ПРИЛОЖЕНИЕ

Господину Начальнику Астрабадской станции, находящемуся на о-ве Ашурадэ

Ата-Мурад-Хана и находившихся при нем чиновников, богатырей и старшин

Донесение¹

В 1867 году присланный приказ с Хайтым Беком из Оренбурга мы получили, что весьма обрадовало нас и Ямудских старшин и в приказе они объявили нам великую ласку (Сей приказ или вернее приветствие Генерал-Губернатора Оренбургского края при сем прилагается в подлиннике. (В архиве имеется заверенная копия этого письма, которая здесь не приводится.—Ю. Б.)). Объявляю Вам, что в настоящее время я человек малосильный и малосостоятельный, но только молитвою своею умоляю за Вас. Продолжая войну с узбекскими начальниками и (л. 1 об.) богатырями, я оказывал много храбрости: убивал и уничтожал многих из них, имея полную надежду на Всемилостивейшего Императора, который в случае неустойки нашей окажет нам помощь и покровительство.

Еще объявляю Вам, что узбеки живут на истоке реки, а мы жили у устья той же реки и пользовались ее водами для орошения наших полей. Но узбеки из ненависти к нам отвели течение реки, дабы тем довести ямудов до крайности и заставить их покориться Хивинскому Хану. Некоторые из нашего племени как люди слабые и недальновидные покорились своей участи, забывая просить защиты Российского Государя Императора. Таким [381] образом единство и сила нашего (л. 2) племени погибли и я глава оного остался немощь.

Джомадиял-Аввел 5-го числа сделали совет переселиться к крепости Форт. Вскоре после сего получен был пакет от Оренбургского Губернатора, что меня обрадовало чрезвычайно, напротив того враги мои были весьма опечалены тем, что мне оказывают покровительство русские начальники.

В прошлом году я послал Измаил-Бекляр Бегия в Оренбург для переговоров, но услыхал, что он умер, не дав мне никакого ответа.

Вот уже 14-ть лет, что старшины наши просили меня отправиться в Шах-Гадам и обратиться с великою просьбою к русским началь(л. 2 об.)никам о том, что мы, несчастные туркмены, живущие в пределах Хивы, просим Всемилостивейшего Российского Императора принять нас под свое покровительство и переселить нас к Балханским горам, где бы мы могли жить спокойно.

Прошу Вас написать об этом куда следует и ответить мне, чем премного обяжете наш народ и наших старшин. Несмотря на то, что у меня не было собственного капитала, я принужден был занять денег чтоб нанимать верблюдов, лошадей и ослов для перехода в Шах-Гадам; верблюдов я нанял за десять таллы (Таллы равняется трем сахибкранам), а лошадей за пять и за четыре таллы, так что за переезд наш я израсходо(л. 3)вал четыреста таллы, которые я остаюсь должным; и с несколькими моими людьми 17-го числа Реджеба, через 19-ть дней пути, я прибыл в Шах-Гадам. Последние дни нашего перехода были для нас весьма тягостны по безводной степи, и даже некоторые из наших спутников погибли дорогою от изнурения и голода: именно один мужчина и одна женщина.

На третий день после оного перехода я послал четырех человек на берег моря в надежде встретить кого-нибудь и расспросить о той стране, куда мы пришли. Посланные мои пришли на морской берег к Куба-Сенкер, где увидели на другой день мимо идущую лодку, которая подошла к берегу, слыша их крики, тогда мои люди (л. 3 об.) сообщили лодочникам, что они люди Ага-Мурад-Хана, и вслед за тем рассказали свои приключения. Посланные привели ко мне двух людей с лодки и оказалось, что это были Огурджалинцы и жители О-ва Челекеня.

После того я отправил на сей лодке Абабека и Шах-Джан-Сердара на Челекень к Салых-Хану и к тамошним старшинам с просьбою дать нам пищу и помещение до возвращения от Вас нашего посланца. Аба-Бек и Шах-Джан-Сердар благодаря бога благополучно доехали на Челекень, где и объявили о наших бедствиях; те были очень рады случаю дать нам помощь, во 1-х исполняя повеление Божие, во 2-х в честь помощи подданным всемилостивей­шего Государя Императора и в 3-х в честь исполнения (л. 4) туркмен (sic!), мои посланные наполнили свою лодку провизиею и возвратились в Шах-Гадам. Потом мы забрали своя вещи и скот и переправились в Челекень.

По прибытии туда я получил для нас кибитки и провизию.

Еще раз повторяю Вам свою просьбу, что Вы есть надежда наших бедных туркмен, претерпевших великие мучения.

Еще просим мы выстроить крепость возле Балханских гор и близ моря. Надеюсь, что для личных переговоров со мною Вы пришлете своего человека.

[382] Ежели Государь Император примет нашу просьбу и выстроит эту крепость, тогда бедные народы, находящиеся возле Хивы и на Гургане, будут под покровительством Вашим, и кочующие (л. 4 об.) люди могут тогда безопасно выгонять свой скот, а другие оседлые через мелочную базарную торговлю будут доставлять правительству некоторый доход.

Остаюсь в полной надежде обо всем вышеписанном. Извините меня, я не могу Вас учить, но только еще раз напоминаю Вам просьбу свою. Ты человек великий, ежели обратишь внимание, то поймешь меня.

Сын Ураз Мамеда, Ата-Мурад-Хан приложил свою печать к сему. 1867 года Декабря 15 дня.

1 Публикуемая здесь копия перевода донесения Ата-Мурад-хана хранится в бумагах Ф. А. Бакулина (русского консула в Астрабаде в 1871—1879 гг.), находящихся в архиве В. А. Жуковского (Архив востоковедов Ин-та народов Азии АН СССР, фонд 17, «Материалы Бакулина», № 39/433—22, лл. 302—305 по архивной пагинации). Документ публикуется здесь полностью, с исправлением многочисленных орфографических ошибок и описок, но с сохранением транскрипции имен и терминов, имеющейся в оригинале. В скобках отмечечо начало каждой страницы документа. Примечания со звездочками принадлежат, должно быть, переводчику.

Пользуемся случаем выразить признательность Ю. Е. Борщевскому, указавшему этот документ.

ДАННЫЙ МАТЕРИАЛ ПРЕДОСТАВЛЕН ДЛЯ ОБРАБОТКИ И ПУБЛИКАЦИИ САЙТОМ ВОСТОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА