Описание снаряжения и движения торгового каравана, отправленного полковником генерального штаба Глуховским из Хивы в Красноводск в сентябре 1873 года .

(Печатается сокращенно. (Состав.) Примечание: Этот торговый караван был отправлен из Хивы в Красноводск через полтора месяца после падения Хивы. Почти весь караван состоял из туркмен, проявивших вполне благожелательные отношения. (Состав.)) До самого последнего времени красноводско-амударьинский путь пользовался весьма нехорошею репутацией. Он считался всегда путем, который имеет страшные и почти непреодолимые препятствия для развития торгового движения. Во время пребы­вания в г. Хиве, когда Красноводский отряд возвратился обратно в Красноводск, кредит красноводско-аму-дарьинскому пути был окончательно подорван и большинство стало считать его путем невозможным для торговли. Придавая, однако, красноводско-аму-дарьинскому пути чрезвычайно важное во всех отношениях зна­чение, я решился принять меры, необходимые для практического ознакомления с состоянием этого пути. [75] Для достижения своей цели, я остановился на единственном средстве: снарядить и послать караван в Красноводск, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства и неизбежные, повидимому, опасности. При первом же приступе к делу оказалось, что для осуществления его предстоят почти непреодолимые препятст­вия. Несмотря на самые выгодные предложения, нельзя было найти ни охотников отправиться в Красноводск, ни перевозочных средств для каравана, как вследствие крайне неопределенного поло­жения дел в Хиве, так и вследствие грабежей и разбоев в Турк­менской степи (Грабежи и разбои явно преувеличены (Состав)). Изыскивая разные средства для устранения по­добных затруднений, я был принужден отложить это дело впредь до выяснения всех хивинских дел. Между тем, началось движе­ние русских войск по западной части ханства и я отправился из г. Хивы для исследования старого русла р. Аму-Дарьи. Только по возвращении из этой экспедиции и по прибытии русских войск из похода против туркменов, я мог приступить к исполнению на­чатого дела. По собрании необходимых сведений оказалось, что многие из туркмен охотно занимаются перевозкою товаров и что они довольно часто ходят с караванами к пределам Персии, но несмотря, однако, на это, туркмены не соглашались дать вер­блюдов. Причины их отказов заключались в том, что тогда со­биралась контрибуция с туркменов и они опасались, чтобы вер­блюды, отдаваемые под караван, не пошли бы в счет контрибу­ции, что в степях туркмены-теке грабят караваны. Кроме этого, в Хиве было убеждение, что в степях отбирают у караванов верблюдов для войск. Скорый мои отъезд из г. Хивы для вторичного исследования старого русла р. Аму-Дарьи не позволил мне покончить переговоры с туркменами. Принужденный передать это дело другим лицам, я просил их нанять верблюдов во что бы то ни стало и по какой бы то ни было цене, лишь бы приохотить туркменов к перевозке товаров между хивинским ханством и Красноводском. Перед отъездом я также просил русских и местных властей оказать возможное содействие при снаряжении каравана. Отправившись из г. Хивы и следуя по землям туркме­нов, населяющих западную часть ханства, я собирал, на сколько оказывалось возможным, все сведения о перевозочных средст­вах ханства. Прибывши в г. Куня-Ургенч и войдя в сношение с живущими там туркменами рода кара-чука, я получил заяв­ление от них, что они, легко могут поставить до 500 верблюдов для перевозки юваров с платою по 12 руб. за каждого, при­чем они добавили, что если бы был обратно груз из Красноводска, то они взяли бы вдвое меньше. Действительно, за рас­стояние в 600 верст цену в 50 копеек надо считать хорошею ценою так как при средней стоимости верблюда около 50 руб. он в 4 рейса туда и обратно может окупиться. Но на пути из Куня-Ургенча в г. Ходжейли я получил сведение, что в Хиве нанят уже хивинец, житель Н.-Ургенча, согласившийся [76] сопровождать караван в Красноводск и что верблюды наняты по 9 тилли или по 81 теньги за каждого, т. е. по 20 руб. 20 коп. Дело это хотя и сопровождалось успехом, но было сопряжено с огромными затруднениями и удалось только благодаря содей­ствию местных властей. Таким образом, соглашение с туркме­нами, рода кара-чука, не могло состояться Верблюды были на­няты у самых диких и необузданных туркменов ямудов (Имеются в виду юмуды (Состав.)). По прибытии в укр. Петро-Александровское, я окончательно сформировал караван и дал ему инструкции непременно напра­виться в Красноводск, по какому бы то ни было пути. В начале сентября караван двинулся из Н-Ургенча. Состав, снабжение, ход, направление пути и движение каравана были следующие. Состав каравана. Караван состоял из 1 доверенного хивинца, сарта, жителя Нового Ургенча, Ибадуллы Оглы; 1 ра­ботника его, Кутум Гусейн Оглы, пересленца в Красноводск. туркмена, рода кара-чука, с женою и ребенком 2 лет; 1 караван-башн, Ак-Магомет Омана Дурды Оглы, туркмена, рода ушак и 15 туркмен-возчиков (9 туркмен) рода ушак, 4 туркмена рода укуз, 2 туркмена рода салак. Всего караван состоял из 21 человека, 2 лошадей, 10 ишаков и 66 верблюдов. Верблюды были наняты по 9 тилли или 81 теньги за каждого, т е. по 20 руб. 20 коп. На каждого верблюда туркмены вьючили по 12 пудов и только на трех верблюдов они положили около 17 пудов (51 пуд). Но пла­та за перевозку всех тяжестей была произведена по количеству верблюжьих вьюков, полагая их по 12 ½ пудов. Верблюды были туркменские, кроме одного киргизского, на которого с двумя туркменскими и было положено около 17 пудов. Снабжение ка­равана. Для верблюдов и ишаков, никакого корма не было взято; для лошадей полагалось по 2 пригор­шни джугары в сутки. Люди запасались продовольствием по их усмотрению, но оно обыкновенно состоит из небольшого коли­чества лепешек, рису и чая. Для поднятия воды на безводных пространствах было заготовлено по турсуку на человека и по 2 турсука на лошадь, на ишаков и верблюдов запас воды не пола­гался. Хивинцы, сарты ехали на носилках, привязанных к вер­блюду. Переселенец в Красноводск, туркмен на лошади, а возчики на ишаках. Ход кара­вана. Обыкновенно туркмены определяют расстояние пути мензилями, которые они проходят средним числом 5 часов времени. Полагая, что верблюд ходит по 3 — 3,5 версты в час, выйдет, что мензиль приблизительно = 18 верстам. По мнению доверенного хивинца, ходившего с караванами по оренбург­ским степям в продолжении около 20 лет, верблюд с товарным вьюком не может проходить по 4 версты в час, разве только в редких случаях, при понуждениях. [77] Направле­ние кара­вана. Караван сперва предполагал двигаться из Н.-Урген­ча по направлению через Измукшир и Орта-Кую на Красноводск, но ввиду большой опасности от разбоев туркмен-теке, кочевавших там, караван из Измукшира двинулся в Красноводск прямою дорогою на кол. Чарышли и Далли. Вожаком был переселенец, туркмен рода кара-чука. Движение карава­на. От Нового Ургенча до Хазавата караван выстыпил из Н.-Ургенча в начале сентября и прибыл в г. Хазават в 1,5 дня, пройдя три мензиля. В расстоянии около 5 верст от Хазавата караван остановился в ауле туркмена кара­ван-баши, где и пробыл два дня, приготовляясь к дальнейшему движению. По дороге везде было спокойно. Путь пролегал по самой лучшей полосе хивинского ханства (Южной части левого берега ханства. (Сноска в документе)), где преимуществен­но сосредоточивается как производство хлопка и шелка, так и вся главная торговля и промышленность. Земли здесь отличают­ся старательною обработкою и особенным плодородием, давая самые обильные урожаи в ханстве. От Хазавата до Измукшира, 2 мензиля, ходу 1 день. Караван вышел около 5 часов пополудни, ночью отдыхал и около 5 часов вечера пришел на место. По дороге везде было спокойно, путь пролегал по весьма хорошо обработанной и густо населенной полосе, обитаемой туркменами разных родов. Ночлег был избран в расстоянии около 5 верст от Измукшира, в окрестностях кото­рого находилось до 200 кибиток туркмен родов укуз, салак и кульчар. На стоянке каравана пропал один верблюд; соседние туркмены отогнали его. Караван баши отправился отыскивать верблюда. В это время Омар, туркмен, находившийся заложни­ком при туркестанском отряде, бежавший из-под Учь-Учака, на­чал убеждать туркмен, что это караван русский и что его надо отбить. Тогда караван-баши, Ак-Магомет решительно им отве­тил, что вы тогда отобьете караван, когда на его плечах не бу­дет головы и когда всех туркмен, рода ушаков, не будет. Отец Ак-Магомета, туркменский почетный старшина, известный Оман-Дурды-караван-баши, любимый всеми, ездивший несколько раз в Тегеран и сопровождавший ныне караван до Измукшира, также подтвердил, чтобы караван смело шел вперед и что его отобьют только тогда, когда никого из туркмен, рода ушаков, не оста­нется. Подобный образ действий удержал соседних туркменов от нападения на караван. Но слова Омара подействовали на вожаков туркменов, из которых один туркмен-салак, имевший 12 вер­блюдов, сбросил товары и ушел. Вскоре, однако, Ак-Магомет, вместо его, нанял одного туркмена-салака с 7 верблюдами, а дру­гого с 5 верблюдами. Все эти приключения с караваном потре­бовали стоянки на месте 4 дня. За хлопоты караван-баши было дано 25 рублей, суконный халат в 10 руб., один баран в 5 руб. и на веревки для связки тяжестей 12 руб. Перед выступлением из Измукшира все турсуки каравана были налиты водою. [78] Красноводск (Шах-Кадам) 2 мензиля, 1 переход. Дорога ровная, но подле Красноводска горы. Саксаулу, кустарнику и корму много. Итак, караван двигался от Н. Ургенча до Красноводска по следующему маршруту: Хазават             3 мензиля 2 перехода Измукшир        2 » 1» Чагаллы            1» 1» Кызылча-Кала 3» 2» Чарышли          5» 3» Далли                5» 3» Донри-Булак    4» 2» Дудур                2» 1» Ядамаш             4» 2» Ячикирь            1» 1» Красноводск    2» 1» Итого                 32 мензиля 19 переходов …При появлении каравана, жители Красноводска вышли к нему навстречу и приняли чрезвычайно радушно. Начальник Красноводского укрепления предложил и оказывал всякое содействие во всем, где только было возможно и в чем предстояла надобность. В окрестностях Красноводска нет корму. Он нахо­дится только в расстоянии ½ мензиля, а на 1 мензиля и далее уже много корму, почему караван и отгонял туда на пастбище всех животных. Прежде в Красноводске был порядочный базар. Вблизи его кочевало много туркмен, но в последнее время, вслед­ствие контрибуций, туркмены откочевали в степь и близко их уже нет. Для лошадей туркмены покупали траву, которую при­возили на лодках. В Красноводске все дорого. Караван там про­был пять дней в ожидании прибытия парохода. Пришедший па­роход „Туркмен» общества „Кавказ и Меркурий» взялся перевезти караван до Астрахани». Генерального штаба полковник Глуховской. ЦГВИА Ф. -100, д. 8. 1873 г. лл. 129-1-10  

Доклад полковника генерального штаба Глуховского от 14 июня 1874 года начальнику главного штаба о результатах исследо­вания Аму-Дарьинского бассейна, проведенного во время военных действий русских войск против Хивы и значении туркменского вопроса

(Печатается сокращенно. (Составит.)) Состоящий для поручений при начальнике Главного штаба 14 июня 1874 года, № 106 С. Петербург. Господину Начальнику Главного штаба РАПОРТ …Занятие г. Хивы, столицы ханства, водворившее спокойствие в ханстве, разделяет хивинскую кампанию на две половины, [79] резко отличающиеся одна от другой своим характером. Первая половина кампании состояла исключительно из военных дей­ствий, а вторая половина из движений отрядов для исследова­ния умиротворенной страны. Особенно знаменательна по своим результатам первая половина кампании, которая вполне выя­вила положение страны в политическом, военно-стратегическом, торговом, экономическом отношениях. В политическом отношении оказалось, что хивинский хан бессилен и нелюбим народом, что вся сила хивинского ханства зак­лючается в туркменах, вследствие чего, в действительности, хивин­ского вопроса не существует, а имеется только туркменский вопрос. В военно-стратегическом отношении движения наших отрядов показали: 1) Что успех хивинской кампании был уже решен сос­тавлением превосходного плана военных действий против Хивы. План этот, приноровленный к местным потребностям и характеру азиатских стран, навел сразу панический страх на все ханство лишь только он начал приводиться в исполнение. Неприятель, ошеломленный движением с пяти сторон наших войск, совершен­но растерялся и упал духом до такой степени, что даже не при­нял со своей стороны почти никаких оборонительных мер. Все крепости ханства, кроме столицы ханства, были в полуразрушен­ном состоянии. Более всего неприятеля озабочивали кавказские отряды, авангарды которых год тому назад доходили уже до Декча, т.е. почти до населенной части ханства, где для движе­ний войск нет никаких препятствий. Доступность ханства с этой стороны и уверенность в труднопроходимости для войск степей со стороны Оренбурга и Ташкента, были причиною, что главные военные силы ханства, состоящие из туркмен, находились на за­падной границе, где туркмены решились усиленно защищать свои земли, дома, семейства и имущество. Силы туркмен обратились в другие стороны только тогда, когда красноводский отряд пошел обратно к Каспийскому морю и когда туркменам с этой строны не угрожало почти никакой опасности. Вот почему тур­кестанский и оренбургский отряды встретили со стороны непри­ятеля ничтожное сопротивление и то уже в пределах населенной части ханства. 2) Почти вся военная сила хивинского хана, глав­ным образом, состоит из туркмен и самая важная часть ханства по своей силе к стратегическому положению находится на запад­ных ее границах, смежных с Туркменскими степями. Поэтому, чтобы держать в своих руках ханство и водворить в нем спокой­ствие, не доводя его до окончательного разорения, необходимо употреблять все усилия, чтобы воспрепятствовать откочеванию туркменов вглубь степей. Было бы величайшим бедствием для Хивинского ханства, если бы туркмены удалились из него. Это было бы равносильно запустению богатейшей половины ханства, к быстрому занесению его песками, вследствие расстройства, системы водяных каналов, единственной защитницы ханства от сыпучих песков, двигающихся со стороны Туркменских степей… [80] … в Хиве собственно не существует хивинского вопроса, а есть только туркменский вопрос, от решения которого и зави­сят все будущие отношения Хивы к России, что если Россия желает водворить порядок в ханстве и обеспечить свои интере­сы на р. Аму-Дарье, необходимо установить в Хиве сильное правительство, что хан, сидевший в Хиве до занятия ее, нелю­бимый народом, возненавидевшим его еще более после бедствий настоящей войны, будет менее, чем всякий другой хан в состоя­нии водворить порядок в ханстве и исполнять принятые на се­бя обязательства, что г. Мерв на р. Мургаб, расположенный на главном торговом пути из Персии в Среднюю Азию, есть глав­ный ключ к господству в Туркменских степях, играя в них первенствующее значение в торговом, политическом и страте­гическом отношениях. Особенно важное значение приобретает г. Мерв и р. Мургаб в настоящее время, когда Афганистану уступлен не только весь левый берег р. Аму-Дарьи, но даже ханство Меймане, граничащее с р. Мургабом. Если Афганистан первый займет г. Мерв, то степень спокойствия в Туркменских степях совершенно будет зависеть от него в России, тогда нелегко будет обеспечить безопасность и предотвратить возмож­ность направления европейской торговли через Персию и Мерв в Среднюю Азию, во вред развитию нашей торговли и наших закаспийских владений. … Мусульманство никогда в Средней Азии так быстро не развивалось, как в последние годы нашего там пребывания. На практике оказывается, что мусульманские учреждения,—порож­дение средних веков,—по их неразвитости, замкнутости, фана­тизму, неспособности к самобытному развитию и непреодолимой ненависти к нововведениям, принадлежат к числу самых лучших мер против развития мусульманства. В противоположность этому, наши русские учреждения, впускающие насильно, вопреки воле народа, новый дух в отживший мусульманский труп, придают ему новую жизнь, возбуждают энергию, усиливают деятельность, поднимают народный дух, возбуждают несбыточные надежды и как бы в подкрепление всего этого, передают в руки магометан самоуправление всею страною, где горсть русских людей, раз­бросанных на огромном пространстве, обыкновенно не будет иметь никакого значения. … Если не сегодня, то завтра магометане выдвинут из своей среды умных, сильных и влиятельных личностей, опирающихся на народ, с которыми трудно будет управиться, не прибегая к каким нибудь особенным мерам. До сих пор мы держимся в крае не столько силою оружия, сколько верою туземцев в необычайном нашем превосходстве над ними, как и умственном и нравственном, так и в материальном отношениях. … Земельная собственность находится только в руках му­сульман. Все роды промышленности и розничная торговля так­же находятся в их руках. До настоящего времени только опто­вая торговля находится преимущественно в руках русских [81] купцов, благодаря существованию зякетной системы. Но теперь, с предполагаемым уничтожением её, вся оптовая торговля перей­дет также в руки мусульман, с которыми, как привилегирован­ным народом в крае, никто не будет в состоянии конкурировать. Тогда в крае вся земельная промышленность и торговая интел­лигенция будет состоять почти исключительно из мусульман. Этому более всего будет содействовать уничтожение зякетной системы. Эта система имеет громадное значение для края в торговом, экономическом и политическом отношениях. Сущность зякетной системы заключается в том, что каждый мусульманин по шариату обязан платить в казну с количества своего торго­вого капитала по 2,5 % пошлины в год, а русский купец платит по русским законам гильдейские пошлины. Значит, мусульма­нин туземец, торгующий на 500.000 р. серебр. обязан платить в казну 12.500 рублей, а русский, торгующий на 500.000 рублей, гильдейские пошлины, которые, со всеми расходами, приблизи­тельно, можно положить около 2000 рублей серебром. Подоб­ная мера, справедливая относительно равноправности русских и мусульманских законов, дает некоторые преимущества рус­скому купду. С первого взгляда кажется даже, что послед­ний имеет громадные преимущества перед мусульманином, но на деле выходит иначе. Мусульманин, туземец Туркестана, освобожден от натуральной повинности соляного налога, раз­ных акцизных налогов, рекрутской повинности и многих дру­гих общественных, городских и земельных сборов, налагаемых в России. Русский купец платит все эти подати не только сам и его приказчики, но также и все их семейства. Если подвести итоги всем этим расчетам то и окажется, что зякетная система только уравновешивает шансы русского купца и мусульма­нина-туземца. Если впоследствии подати и могут быть сравнены, то все-таки на стороне туземцев останется громадное преиму­щество быть освобожденным от воинской повинности, которую едва ли будет своевременно вводить в новом крае. Кроме этого, зякетная система выгодна для интересов России еще тем, что она, увеличивая доходы русской казны, дает возможность обра­зоваться в крае русской финансовой интеллигенции, направляет капиталы туземцев к обработке земли, прикрепляет их к ней, увеличивает зависимость туземцев от русской власти, содействует к водворению прочного спокойствия в крае, усиливает произво­дительность страны (доставляя нам хлопок и шелк, т. е. то, что нам крайне нужно) и направляет деятельность народа на то, к чему он более способен в стране, где без ирригации невозможно никакое благоденствие и благосостояние ее жителей. Туркестан собственно нуждается не в уменьшении податей, а в развитии производительных сил края, направлении труда и капиталов народа к выгодной деятельности, привлечении русских капиталов в край, развитии кредита и улучшении путей сообщения. … Введение в Туркестанском крае русских учереждений, дарованных России в последние время, будет не только [82] несвоевременно, но даже едва ли справедливо относительно русских и туземцев Туркестанского края. Чтобы управлять и судить мусульман по русским законам, необходимо сперва обучить их русскому языку, для чего до сих пор не принято почти никаких мер. Немедленное введение русских учреждений в крае, кроме неблагоприятных последствий для соседних ханств, вызывает не­обходимость печатания мусульманских газет, журналов, сборни­ков и проч., что поведет к образованию целой мусульманской литературы (Задатки для этого уже существуют. В Ташкенте издаются мусульманские прибавления к газете «Туркестанские ведомости». (Сноска в документе)). Подобное явление в свою очередь потребует образования мусульманских школ, прогимназий, гимназий и, на­конец, университетов.

Взгляд на меры для обеспечения интересов Рос­сии и Хивы.

…Военные действия в прошедшем 1873 году по­трясли весь экономический строй хивинского хан­ства и привели его к крайнему разорению: все де­нежные и материальные средства хивинского хана были окончательно истощены; народ был обобран настолько, насколько это оказывалось возможным; число работников в хан­стве уменьшилось вследствие войны и освобождения невольни­ков; много земель заброшено; торговля почти прекратилась; до­ходы ханства сократились, а расходы неимоверно должны были увеличиться. В таком положении были дела, когда хивинским ханом сделан был прежде бывший хан. Ненавидимый народом, он опять сделался владетелем разоренного ханства, не имея ни денег, ни войск, ни материальных средств, ни даже своего имущества, которого он лишился при взятии нами Хивы. Критическое поло­жение его дел еще более увеличилось, когда он принужден был принять на себя уплату контрибуции. Находясь и прежде в зависимости от туркмен, хан, однако, пользовался их располо­жением и поддержкою. Теперь же, когда он принужден был об­ложить сильными податями не только узбеков, но даже и турк­мен, то они сделались непримиримыми его врагами. Еще во время пребывания наших войск в ханстве, туркмены прямо говорили, что они или откочуют в пределы Персии, или подати налагае­мые на них, будут уплачивать узбеки. Хан бессилен и не может ни охранять их, ни обуздать разом туркмен. К этому бедствен­ному положению дел присоединилось еще то, что лишение хи­винского ханства правого берега р. Аму-Дарьи, присоединение его к России, заведение там русских порядков и заключение хивинского договора, будут препятствовать правильному су­ществованию и успешному развитию производительных сил хан­ства. Направление вод Аму-Дарьи в рукав правого берега Аму-Дарьи и отнятие у Хивы каракалпаков, которые преимуществен­но занимались очисткой хивинских каналов, приведут к тому, к чему привело присоединение от Бухары к России Зеравшанского округа, т. е. к постепенному разорению, запустению и занесе­нию песками обширных местностей хивинского ханства. Этому [83] будет сильно содействовать еще пребывание наше на правом бе­регу Аму-Дарьи. На одном берегу реки будут господствовать порядок, спокойствие, безопасность, суд, легкие подати и пол­ная свобода действий для каждого подданного. На другом бе­регу—разбои, грабежи, произвольные поборы, тяжкие налоги, отсутствие всяких гарантий и ежеминутная опасность потерять жизнь и имущество. Нет никакого сомнения, что ввиду подоб­ных крайностей предпочтение всегда будет отдаваться правому берегу, куда постепенно и будет переходить население ханства Результат будет одинаков с тем результатом, какой мы видим теперь на берегу реки Зеравшан-Дарьи. Зеравшанский округ развивается, а Бухарское ханство при­ходит к упадку. Договор, заключенный с Хивою, будет также приводить к подобным результатам. Ходатайствуя перед Туркестанским генерал-губернатором о предоставлении в Хиве русским подданным права свободной торговли на всем протяжении ханства с освобождением их от платежа зякета и других повинностей, я имел в виду передать, посредством этой меры, всю оптовую торговлю ханства не в руки мусульман, а в руки купцов русского происхождения с тем, чтобы образовать на низовьях Аму-Дарьи русскую финансовую интеллигенцию. Между тем, по доходящим до меня сведениям, эту статью договора предполагают применять ко всем без различия подданым России, т. е. как к христианам, так и к мусульманам. В таком случае, эта статья договора на прак­тике не только приведет к совершенно противоположной цели, для которой она заключалась, но будет еще увеличивать критическое положение Хивинского ханства, не принеся особенной пользы России. Тогда, при подобном применении, у хивинского хана не будет вовсе и подданных торгоцев. Всем торговцам хивинского хан­ства гораздо будет выгоднее перейти на правый берег Аму-Дарьи, считаться его обитателями, попасть в число русских подданных и потом свободно беспошлинно торговать на всем протяжении хивин­ского ханства, не давая никакой возможности водвориться там тор­говцам русского происхождения, так как мусульмане правого бе­рега Аму-Дарьи, подобно мусульманам туркменского края, будут в привилегированном положении относительно различных податей и повинностей, лежащих на подданных русского происхождения. Как прежде, так и теперь в судьбе ханства будут играть важную роль туркмены. Было бы величайшим бедствием для хивинского ханства, если бы они откочевали в пределы Персии. Тогда вся западная часть ханства немедленно запустела бы, ка­налы её засорились бы и она обратилась бы в песчаную степь, наподобие местностей некогда заселенных, а ныне пустынных, по берегам старого русла реки Аму-Дарьи. В настоящем хи­винском ханстве западная её часть есть для России самая важ­ная часть в политическом, военном и стратегическом отношени­ям. Один взгляд на положение ханства относительно владений России, окружающих её со всех сторон, указывает, что держать фактически в руках хивинского ханства или иначе сказать, [84] туркменов, возможно только со стороны Закаспийского военного от­дела. Действуя со стороны Аму-Дарьинского округа, мы дей­ствуем с фронта и оставляем всегда неприятелям туркменам сво­бодный путь отступления в степь. Обыкновенно наши войска могут их преследовать и там, но главная задача в Хивинском ханстве и должна заключаться в том, чтобы не выгонять турк­мен из ханства, но напротив, водворить их там прочно навсегда и ни в каком случае не допускать удаления их в пределы Пер­сии. Достигнуть же этой цели можно только, владея путем их отступлении, который ныне находится в ведении Закаспийского военного отдела. При этом нельзя умолчать, что договор, зак­люченный с хивинским ханом, удовлетворяя только интересам и выгодам Туркестанского военного округа, оставил в стороне как интересы Оренбургского и Кавказского военного округа, так и насущные потребности туркменов, которые постоянно крайне нуждаются в воде, бывшей часто причиною кровавых и опустошительных междуусобий в ханстве. Таким образом, вышло то-что владения России, обхватывающие Хиву почти со всех сто­рон, не соединены между собою, а разделены. Если бы при зак­лючении договора Кунградская область была присоединена к Рос­сии, то тогда не только был бы устранен этот важный недоста­ток, но положение туркмен значительно улучшилось бы и они бы не имели больших поводов к неудовольствию против хана. Если до сих пор туркмены, живущие близ старых русел Аму-Дарьи, крайне нуждались в воде, теперь, когда ханство обезлюдело вследствие переселения каракалпаков на правый наш берег, каналы её начнут засоряться и туркмены еще более нач­нут бедствовать от недостатка воды. Явится не только новый повод, но даже необходимость к волнению в ханстве против ха­на. Если бы дельта левого берега Аму-Дарьи от Кунграда до Лаудана и далее на запад по старому руслу р. Аму-Дарьи бы­ла присоединена к России, то заботы её о правильном распределении воды касались бы не одного только правого берега, но также и левого берега р. Аму-Дарьи. Тогда ханство было бы предохранено, как от многих волнений, так и от запустения и занесения западной её части песками, которые, год от году, пос­тепенно более и более врываются в самую средину ханства. Уст­ранение подобной катастрофы, а также обеспечение улучшения быта туркменов зависит единственно от безотлагательного про­пуска воды по старому руслу р. Аму-Дарьи по направлению к озеру Сары-Камышу и далее. Тогда вся эта местность, недавно еще хорошо обработанная и густо населенная туркменами всех родов, опять оживилась бы и представила бы все необходимые средства для спасения ханства от песков, дав возможность на своих берегах развиваться оседлости, земледелию и древесной растительности. От этою зависит также скорейшее решение всего туркменского вопроса и успокоение Туркменских степей. Что­бы обуздать и усмирить туркмен, недостаточно разбивать их. Прежде всего, кочевника надо сделать более достаточным и [85] более оседлым жителем, дав ему возможность зарабатывать себе пропитание более легким трудом, более честным образом, чем разбои, грабежи и торговля невольниками. Подобной перемене более всего может служить направление среднеазиатской тор­говли по каспийско-аму-дарьинскому пути и орошение Туркмен­ской степи водою. Всеобщее мнение хивинских туркмен то, что лишь появится вода в старом русле, как туркмены с р. Атрека и других частей Туркменской степи двинутся и поселятся там. Раз туркмены будут жить в довольстве, то они не будут легко рисковать потерею своего имущества, имея в виду еще перс­пективу быть истребленными в случае неповиновения. Орошение Туркменской степи водою, представит тогда все удобства, ибо наши войска свободно будут в состоянии двигаться по всем на­правлениям. В Средней Азии страшен не оседлый житель, а но­мад, которому нечего терять, и который добывает себе пропи­тание разбоями и грабежами. … Теперь предстоит настоятельная необходимость соединить Среднюю Азию с Россиею улучшенным путем сообщения, я не могу умолчать, что единственным в настоящее время направле­нием для проложения железной дороги в Среднюю Азию долж­но считать направление от Красноводска до Аму-Дарьи. Эта дорога была бы самою производительною и могла бы окупиться. Выводы эти я основываю на том, что орошение Туркменской степи водою немедленно обратит её в плодоносные местности, которые посредством отдачи их в аренду могли бы давать боль­шие выгоды, судя по доходности земель в Хивинском ханстве. Отдача этих земель в аренду на протяжении линии железной до­роги и оросительных каналов, а также эксплоатация железной дороги вполне обеспечили бы доходность её. Тогда явилась бы возможность доставлять на берега Аму-Дарьи нефть для отоп­ления пароходов и зданий. Эта Красноводско-Аму-Дарьинская жел. дорога, находясь на удобнеишем и кратчайшем пути из России в Среднюю Азию, пролегающем по Волге, Каспийско­му морю, Туркменской степи, Хивинскому ханству, по р. Аму-Дарье до пристани Кукертли, откуда или вверх по реке Аму -Дарье до пределов Афганистана, или от Кукертли в г. Бухару и далее по Бухарскому ханству через Самарканд и Джизак и Ташкент и Кокан, — притянула бы к себе грузы всей Средней Азии и части Афганистана, число которых в первые 3 — 5 лет существования дороги может пойти около 4 млн. пудов. Про­ведение Каспийско-Аму-Дарьинской железной дороги вызывается еще важными стратегическичи соображениями …соединение всей нашей юго-восточной пограничной линии, соединяющей три пограничных военных округа улучшенным путем сообще­ния, представлается делом первой важности. Тогда Каспийско-Аму-Дарьинская железная дорога уничтожила бы единственно неудобное пространство торгового и военного пути из России в среднюю Азию на всем громадном его протяжении от Москвы до Афганистана и Кокана. Тогда в случае каких-либо [86] замешательств в Средней Азии, Россия всегда будет в состоянии пе­ребросить без особенных затруднений с Кавказа массу войск на берега р. Аму-Дарьи, откуда уже не встречается препятствий для движения по направлению к Афганистану, Ташкенту и Кокану. Когда же население и благосостояние среднеазиатских владений увеличится, тогда можно будет приступить к построй­ке железной дороги из Ташкента к одному из пунктов сибир­ской железной дороги с ветвью к Оренбургу. Что же касается до русско-индийской железной дороги, то, не мечтая о буду­щем, а принимая в соображение настоящее положение дел, эта дорога будет выгодна только для Германии, Индии и Англии и, положительно неблагоприятна для развития русской среднеази­атской торговли. Каспийско-аму-дарьинская страна представляет одно неразрыв­ное целое, которое может правильно существовать и быстро развиваться только при соединении всех ее частей в руках од­ной власти. Хивинское ханство никогда не имело и не имеет ни­какого тяготения к Ташкенту. Вот почему, для быстрого и ус­пешного развития производительных сил Хивинского ханства и нашей среднеазиатской торговли, было бы необходимо заведывание сношениями с Хивинским ханством передать ведению той русской власти, которой будет подчинен восточный берег Каспий­ского моря. По образовании военно-закаспийского отдела сущест­вование аму-дарьинского отдела в предполагавшихся размерах не вызывается особенными нуждами и требованиями со стороны ин­тересов России. На основании всех вышеизложенных соображений, относи­тельно Хивинского ханства, главные меры, могущие содейство­вать быстрому развитию производительных сил каспийско-аму-дарьинской страны и развитию нашей среднеазиатской торговли, заключаются в следующем: 1) Необходимо успокоить и водво­рить безопасность в Хивинском ханстве. 2) Необходимо обеспе­чить красноводско-аму-дарьинский торговый путь, для чего бы­ло бы весьма полезно предоставить охранение этого пути хи­винским туркменам, расставив их вдоль протяжения его, в оп­ределенных пунктах, в виде пикетов. Эти пикеты в непродолжи­тельном времени обратились бы в этапные пункты, около которых начали бы группироваться окрестные кочевники и около которых впоследствии могла бы развиться оседлость. Некоторые из этих пунктов могли бы даже обратиться в торговые центры степей, как это мы видим ныне в киргизских степях. За содер­жание пикетов следовало бы установить известную плату из хи­винской контрибуции. Мера это избавила бы нас от устройства многих укреплений и содержания там русских войск. Имеется много данных, что хивинские туркмены будут добросовестно охранять красноводский торговый путь, так как они собственно за­нимаются перевозкою товаров. 3) Установление в степях турк­менских пикетов удалило бы из ханства все буйные головы и предоставило бы им возможность получить денежную награду [87] за свою службу и тем легко выплачивать наложенную на них контрибуцию. Вообще, эта контрибуция служит одною из глав­ных причин неудовольствий и волнений в ханстве. В видах соб­людения интересов России, было бы весьма полезно если не простить, то по крайней мере, возможно уменьшить или об­легчить взнос этой контрибуции. Если принять в расчет все по­следствия, производимые взиманием контрибуций на спокойствие и внутреннее состояние ханства, а также на развитие произво­дительных его сил и торговых сношений с Россией, то для Рос­сии было бы гораздо выгоднее совершенно простить контрибу­цию этому разоренному ханству, которому война 1873 года стоила по приблизительным соображениям более 10 млн. рублей. Генерального штаба полковник Глуховской. ЦГВИА, ф. 400, д. 8,1873 г., л. л. 83-128.  

Протокол Особого совещания по средне-азиатским делам

На подлинном собственноручного его императорского величества рукою написано: «Читал». Петергоф, 17 июля 1832 г. II Наши политические отношения к независимым азиатским ханствам. … „Для устранения неудобств этих и для поднятия экономичесского и торгового значения Туркестанского края необходимо свя­зать его с Каспийским морем и, для этого требуется изменить границу нашу и провести таковую, начиная от Кашгара по сне­говому хребту, окаймляющему с юга Аму-Дарью, до границы Бухарских владений с Бадахшаном и далее по течению Аму-Дарьи, правый берег которой будет принадлежать нам, от упо­мянутой Бухарской границы до Чарджуя. где граница пе­рейдет Аму и направится на юго-запад по караванному пути в Мерв и далее до Серахса, на соединение с нынешней Закаспийско-персидской границей. При таком очертании границы ханства Бухарское и Хивинское должны будут сполна войти в район наших владений». .. … „Что касаекя Хивинского Хана, то он считает себя не более как нашим уездным начальником. Сами мы относимся к нему не иначе и потому было бы нелогичным с нашей стороны оставлять безраздельно в пользу его все доходы страны, простирающиеся до трех сот тысяч металлических рублей в год, тем более, что содержание Аму-Дарьинского отдела стоит нам немалых расхо­дов. Хивинский хан мог бы гораздо удобнее и спокойнее прожи­вать на приличном иждивении в Казани или Калуге». [211] По выслушании соображений и предложений генерал-лейтенан­та Черняева, со стороны некоторых членов совещания последо­вали замечания и возражения, сущность которых заключалась в следующем: .. …Вышеизложенные соображения, побуждающие нас делать под­держания настоящего порядка вещей по отношению к Бухарскому ханству, едва ли не в большей степени применяются и к Хиве. Успев поставить настоящего владетеля этой области в положение нашего уездного начальника, с каковым он вполне примирился мы тем более обязаны дорожить этим положением, что доходов с ханства, не превышающих и в настоящее время трехсот тысяч рублей, едва ли достанет на поддержание нашей собственной вла­сти как в Ханстве, так и среди зависящих от него многочислен­ных кочевых племен населяющих, степи по левому берегу Аму-Дарьи. Как еще недавно сообщил начальник Аму-Дарьинского отдела, некоторым из наиболее влиятельных мервских ханов выражено было желание, чтобы из Хивы в Мерв, для управления тамошними текинцами, было прислано доверенное лицо и это обстоятельство ясно доказывает, что в глазах кочевых населений хивинский хан сохранил еще известное, значение, вследствие исто­рического хода вещей. Значением этим нам следует воспользо­ваться для упрочения порядка безопасности на пространстве степи, отделяющих Аму-Дарью от Закаспийской области и далеко нельзя быть уверенным в том, что замена власти хивинского хана нашею собственною облегчит нам разрешение этой сложной задачи. .. … Ввиду вышеизложенных заключений совещание не признало своевременным осуществление предположенной генерал-лейте­нантом Черняевым по отношению к Бухаре меры. Подписали:: И. Гирс, И. Бунче, И. Обручев, И. Зиновьев. ЦГВИА, ВУА, д. № 586/с, лл. 20-32.  

Журнал Особого совещания по вопросам, касающимся Закаспийской области, Туркестанского края и Мерва

25 августа 1883 года в помещении министерства иностранных дел собралось Особое совещание для обсуждения вопросов, .. …Поэтому и по вопросу о признании покровительства России между мервскими племенами не было полного единства, и в то время, как одни из их представителей договаривались с нами че­рез начальника Закаспийской области в Асхабаде, другие отпра­вились в Хиву и изъявили готовность подчиниться русскому пра­вительству через посредство назначенного хивинским ханом уп­равителя. Эта форма влияния на Мерз, через вполне подвластно­го нам хана хивинского, представлялась Туркестанскому началь­ству выгодною и возможною под условием исполнения мервцами тех же самых обязательств, которые предъявлялись им в Асха­баде. С своей стороны и Кавказское начальство, за недостатком имевшихся в распоряжении его способов действия на население это, не видело к тому препятствии. На сих основаниях хивинскому хану разрешено было удов­летворить желание искавших его посредничества некоторых мервских племен и он послал к ним ставленником Юсуф-бея. Но очень скоро обозначились неудобства такого двойствен­ного влияния на население Мерва. К начальнику Закаспийской области стали поступать жалобы на Юсуф-бея, бравшего поборы с населения, и наши власти в г. Асхабаде подверглись справед­ливому упреку в нарушении только что заключенного договора. По обсуждении возникших недоразумений выяснилось, что одновременное влияние на мервские дела из Асхабада и из Хи­вы может только ослабить наше значение среди туркмен Мерва, вследствие чего было решено предоставить сношения с Мервом и упрочение нашего там влияния исключительно начальнику За­каспийской области; вместе с тем через Туркестанского генерал-губернатора предложено было хану хивинскому отозвать Юсуф-бея. Неожиданная смерть Юсуф-бея, казалось, самым благоприят­ным образом решала возникшие затруднения, но, к сожалению, ранее получения приказания об отозвании своего первого посланца, хан уже назначил на его место другого—Абдурахман-бея. Этому последнему, пришлось, едва прибыв на место, возвратиться обратно, причем приверженцам в Мерве хана хивинского дан был совет обращаться впредь по их нуждам не в Хиву, а в Ашхабад. Несмотря на это, часть населения Мерва снова послала в Хиву многочисленную депутацию, до 60 человек, просить о назначении им правителя от хана. Приезд этой депутации в Хиву совпал с приездом в Петро-александровск, в апреле настоящего года, Туркестанского гене­рал-губернатора. [216] Убедившись в искренности выраженного туркменами желания покориться хивинскому хану, генерал-лейтенант Черняев разре­шил хивинскому хану послать для управления Мервом хивинца Бабаджан-бека, предоставив этому последнему права сбора пода­тей для содержания джигитов. Запрошенный о положении в Мерве Бабаджан-бека, началь­ник Закаспийской области донес, что большинство мервского на­селения не хочет подчиниться новому ставленнику Хивы и пла­тить объявленные им налоги, что из 4-х главных мервских пле­мен, отделение Вакиль—15000 кибиток и отделение Бахши—12000 крепко держатся Асхабада. Намерение отделения Сычмаз еще достаточно не выяснилось, и только хан самого малочисленного отделения, Бек, ездил в Хиву и, повидимому, признает Бабаджана. … …В заседании 25 августа рассмотренные вопросы предложены были Министром Иностранных Дел в том самом порядке, в ко­ем они предъявлены были на предыдущих и по всем им выслу­шаны были объяснения начальника Закаспийской области. 1. Не представляется ли выгодным для объединения и упрочения нашего влияния на Мерв присоединить Аму-Дарьиский отдел к Закаспийской области, подчинив ей и хана Хивинского? Подобное присоединение, как это признано было на предыду­щих совещаниях, имеет за собой серьезные основания, вслед­ствие однородности страны между Персией и Аму-Дарьей в ге­ографическом и этнографическом отношениях, а также вслед­ствие возможности объединить в одних руках влияние наше на Мерв, где в настоящее время находится присланный хи­винским ханом с согласия Туркестанского генерал-губернатора, ставленник Бабаджан-бек. Но, с другой стороны, как равным образом заявлено было на предыдущих совещаниях выделения Аму-Дарьинского отдела из Туркестанского [217] генерал-губернаторства неизбежно ослабит представительство и значение нашей власти в Туркестане, каковое обстоятельство может повлечь за собой неблагоприятные для положения нашего в Средней Азии последствия. Вместе с тем, рассматриваемое увеличение Закас­пийской области, полезное в смысле объединения Мервского воп­роса, не послужит к объединению всего туркменского вопроса, так как некоторые туркменские племена, как например, эрсари, останутся попрежнему вне пределов области. С своей стороны генерал-лейтенант Комаров объяснил, что при­соединение к Закаспийской области Аму-Дарьинского отдела при­няло бы несомненную пользу, так как отдел этот естественно тя­готеет к Каспийскому морю, с которым необходимо связать его удобным путем. Доказательством этого тяготения служит, между прочим, то, что торговля Хивы уже и ныне направляется к Кас­пийскому морю и, в особенности, к главному приморскому пунк­ту Закаспийской области—Красноводску. Путь на Красноводск хивинские купцы предпочитают ныне прежнему пути на Мангишлак, где торговля встречает чувствительное неудобство в крайней органиченности морских перевозочных средств, каковое не­удобство не существует в Красноводске, куда, помимо срочных пароходов общества «Кавказ и Меркурий», заходят и другие су­да. Торговля между Хивой и Красноводском, которая в прошлом году выразилась прибытием в последний пункт приблизительно 2000 верблюдов, могла бы еще более развиться, если бы этом не препятствовал хивинский хан, разоривший главного хивин­ского караван баши, Худай Мергена, в наказание за выражен­ное сим последним желание перейти в русское подданство. К этому генерал-лейтенант Комаров присовокупил, что вообще торговое значение Закаспийской области заметно развивается. В на­стоящее время в Асхабаде существует склад московского торго­вого дома братьев Коншиных, где имеется товар приблизительно на 400 тыс. рублей. Торговые сношения с Асхабадом и Бухарой через Мерв равным образом открылись, хотя бухарские купцы и не посещают еще Асхабада, почему товары их доставляются в этот пункт мервскими купцами. Выслушав объяснения эти, Совещание не сочло возможным упустить из виду изложенные выше неудобства, кои повлекли бы за собой выделение Аму-Дарьинского отдела из Туркестан­ского генерал-губернаторства, и потому положило: оставить в настоящее время Закаспийскую область в ее настоящих границах При этом совещание высказалось за необходимость привести в ясность положение путей через степи, отделяющие Хиву от Закаспийской области, в видах возможного улучшения оных и подготовления связи между ханством и областью. … …III. Каким образом поступить с новым ставленником хивинского хана в Мерве Бабаджан-беком? Принимая во внимание, что немедленное отозвание Бабаджан-бека из Мерва могло бы умалить значение Туркестанского гене­рал-губернатора в глазах средне-азиатских населений, предшествовавшее совещание признало возможным оставить пока Бабаджан-бека в Мерве, хотя с целесообразностью этого заключення и не согласились некоторые из членов совещания. На сделанный ему по этому предмету запрос начальник За­каспийской области объяснил, что присутствие в Мерве хивинского ставленника, присланного туда с согласия туркестанского генерал-губернатора, поставило его в невозможность вести преж­ним порядком сношения с Мервом, что, согласно полученным им сведениям, мервское население не признает над собой власти ставленника, вследствие чего сей последний решился уже былы вернуться в Хиву, но не был допущен к этому привезшим его старшиною рода бек, Кара-Кули-Ханом, и что, без всякого со­мнения, Бабаджан-бек или вынужден будет покинуть Мервский оазис, или же будет убит текинцами. Вследствие сделанного со стороны совещания заявления, что присутствие Хивинского ставленника ни в каком случае не дол­жно изменить прежний порядок сношения начальника Закаспийской области с мервским населением и вследствие выраженной туркестанским генерал-губернатором готовности немедленно по прибытии в Ташкент сделать распоряжение об отозвании Бабаджан-бека из Мерва, генерал-лейтенант Комаров изложил свол взгляд на способ устройства положенния дела в Мургабском оа­зисе, с целью упрочения в нем русского влияния. Согласно его мнению, через местных, наиболее влиятельных ханов, приняв за основание существующее разделение населения на утамышей на­селяющих левый берег Мургаба и тахтамышей, живущих на пра­вом берегу. Главою первых можно было бы признать Махтум-Кули Хана, из племени Векиль, который пользуется большим влиянием, как сын известного Нур-Берды хана, присутствовал на торжестве коронования и был по этому случаю всемилостивейше удостоен государем императором чина майора милиции. Во главе тахтамышей можно было бы поставить Кара-Кули Хана, который хотя и был почему то враждебно расположен к преж­нему начальнику Закаспийской области генералу Рербергу, но, без всякого сомнения, будет польщен признанием его главой части мервского населения. Хотя генерал Рерберг и находил [220] полезным, чтобы в распоряжение утверждаемых русским прави­тельством Мервских ханов была ежегодно отпускаема сумма в 45 т. рублей на содержание местной милиции, при помощи коей ханы имели бы возможность поддерживать свою власть и поря­док в Мерве, но генерал-лейтенант Комаров не разделяет мнения этого и полагает, что если и придется русскому правительству назначить какое либо денежное пособие избранным им ханам, то пособие это будет во всяком случае, весьма ограничено. К этому начальник Закаспийской области присовокупил, что, вследствие сделанного мервцами в ноябре 1882 г. нападения на топографа Парфенова, причем убиты трое казаков, посланы были в Мерв люди, которые, захватив двух главных виновников нападения, доставили их в Асхабад, где, по приговору военного суда, один из разбойников был казнен через повешение, а дру­гой сослан в каторжные работы. Этот пример строгости подействовал весьма внушительно на мервцев и с тех пор разбои их не возобновлялись. По поводу вышеизложенных объяснений генерал-лейтенанта Комарова относительно устройства дел в Мерве туркестанский генерал-губернатор заметил, что он находит положительно вред­ным производство правительством нашим постоянных выдач мервским ханам и полагает, что расходы по содержанию как ханов, так и милиции, должны быть обращаемы на местные сборы. Совещание выразило желание, чтобы по возвращении в Асха­бад начальник Закаспийской области подробно разработал свой проект будущего устройства дел в Мерве и представил бы таковой в военное министерство на обсуждение. .. … Приняв в соображение вышеизложенные данные, совещание пришло к заключению, что ввиду последовавшего высочайшего соизволения на постройку нового укрепления в Питняке, на пра­вом берегу Аму-Дарьи, следовало бы отсрочить, как постоянное занятие Кары-Бенда, так и постройку укрепления по соседству с Чарджуем, а в случае открытия пароходства на Аму-Дарье, ограничиться приведением в исполнение предположения министра иностранных дел об устройстве на бухарском берегу реки этой товарных пристаней с возложением охраны их на эми­ра Бухарского. Вышеизложенные заключения совещание полагало подверг­нуть на высочайшее государя императора усмотрение через ми­нистра иностранных дел. Подписали: И. Гирс, И. Обручев, Г. Колпаковский, И. Зиновь­ев, И. Шестаков, А. Комаров, А. Куропаткин. ЦГВИА, ф. 400, д. № 64. 1854 г., лл. 36-47.  

Записка министра иностранных дел Гирса военному министру Ванновскому по поводу телеграммы Туркестанского генерал-гу­бернатора.

28 ноября 1833 года. При письме своем от 30 минувшего ноября за № 723 Воен­ный министр доставил министерству иностранных дел копию с секретной телеграммы Туркестанского генерал-губернатора от 29 ноября. В телеграмме этой генерал-лейтенант Черняев возвращается к вопросу об отношениях мервских туркмен к Хиве. По мнению его обещанный им вывоз хивинского ставленника из Мерва не при­несет пользы и не заставит мервцев подчиниться Асхабаду, ка­ковое подчинение может быть достигнуто лишь силою оружия. При этом, генерал-лейтенант Черняев опасается, что оттолкнув мервцев от Хивы, мы заставим их обратиться к Афганистану. Настаивая на необходимости вызова из Мерва Хивинского став­ленника, присутствовавшие на особом совещании 25 минувшего августа представители министерства иностранных дел имели в ви­ду объединить в одних руках влияние на Мерв, с существенной важностью каковой меры согласилось большинство членов сове­щания. При этом означенными представителями были представлены весь­ма веские доводы в доказательство бессилия хивинского хана водворить в Мерве порядок и утвердить там свое влияние. Достав­ленная начальником главного штаба копия с отношения к нему Туркестанского генерал-губернатора от 10-го октября за № 400 служит, повидимому, еще более веским тому подтверждением. Из отношения этого сказывается, что хивинский хан не в силах водворить порядок среди кочевого населения, даже в пределах своих собственных владений и что он не может добиться повиновения со стороны зависящих от него беков Кунградского и Куня-Ургенчского. Ввиду столь знаменательного заявления Тур­кестанскою генерал-губернатора о политическом ничтожестве хи­винского хана, разве возможно допустить, чтобы влияние сего последнего могло способствовать водворению порядка среди свое­вольного населения мервского оазиса, изолированного от Хивы [224] обширными неудобопроходимыми пустынями и которое, постоян­но обнаруживало враждебное настроение по отношению к узбе­кам. Не вправе ли министерство иностранных дел с большею чем когда либо настойчивостью заявить, что присылка в Мерв хивин­ского ставленника составляла меру нецелесообразную и которую поэтому следует как можно скорее отменить. Высказанное генерал лейтенантом Черняевым в телеграмме от 28 ноября опасение, что оттолкнув мервцев от Хивы, мы заставим их обратиться к афганцам, могло бы иметь некоторое основание лишь при одном условии, а именно, если бы мервское население тяготилось своей зависимостью и желало подчиниться иноземно­му владычеству. Между тем хорошо известно, что означенное население как нельзя более дорожит своей вольностью и что, к афганцам оно относится не менее враждебно, чем к другим сво­им соседям. До последнего времени шайки мервских хищников не переставали делать набеги на северные окраины Гератской об­ласти. Независимо от этого, не следует упускать из виду, что в 1873 году, в видах обеспечения порядка и мира в Средней Азии, между Россией и Англией установилось соглашение, в силу ко­его определено было с известной точностью пространство вла­дений эмира афганского и великобританское правительство обя­залось удерживать эмира от наступательных действий за преде­лами признанных за ним земель. Мерв лежит за этими предела­ми, а так как не подлежит сомнению, что английское прави­тельство весьма дорожит сохранением в силе упомянутого сог­лашения, то следует предполагать, что оно не допустит со сто­роны афганцев явных попыток к вмешательству в дела Мерва, вследствие каковых попыток и мы избавились бы от принятою нами на себя обязательства, не вмешиваться в дела областей, входящих в состав афганистана. Существование международного соглашения 1873 г. не устраняет, конечно, возможности тайных происков, но таковые происки не устраняются и присутствием в Мерве бессильного хивинского наместника. ЦГВИА, ВУА, д. № 588/с, лл. 104-106