно, что трудно предполагать, чтобы киргизы не воспользовались до сих пор всеми удобными для этого местами, и если такия места могли представиться, то только по берегам Сыра, покрытым сплошными камышами, необходимыми для киргизских зимовок и находящимися далеко от укрепления, как-то выше Тальбугута и ниже Аман-уткуля. Кроме того, для обработки этих мест потребовались-бы огромныя работы, и еще сомнительно, чтобы оне увенчались успехом. Генерал Обручев думал, между прочим, осушить под поселенския пашни озеро Раим. Озеро это имеет дно илистое и на берегах его, орошаемых водою, растет камыш, но лишь только берег осыхает, камыш перестает расти и является солонцеватая почва. Это дает право думать, что озеро Раим имеет совершенно одинаковыя свойства с озером Камышлы-баш и что пашни на них не будут довольствоваться орошением раз в год, как это делается на Айгерике, а потребуют постоянной поливки, удобоисполнимой только при незначительном их количестве и при устройстве множества резервуаров и канав разной величины. Кроме того, при постепенном осушении озера, гниение воды, особенно в камышах, может иметь вредное влияние на здоровье гарнизона Аральскаго укрепления и в особенности поселенцев, живущих на самом берегу озера. Так по берегам озера Камышлы-баш, постепенно осушаемаго уже несколько лет, воздух весьма тяжел и едва-ли здоров для людей, не привыкших к нему. Приняв во внимание все эти обстоятельства, поселенцы остановились на выборе под пашни долины Айгерик. Выбор этот оправдывался, между прочим, еще тем, что берега озера Камышлы-баш были заняты беднейшими игенчами, и отнимать у них пашни значило-бы лишать их последних средств к существованию, между тем как долина Айгерик, считающаяся самым плодородным местом по Сыру, была временно брошена большею частию игенчей, из боязни набегов сначала хивинцев, а потом коканцев, и на ней земли могло быть достаточно как для поселенцев, так и для небольшого числа киргиз, даже с разделением долины на [142] несколько полей. Поселенцы намеревались осенью 1851 года открыть плотины Анетей и Бик-бау и залить долину водою, а будущею весною закрыть снова плотину Бик-бау, чрез что вода в долинах останется только в озерах или резервуарах, а остальныя места осушатся и на них можно будет устраивать пашни. Расчет этот соображен с прежними действиями киргиз, но для заведений постояннаго хлебопашества на Айгерике недостаточен, потому что низовья Казалы могут служить хорошим резервуаром для орошения долины только при высокой воде в Сыре. Чтобы не подвергаться случайности низкой воды, опытные киргизы полагали необходимым провести канаву от низовьев Казалы до плотины Бик-бау, длиною примерно около 10 верст, шириною в три сажени и глубиною в одну сажень, и таким образом всю воду протока Казалы обратить на орошение полей Айгерика, а для обезпечения их от совершеннаго потопления упрочить плотину Бик-бау и устроить в ней надежный шлюз. Средство это казалось тем более верным, что, по словам киргиз, в протоке Казалы вода никогда не пересыхает, имеет глубину более сажени и течение постоянное. Предположение это могло-бы быть исполнено поселенцами вместе с киргизами, которым в таком случае необходимо дать участие в пашнях на Айгерике. Подобное же вознаграждение необходимо сделать и для тех киргиз, которые могли-бы понести какия-либо потери от занятия русскими Айгерика.

Четырехлетние опыты хлебопашества на Сыре достаточно выяснили занимающий высшее начальство вопрос: может-ли Аральское укрепление в настоящем своем положении иметь надежду на обезпечение своего продовольствия местными средствами, посредством развития русскаго или киргизскаго хлебопашества. Настоящее число поселенцев при Аральском укреплении слишком незначительно, чтобы могло кормить его гарнизон, а между тем оно уже затрудняет местное начальство приисканием для них достаточнаго количества пахотной земли. На Сыр-Дарье почти все удобныя для хлебопашества места заняты киргизами и составляют единственный источник их пропитания, поэтому они отдают свои пашни весьма неохотно [143] и при этом вероятно теряют несколько убеждение в справедливости и безкорыстной заботливости русских об их благосостоянии. Кроме того, русское хлебопашество на Сыре не может быть так успешно, как киргизское, и не столько от незнания пришельцами местных условий, сколько от несоответственности этих условий с их привычками и характером. Сыр-Дарьинский киргиз по необходимости весьма умерен в пище. Он заботится только о поддержании своего существования и для скуднаго куска хлеба готов на самыя трудныя работы. Для нескольких пудов ячменя или проса он проводит на значительное протяжение канаву, пригодную часто на один только год, потом засевает клочек земли в несколько квадратных сажен и около этого клочка проводит в работе день и ночь. Днем каким-нибудь черпаком, повешанным на перекладину, он едва успевает накачивать воду из канавы на пашню, а ночью постоянным криком оберегает свои посевы от зверей и птиц, и это продолжается в течение всего периода созревания хлеба. Русский не будет довольствоваться тем, чем киргиз, и если даже необходимость заставить его работать из куска хлеба, то из куска сытнаго, какого не лишены у нас даже нищие. Ему нужно не несколько квадратных сажен, а целое поле, а между тем он не станет работать так усиленно и с таким самопожертвованием, как киргиз. Значит, пашня его не может быть также хорошо обработана и дать такой урожай, как киргизская. До сих пор поселенцы, делая, по приказанию начальства, малоуспешные опыты хлебопашества, жили на счет казны, и если они обезпечат со временем свое существование собственными средствами, то, конечно, не земледелием, и следовательно нельзя расчитывать, чтобы Аральское укрепление могло когда-либо кормиться одним русским хлебопашеством на Сыре. Что-же касается до киргизскаго хлебопашества, то укрепление может пользоваться им двумя способами: наймом киргиз для обработки пашен и покупкою у них хлеба. Первый способ многим кажется выгодным, потому что Сыр-Дарьинские киргизы так бедны, что часто не имеют семян для посева и в таком случае готовы принять на себя [144] какия угодно обязательства относительно обработки пашен, лишь бы им были даны семена и некоторое участие в урожае, но такия сделки неминуемо повели-бы к порабощению киргиз и потому ни под каким видом не могут быть допущены. Второй способ, то есть покупка киргизскаго хлеба, не может обезпечить Аральское укрепление в настоящем его положении, потому что в ближайших окрестностях его, на которые оно утвердило свое влияние, вследствие частых набегов хивинцев и коканцев, игенчей мало, да и те так обнищали, что едва производят хлеб на собственное свое продовольствие. Следовательно, Аральское укрепление может надеяться на продовольствование местными средствами только тогда, когда расширит круг своего непосредственнаго влияния, как на весь правый берег Сыра вверх по крайней мере до Майлибаша, так и на пространство между реками Сыром и Куваном, на котором находится много удобных к хлебопашеству мест и живет значительное число игенчей, и когда обезпечит вполне земледельцев всего этого района от хищных набегов хивинцев и коканцев.

Опыты хлебопашества в других укреплениях производились без искусственнаго орошения и имели еще меньший успех. В Уральском укреплении поселенския пашни находятся верстах в 20-ти к западу от укрепления, на местности, лишенной всякой возможности к поливке. Всходы хлеба бывали хороши, но потом засыхали и в конце концев поселенцы едва собирали семена. Трехлетняя попытка хлебопашества неудалась и не дает никакой надежды в будущем. В окрестностях укрепления киргизы сеют хлеб только на Китай-куле, но эта местность находится в сорока верстах от укрепления, хлеб родится па ней с помощию усиленной поливки, к которой русские поселенцы неспособны, и наконец, было-бы несправедливо отымать Китай-куль от бедных игенчей. Что же касается до берегов Иргиза, то сомнительно, чтобы они были пригодны для хлебопашества, так как во многих местах сильно песчаны, а в других высоки и неудобны для поливки.

В Оренбургском укреплении поселенцы сеют хлеб в ближайших лощинах и низменностях, но и здесь, также как [145] в Уральском укреплении, засуха постоянно истребляла всходы, и только в 1851 году, благодаря дождям, хлеб родился порядочно. Из этого видно, что не только на Сыр-Дарье, но и вообще в Киргизской степи успешное хлебопашество возможно только при условии ирригации.

В Карабутакском форте поселенския пашни разбросаны по лощинам и низменностям, в разстоянии от 2 до 15 верст от форта. В 1850 году, первом для полевого хозяйства поселенцев, не только хлеба и овощи, но и травы были поедены на корне мышами, появившимися во множестве в окрестностях форта и во многих других местах степи; в 1851 году всходы хлеба были удовлетворительны.

Вообще трехлетние опыты русскаго хлебопашества в Киргизской степи неудались и не дают надежды на успех в будущем. Поселенцы не всегда собирали даже посеянныя семена и потому не только не могли помогать хлебом укреплениям, но содержались сами на счет казны. Даже огороды их находятся несравненно в худшем положении, чем принадлежащие чинам гарнизонов. Мысль генерала Обручева об устройстве в степи русских земледельческих поселений оказалась несостоятельною. Но из этого несвоевременно было-бы заключать, чтобы самыя поселения были безполезны. Ошибка генерала Обручева заключалась не в устройстве поселений, а в том, что он непременно хотел им придать характер земледельческий, и вследствие этого заставлял поселенцев волею-неволею тратить труды и время на безплодную обработку земли и отвлекал их от других занятий. Если-бы он предоставил поселенцам свободу труда, то, конечно, они бы скоро обезпечили свое существование другими, более выгодными для них промыслами, и принесли бы несомненную пользу не только укреплениям, но и вообще развитию нашего влияния в степи.

Прочие промыслы поселенцев.

Такими промыслами на первое время являются следующие. Скотоводство может служить поселенцам для сбыта мяса в укрепление и для перевозки товаров и казенных тяжестей на [146] линию и обратно, но развитие этого промысла затрудняется в Аральском поселении недостатком сенокосных и пастбищных мест, а в Оренбургском — частым появлением сибирской язвы, от которой оно уже потеряло в два года своего существования 60 лошадей, 37 штук рогатаго скота и 80 баранов. В 1850 году, во избежание потери от язвы, Оренбургские поселенцы отправили свой скот на летния кочевки киргиз, оставив при себе, для полевых работ, только самое необходимое число лошадей, но язва не пощадила и этих последних. Звероловством и особенно охотою на кабанов занимаются поселенцы Уральскаго и Оренбургскаго укрепления и Карабутакскаго форта. Кабанина обезпечивала мясное довольствие не только поселенцев, но отчасти и гарнизонов укреплений. Рыболовством занимаются поселенцы всех укреплений, так как в степных речках рыбы много и она почти не ловится киргизами. Наемка поселенцев на казачью службу в укреплениях служит также подспорьем для обезпечения их существования на первое время. Но главным промыслом поселенцев, который должен упрочить их положение, представляется мелочная торговля с киргизами. С перваго взгляда кажется, что, по недостатку капиталов, поселенцы не могут выдерживать торговой конкуренции с большими оренбургскими капиталистами, разсылающими в степь своих приказчиков, но опыт показал, что такая разсылка не в состоянии удовлетворить вполне потребностей киргиз и что, следовательно, конкуренция не опасна для поселенцев. Мелочная торговля дает им хорошие барыши и из земледельцев они естественно стремятся обратиться мало по-малу в мелких промышленников, в торговцев, в горожан. Таким образом сила вещей изменяет сама собою характер несоответствовавшаго ей административнаго мероприятия. [147]

3-е приложение к главе VI.

Записка о нижней части реки Сыра, как оборонительной линии.

Долина праваго берега Сыра, от устья до Кош-кургана.

Долина праваго берега реки Сыра, начиная от ея устья до Коканскаго укрепления Кош-курган (390 верст), разделяется на три части, из которых каждая имеет свой отличительный характер.

От устья реки до истока Казалы (150 верст) долина Сыра низменна, покрыта густым камышем, залитым водою, и не представляет никаких удобств, особенно в летнее время, к переправе через реку, за исключением трех мест, где нагорный солонцеватый берег близко подходит к Сыру, именно: Хан-уткуль, Аман-уткуль и Таль-бугут.

От истока Казалы до переправы Майлибаш (60 верст) долина Сыра также низменна, но не залита водою и судя по всем признакам должна быть плодородна. Окаймляясь с севера песками Кара-Кум, она имеет ширину против истока Казалы около 15 верст и против урочища Уч-урга около 10 верст, а от могилы Баг-кара до Майлибаша тянется уже узкою полосою. Все это пространство изрезано канавами различной величины, что доказывает, что прежде здесь производилось хлебопашество в довольно больших размерах. Ныне же, из боязни нападений со стороны коканцев и хивинцев, киргизы вовсе не кочуют на этих местах, не смотря на то, что последния покрыты прекрасными лугами, на которых растет ржаник, острец, частию вязел и мелкий камыш. Переправы через Сыр здесь везде возможны, но удобнейшими считаются: Майтюбек, Кара-тюбе, Уч-урга, Сакутты и Майлибаш. Надобно однако заметить, что ниже Уч-урги, по ту сторону Сыра, встречается множество весьма широких и глубоких канав, которыя во время полноводия препятствуют движению караванов и потому в июне и июле месяцах лучшими переправами должно считать Уч-ургу и Майлибаш. [148]

От Майлибаша до Кош-кургана (около 180 верст) к реке Сыру примыкают сначала пески Кара-Кум, а потом солонцеватая степь, потому правый берег безплоден и даже узенькия полоски лугов встречаются здесь редко.

Обезпечение района Аральскаго укрепления с фронта.

Аральское укрепление основано по середине самой нижней части течения реки Сыра, верстах в 70-ти от ея устья и в 80-ти от истока Казалы. Оно владеет морем и обезпечивается спереди фортами, устроенными на Кос-арале и на ближайших к укреплению переправах Аман-уткуле и Таль-бугуте. Затем, только одна переправа Хан-уткуль остается на этом пространстве незанятою. Для наблюдения за нею, а также для обезпечения коннаго табуна, который пасется обыкновенно в летнее время по берегу Сыра от Аман-уткуля до острова Балыкчи-кос-арал, было бы полезно держать на Хан-уткуле наблюдательный пост, не более, как в 15 казаков, которые могут быть отделены из числа 50-ти, находящихся на Аман-уткуле.

Необходимость устройства форта на Сыре выше укрепления.

С правой стороны Аральское укрепление с своими угодьями и кочующими около него киргизами прикрыто морем, а с левой оно не имеет никакого обезпечения, между тем как в этой именно стране и находятся самыя удобныя места по Сыру, как-то: плодородная долина Айгерик, урочище Арык-балык и пространство, лежащее выше Казалы. Неприязненныя шайки имеют всегда возможность, переправясь через Сыр выше Казалы, неожиданно явиться на одном из означенных урочищ и даже под самым укреплением, разграбить киргиз и потом безнаказанно ускакать за Сыр, прежде нежели в укреплении успеет сформироваться команда, для преследования их, как это и было 6 марта 1848 года. Поэтому, чтобы обезпечить с левой стороны район Аральскаго укрепления от неожиданных нападений, необходимо устроить передовой форт в плодородной долине Сыра, находящейся выше истока Казалы, или того пункта, от котораго река начинает иметь везде [149] свободныя переправы. Устройство такого форта принесет следующия выгоды:

1) Обезпечит, как уже сказано, Аральское укрепление и кочующих около него киргиз от нечаянных нападений.

2) Это вселит в туземных киргизах, пришедших в крайнюю бедность от частых грабежей хищников, более доверия к русским и даст им возможность постепенно поправить свое состояние.

3) Обезпечит русское и киргизское хлебопашество на Арык-балыке, Айгерике и прочее, и тем будет способствовать развитию этой важной отрасли промышленности в окрестностях укрепления.

4) Даст поселенцам возможность вполне владеть водою протока Казалы, необходимою для хлебопашества на Айгерике.

5) Предоставить во владение русских незанятыя ныне никем луга, лежащие по Сыру выше Казалы, и тем обезпечит фуражное довольствие подвижного резерва укрепления.

6) Даст возможность возобновить по Сыру выше Казалы хлебопашество, оставленное ныне киргизами из боязни коканцев и хивинцев.

7) Облегчить содействие бухарским караванам при переправе их через реку Сыр, производимое ныне высылкою из укрепления барказов, или даст возможность держать перевоз для караванов и для перекочевывающих киргиз поселенцам и тем откроет для них новый промысел.

Выбор места для форта.

Вверх от истока Казалы до самаго Майлибаша, правый берег Сыра чрезвычайно низмен и едва превышает уровень реки во время ея полноводия. Не только гор, подобных Кара-тюбе, лежащей на левой стороне Сыра, но даже несколько возвышенных мест, удобных для возведения на них форта на всем этом пространстве совершенно нет; поэтому, при выборе пункта для форта, приходится обращать исключительное внимание на те места, которыя имеют командование над окрестностями в несколько футов и почти даже дюймов. С [150] другой стороны, выбор пункта облегчается тем, что долина Сыра, начиная от истока Казалы до Уч-урги и даже до могилы Сакутты, имеет почти одинаковыя свойства и значит одинаковыя удобства для заведения поселения, с тою только разницею, что, по мере отдаления от Казалы, увеличивается разстояние от камышей, годных для топлива, потому что эти камыши растут только по притоку Казалы.

Принимая в соображение эти и другия обстоятельства, лучшим местом для возведения передового форта оказывается то, которое находится в 2 ½ верстах выше истока Казалы, в версте выше переправы Майтюбек и в полуверсте от берега Сыра, между канавами Ак-чик и Киргиз и около могилы Тукач, как значится в прилагаемом при сем плане, снятом инструментально в масштабе 200 сажен в английском дюйме (План этот, сохранившийся у меня, не считаю особенно нужным воспроизводить здесь.). Это место находится в 45 верстах от Аральскаго укрепления по сухому пути и слишком в 90 верстах от Сыр-Дарьинской пристани по реке. Оно имеет преимущество перед другими, лежащими по Сыру выше: во 1-х, потому что ближе от укрепления, во 2-х, требует значит менее гарнизона для форта, в 3-х, имеет лучшее и безопаснейшее сообщение с укреплением, в 4-х, непосредственно владеет протоком Казалы и прикрывает хлебородное урочище Арык-балык; в 5-х, с утверждением на нем не оставляется до самаго устья реки ни одной не занятой переправы, и в 6-х, лучше другого пункта обезпечивается топливом.

Место около могилы Тукач несколько выше окрестных и, должно полагать, никогда не заливается водою, что подтверждают и киргизы. Оно имеет также постоянное сухое сообщение со степью. Киргизы говорят, что и окрестныя места, не смотря на свою низменность, тоже не заливаются, чему можно поверить, потому что обозрение долины производилось во время полноводия реки Сыра и протока Казалы, а между тем залитых здесь мест не встречалось. [151]

Берега Сыра выше Казалы и берега самаго протока, судя по всем данным, должны быть весьма плодородны. По Казале и по другим канавам, лежащим вблизи ея, разбросаны ныне кой-где небольшия киргизския пашни, на которых хлеб родится с поливкою очень хорошо. В луговых и пастбищных местах предполагаемый около могилы Тукач форт также никогда не будет иметь недостатка, так как из них состоит вся долина Сыра от Казалы до Уч-урги и далее. Топливом для форта может служить камыш, который растет в изобилии по левую сторону протока Казалы, а также кустарник чингил (весьма колючий) и джангыл или гребенщик; как тот, так и другой растет во множестве на выгонных местах вблизи истока Казалы. При всех этих выгодах избранное место имеет одно неудобство, заключающееся в том, что летом здесь бывает необыкновенное множество комаров и слепней, скопляющихся особенно около камышей и кустарников чингила.

Определение силы форта.

Казалинский форт не имеет назначения быть самостоятельным пунктом, а только передовым постом для Аральскаго укрепления, поэтому величина гарнизона его не должна быть слишком значительна, иначе она ослабит главный пункт. С другой стороны, форт должен иметь не одну оборонительную силу, а даже и наступательную, для того, чтобы иметь возможность не только наблюдать за окрестными местами, но и преследовать иногда даже значительныя партии хищников. Соображая эти условия, можно положить для гарнизона форта: человек 50 пехоты и одно орудие с соразмерным числом артилерийской прислуги собственно для обороны самаго пункта и человек 60 казаков и одно орудие на случай преследования хищников.

Примерное распределение войск, находящихся в Аральском укреплении.

Казалинский форт и другие посты и форты, расположенные по Сыр-Дарье, требуют около трети всех войск, находящихся ныне в этом крае, и затем в самом Аральском укреплении останется около двух третей (В подлиннике помещено подробное распределение войск в Аральском укреплении и по его передовым частям.). [152]

Отделение трети гарнизона Аральскаго укрепления для передовых постов и фортов может быть допущено, но дальнейшее усиление последних на счет укрепления кажется уже неудобным и еслибы потребовалось такое усиление или занятие новых пунктов по Сыру или за рекою, то необходимо будет увеличить число войск в этом крае.