Людмила Жукова
(конец XIX — первая половина ХХ вв.)
Первые этнические немцы появились в Южном Хорезме в конце ХVIII — начале ХIХ вв. в качестве невольников. В Хиве до 12 июня 1873 г. существовал рабский базар, где иногда продавались пленники немецкого происхождения из Поволжья. Некоторым из них удавалось даже создать свои семьи с местными мусульманками(1).
Однако подлинный «немецкий островок» на землях Хивинского ханства вырос в конце ХIХ столетия.
В 1881-1883 гг. в Южный Хорезм прибыли первые семьи немецко-меннонитской этноконфессиональной группы в количестве около 200 человек. О том, каким образом община попала в этот регион, еще не освоенный европейцами, и как сложилась ее дальнейшая судьба, частично описано узбекистанскими писателями — Давлатером Рахимом и Шихназаром Матрасуловым в литературно-художественном издании «Феруз» (Тошкент, 1991, с. 98-99) на узбекском языке и историками Неллей Кнауэр и Валерией Гентшке.
Мотивы перемещения из Крыма и Поволжья осенью 1880 г. 71 семейства (420 человек) так называемых Братских меннонитов в Туркестан связаны с «откровением», согласно которого убежищем для «божьего народа» должна была стать Средняя Азия. Но непредвиденные обстоятельства — скоропостижная смерть туркестанского генерал-губернатора Кауфмана, лично их пригласившего на постоянное местожительство, «спутали карты». В результате одна часть сектантов решила остаться в Русском Туркестане, другая, в количестве 30 наиболее обеспеченных семей, просить убежища в Бухарском ханстве. После бесплодных переговоров с эмиром, вконец измученные колонисты, передвигавшиеся почти на полсотнях фургонов, вынуждены были обратиться с просьбой предоставить убежище к хивинскому хану Саид-Мухаммаду Рахиму(2).
Меннонитская община осела в окрестностях Хивы, но прежде ей пришлось немало помытарствовать по оазису. Н.Х. Кнауэр сообщает,что первоначально общине отвели земли в Клиганском бекстве, близ Даудана — притока Амударьи(3). По воспоминаниям хивинца Матякуба Раджабова пришлые иноверцы переселились в регион по Аральскому морю и некоторое время жили в Куня-Ургенче. По нашему мнению, оба информатора, но в разной степени правы. Так, например, отдельные семьи могли прибыть в Хиву со стороны Арала, но чуть позднее.
На неукрепленное поселение немисов (так называли меннонитов местные жители) постоянно делали набеги туркмены-иомуды. Во время стычек некоторая часть пришельцев погибла. В результате община количеством около 150 человек вынуждена была вновь просить защиты у Саид Мухаммад Рахим-хана. Услышав о происшедшем хан велел отвести чужестранцам участок земли площадью около 50 га в селении Ак-мечеть (в 15 км восточнее Хивы), во владениях своего брата Атаджантюри. Первые четыре года община освобождалась от всяких повинностей(4). В дальнейшем она стала отдавать часть своих доходов в ханскую казну и Атаджантюре.
Почти 20 лет колонисты продолжали оставаться подданными Российской Империи. И только в 1904 г. в связи с установившейся стабильнотью благосостояния ее членов и значительной естественной изолированностью община, насчитывавшая почти 30 семей, приняла хивинское подданство.
В том же году колония пополнилась новой группой переселенцев из местности Лаузан (или Клаузан) из Поволжья — в составе 24 семей. Позднее сюда прибыли еще семьи из России (Поволжья) и Киргизии. Вообще, немцы-меннониты были легки на подъем. Когда некоторым киргизским переселенцам оказалось трудно привыкнуть к непривычному пейзажу и климату в Хорезме — двинулись назад в «родные края». Только так, на наш взгляд, можно объяснить образование в 1911 г. в Киргизии поселка Хивинский (Гогендорф)(5). Несколько членов общины не справившиеся с со здешними трудностями выехали в США и Канаду(6).
Постепенно состав колонии разросся до 62 хозяйств, а его территория увеличилась до 60 га. По устным сообщениям знатоков края — Ибрагима Каримова и Абдуллы Абдурасулева «немецкий островок» был оформлен в виде небольшой крепостцы с одними запирающимися на ночь воротами. Обносить кишлак глинобитной стеной в целях безопасности — местная народная традиция того времени.
Получив землю, меннониты начали заниматься своим излюбленным занятием — земледелием и животноводством. На первых порах большим подспорьем в хозяйстве являлось рыболовство (рядом находилось озеро Ширкуль). Землю обрабатывали исключительно омачем. Постепенно научились на засоленой почве с использованием искусственного орошения выращивать непривычные для этого региона овощи — картофель, баклажены, помидоры, огурцы, капусту и пряности. Разводили племенной скот.
Меньшая часть колонистов занималась традиционными ремеслами — сапожным, столярным, кузнечным, ремонтом нехитрого сельскохозяйственного инвентаря и другими. Изготавливали предметы мебели, начавших входить в быт зажиточных хивинцев — столы, стулья, табуретки, шкафы, оконные рамы, двери и другие предметы домашнего обихода.
В зимние дни женщины коротали время за вязанием и шитьем.
В самом начале ХХ в. по приказу последнего хивинского хана Исфандияра местные зодчие совместно с приглашенным из Москвы архитектором А.Н. Роопом и с участием акмечетских мастеров построили дворцовый комплекс Нуруллы-бая. Наиболее европеизированный парадный павильон официальных приемов Исфандияр-хана представляет собой лабиринт из семи комнат. По мнению исследователей архитектура и декоративное убранство интерьеров монументальной постройки представляют собой смесь старинного хорезмского стиля с европейским стилем и ложного классического стиля «ампир» ХVII-ХVIII вв. западно-европейского искусства. В его помещениях (1, 2, 3, 4, 6) меннонитскими мастерами из привозной российской древесины (дуба, мореного дуба и клена) сделаны карнизы, дверные и оконные блоки под европейский стиль и отделаны под французский лак с использованием позолоты, а также выполнены художественные паркетные полы сложного геометрического рисунка. Немцы составляли и орнаментальные рисунки для 10 изразцовых печей, установленных в помещениях. Кафельные плитки изготавливались по заказу на Императорском фарфоровом заводе (ныне им. Ломоносова в Санкт-Петербурге). Кроме того, акмечетские мастера привлекались для выполнения столярных работ в Кубла-тоза-бага — летней резиденции Мадраим-хана II. В одном из его залов сохранился расписной плафон, на котором меннонитский художник-любитель нарисовал пейзаж, навеянный воспоминаниями о далекой родине — зеленые берега Волги и мельницу. Скорее всего этот же живописец являлся и автором разрисовки медальонов в виде летающих амурчиков, павлиньих перьев и бантиков на потолке в помещении № 2 приемной Исфандияр-хана.
Под руководством А.П. Роппа с участием немцев-меннонитов в Хиве были построены еще два здания европейского образца: почта (1910) и больница (1911-1913 гг.).
В настоящиее время описанные выше памятники архитектуры отреставрированы. Труд А.Н. Роппа и акмечетских умельцев наравне с местными мастерами вошел в сокровищницу культуры Узбекистана. По заключению реставратора Р. Тохтаева паркетные полы во дворцовом комплексе Нуруллы бая «имеют художественную и историческую ценность и являются памятником истории развития декоративного оформления интерьера в сооружениях Средней Азии». Реставратор Р. Беширов констатирует, что «все виды декора и предметы внутреннего убранства дворца представляют собой историческую ценность, а часть из них (изразцовые печи, …) художественную ценность)»(7).
К сожалению, ни в одной из опубликованных монографий, статьях или путеводителях, посвященных архитектурным памятникам Хивы, об участии А.Н.Роппа и немцев из близлежаизшего селения Хивы в строительстве и отделке вышеназванных объектов не упоминается. Исключение представляет брошюра И.Ноткина, в которой вскользь упоминается камин в парадном павильоне Исфандияр-хана облицованного «немецкими фаянсовыми плитками, расцвеченными в яркие тона»(8).
Меннониты,всегда пристрастно относившиеся к образованию, имели свою школу. Из источников известно, что в 1884 г. приходской учитель Яков Тевс из Хивы отправился в Америку(9). Возможно, он являлся первым педагогом акмечетской школы. Религиозные, подчас до фанатизма, колонисты по сведениям краеведов, имели и свой молитвенный дом. Но была ли это отдельная постройка или в целях экономии земли для религиозных треб использовалось помещение школы — пока утверждать сложно.
Хоронили меннониты своих умерших всем селом на отдельном кладбище. Община аккуратно выписывала из Германии религиозную и другую литературу.
Отношение коренного населения к пришлому, несмотря на разность исповедуемых религий, была доброжелательной. Известно, что Феруз (литературный псевдоним Сайида Мухаммада Рахим-хана) несколько раз наведывался в поселок колонистов. Жители Хорезма перенимали полезные навыки «гостей» по возделыванию новых видов огородных растений, опыт по уходу за скотом. Меннониты, в свою очередь, охотно торговали с ними. Вильгельм Пеннер (в народе Панор бобо) научил хивинца Худайбергена Диванова искусству фотографии и дал ему первые уроки русского языка. Сохранился снимок, сделанный в 20-е годы ХХ в., запечатлевший В. Пеннера и первого узбекского фотографа и пионера кино Х. Диванова(10).
С приходом советской власти акмечетские меннониты продолжали держаться по-прежнему обособленно, не сливаясь ни с местным, ни с русскоязычным населением.
До 1928 г. все проблемы с органами Советов по установившейся традиции решал староста, несмотря на требования районных властей избирать председателя Совета. В Хивинском краеведческом музее сохранилось обстоятельное письмо одного из сотрудников Хорезмского отделения НКВД на имя председателя Хорезмского окружного исполкома, благодаря которому можно зримо представить занятия и условия быта членов меннониской общины на ноябрь 1934 г.(11)
На тот период их колония состояла из 52 семей и занимала прежнюю площадь — 56 га культурной земли. В 1929 г. на базе личных хозяйств был организован единственный в Узбекистане немецкий колхоз, выделявшийся среди других урожайностью и доходностью. 58% культурной земли под нажимом районных властей засевалось хлопком. Сбор урожая с одного гектара составлял почти в 2 раза больше, чем в сосених колхозах с той же площади. В хозяйстве имелось 4 плуга и 5 борон. Колонисты обычно не участвовали в трудовых повинностях, организованных районными властями, а использовали для этих целей наемных рабочих из числа коренного населения.
Основной доход меннониты получали от животноводства. Фермерские хозяйства имели племенной скот, в том числе 112 коров (из них 56 телят). В качестве тягловой силы были 43 лошади и 5 ишаков. Каждое личное хозяйство стремилось организовать свою молочную ферму. В колхозном хозяйстве имелось 13 сепараторов. Полученную продукцию — масло сметану, творог — фермерские семейства реализовывали по коммерческим, подчас довольно высоким ценам в окрестностях Хорезма, в том числе и в Ташаузе. Другим значительным источником дохода по-прежнему составляло кустарное производство (кузнечное, столярное, плотнячное , пекарное и т.д.).
Женщины продолжали активно заниматься вязанием и шитьем на продажу. Российские этнографы упоминают о присутствии в женском костюме узбеков Хорезма в первые десятилетия ХХ в. вязаных полосатых чулок работы немцев-меннонитов(12). В. Гентшке пишет о меннонитских партнихах, занимавшихя раскроем традиционной одежды народов Средней Азии, проживавших в округе(13).
Крупными мастерами и подрядчиками в колонии являлись Герман Ризен и Классен Гергард. Группа меннонитов, прибывших в Ак-мечеть позднее-Янсен Гердарт, Янсен Герман, Густав Классен и другие, не имея достаточной доходности от мелкого кустарного производства, землю арендовали у коренных жителей колонии — Эмиля Ризена (78 лет), у бывшего крупного торговца Корнелиуса Паульса, Пальо Мария и др.
Самые крупные доходные хозяйства имели Лепп Иван Гергардович, Лепп Александр Гергардович, Лепп Арон, Паульс Обсон, Тейфс Отто Оттович, Нахтиган Тетр Генрихович, Дауд Давид, Шмидт Отто и его отец Андрей.
Таким образом, акмечетская колония к середине четвертого десятилетия ХХ столетия по словам работников НКВД «была абсолютно не подвергнута советскому влиянию»(14). По-прежнему никто не участвовал в работе съездов Советов, выполняя при этом «волю общины». Более того, в домах меннонитов как и прежде на стенах комнат висели портреты бывшего хивинского хана. На сходках общины женшины участия не принимали и права голоса не имели. Для сношения с представителями советской власти были выделены 2 уполномоченных по хлопковым и торговым делам.
Маленькая школа общины продолжала содержаться на средства колонии. От субсидий государственного бюджета принципиально отказывались. Воспитание детей велось исключительно старыми методами и по настоянию зажиточной верхушки, категорически отказывались вести учебные занятия по советским учебникам. Решительно отвергалось и какое-либо вмешательство в учебный процесс районного отдела народного образования. Закон Божий преподавался 6 раз в неделю. Обучение велось на родном языке. Учителя с согласия родителей наказывали учеников ремнем, рукой и линейкой.
Необходимо отметить,что немецкая школа в акмечетском поселке была сохранена благодаря действующей в то время национальной политике в стране, взявшей курс на просвещение малочисленных народов. В 1919 г. в Туркестане было создано Немецкое Центральное бюро. При его содействии открывается 13 школ с обучением на немецком языке, 3 рабочих клуба и 3 библиотеки. В 1922 г. в связи с отъездом части немецкой диаспоры (в основном бывших военнопленных) на историческую родину в республике продолжают действовать — 8 немецких школ и рабочих домов(15).
Несмотря на строгую изолированнось общины ее членам все-таки не удалось избежать метизации, хотя и слабой. Старожилы вспоминают, как один молодой хорезмиец, работавший по найму в немецкой колонии, влюбился в девушку-меннонитку. Молодые пожениись, но их отделили от общины.
После принятия Конституции СССР в 1936 г. меннонитская община не захотела подчиняться отдельным ее законам, по-прежнему не согласна была отдавать излишки доходов от ведения колхозного хозяйства в пользу государства. В результате в одну из зимних ночей 1937 г. члены общины были депортированы.
Долгое время жители кишлака не имели представления куда внезапно «пропали» их соседи. В 70-е гг. в Хиву приезжало несколько туристов из Германии, бывших уроженцев Ак-мечети, кстати еще не совсем забывших узбекский язык. Наведовались и несколько меннонитов из Таджикистана. Как выяснилось, основная частья меннонитской община была депортирована в Вахшскую долину. Некоторые семьи переселилась в Киргизию и Казахстан.
В заключение хочется выразить удивление и восхищение по поводу того, как незначительная, но такая трудолюбивая самобытная община, за пятидесятилетний период своего пребывания в Хорезме смогла заметно вписать себя в историю Узбекистана и так достойно в самых непростых условиях умела отстаивать свои духовные ценности.
Литература
1. Дитц Я. История поволжскихх немцев-колонистов. М, 2000. С. 111-113.
2. Гентшке В.К истории появлени меннонитских общин в Туркестане (конец Х!Х-началоХХ века) //Общественные науки в Узбекистане. 2002. № 6. С. 63.
3. Кнауэр Н.христианские секты в Туркестане //К истории христианства в Средней Азии. Ташкент, 1998. С. 248.
4. Гентшке В. Указ.соч. С. 65.
5. Кронгардт Г. Немцы в Киргизии: 120 лет совместного пути //Московская немецкая газета. 2002. № 10. С. 10.
6. Гентшке В. Указ.соч. С. 65.
7. Дворец Асфандиярхана, объект дворцового комплеса Нуруллы-бая в г. Хиве //Архив ГлавНПУ Министерства по делам культуры Республики Узбекистан. Рукопись. Ташкент, 1984. С. 50-55
8. Ноткин Н. Искусство древних. Ташкент, 1967. С.19. Гентшке В. Указ.соч. С.65.
9. Гентшке В. Указ.соч. С. 65.
10. Пользуясь случаем, мы выражем глубокую благодарность за предоставленные сведения краеведу И. Каримову..
11. Письмо Председателю Хорезмского окружного исполкома Т. Хасанову от нач. Хор. Окр. Отд. НКВД Порезкого //Архив Государственного исторического музея г.Хивы.
12.Сазонова М.В. Женский костюм узбеков Хорезма //Традиционная одежда народов Средней Азии и Казахстана. М., 1989. С.104.
13. Гентшке В. Указ.соч. С. 65.
14. Письмо Председателю … С. 3.
15. РУз, Ф-Р-35, оп.1, д.19, л.122.

международный информационный сайт организаций российских немцев