Пет. Гроссула-Толстаго

ДЕЛА РУССКАГО ОРУЖИЯ И ПОЛИТИКИ В СРЕД. АЗИИ.

(Из Новороссийских Ведомостях).

Перовский в Оренбургском крае до 1857 год.

В особой записке, представленной правительству, Перовский указывал на необходимость движения вверх по Сыр-Дарье и завоевания земель принадлежащих Кокану. Правительство одобрило эти мнения и Перовский приступил к серьезным действиям. Полков. Бларамберг с пятисотенным отрядом был послан в 1852 г. занять Ак-Мечеть, вверх по Сыру. Не до­ходя до цели экспедиции, отряд взял две коканския крепостцы: Кумыш-Курган и Чим-Курган, но от Ак-Мечети был отбит. Только в следующем году сам Перовский, с 2167 чел. при 12 ор. взял ее и здесь заложил форт Перовский. На пути заложено три форта: № 1, 2 и 3. Коканцы, испугавшись подобных действий, прекратили свои нападения, а на р. Куван-Дарье оставили свою крепость Ходжа Ниас. Из Усть Урты безпокоил наши владения киргизский хищник Исет Кутебаров. Высылае­мые отряды ничего не могли сделать с хищником. Только в 1857 г. Исет сдался добровольно Катенину по объявлении ему прощения. В последствии, в 1822 г. на р. Эмбе устроен был эмбенский пост, для наблюдения за Усть Уртом.

Соединение оренбургских и сибирских границ.

Еще до окончательного занятия нижняго течения Сыр-Дарьи, в Петербурге был образован комитет, в 1854 г. в котором принял участие [14] и гр. Перовский и ген. губ. сибирский Гасферт. В комитете было решено соединить оренбургскую и сибирскую границы. Подобное действие было для нас крайне необходимо, дабы обезо­пасить наш тыл при движении вперед. С 1854 по 1860 г. со стороны Сибири был занят Заилийский край; у подошвы Тиан Шанскаго хребта по­строены укрепления: Верное (Алматы) и Кистен. В 1860 г. Циммерман взял и уничтожил коканские укрепления: Пишпек и Токмак; в 1861 г. произведены рсконгосцировки долины р. Чу и укреплений Алиета. Со сторо­ны Оренбурга в 1859 г. построили укрепление Джулек; в 1860 г. произ­ведена реконгосцировка долины Сыр Дарья и Каратаусских гор; в 1863 ген.-лент. Дебу взято коканское укрепление Яны Курган, недалеко от Туркестана. Для окончательнаго соединения границ осталось только незанятым пространство между Яны Курган и до­линою Чу. Для достижения этого от­правлено было два отряда: один со стороны Сибири под начальством ныне генер.-майора Черняева 2,500 чел. дру­гой из Оренбурга под начальством ныне генер.-майора Веревкина 1,200 чел. В июне генер. Черняев взал Аулиету, ген. Веревкин Туркестан; а в октябре оба отряда, соединение под нач. Черняева, заняли Чекмент и соединение оренб. и сиб. границ наконец совершилось⁵.

До занятия Ташкента.

Генерал Черняев занявши Чекмент произвел движение к Ташкенту. Он штурмовал часть городской стены, но город не мог взять. Замечательно, что Черняев, в представлении своем прави­тельству, указывал на необходимость взятия Ташкента и образование из него отдельнаго владения под покровительством России. В 1864 г. коканцы вторглись в занятые нами места от Туркестана до Ташкента. Количество нападавших состояло из 12,000 чел. под начальством правителя Кокана Алимкула. Эсаул Серов с сотнею козаков при селении Иканы выдержал трехдневное нападение коканцев и с честью отступил к Туркестану. Пра­вительство не согласилось на занятие Ташкента, но приняло меры к закреплению за нами занятых мест. В 1865 г. из занятаго края была обра­зована Туркестанская область с подчинением ее Оренбург. ген. губерна­торству. Ген. Черняев был сделан губернат. области и главным начальником всех войск, числительность которых к сент. 1865 г. доходила до 15,000 чел. Число это недостаточно, если принять во внимание, что в многочисленных фортах мы должны были [15] содержать гарнизоны, кроме этого по­сылать отряды в степь для поддержания спокойствия.

В 1865 г. генер. Черняеву донесли о сборе бухарских войск в Ура-Тюбе. Такое движение бухарцев давало повод думать, что они хотят взять Ташкент, который вместе с Ходжентом представлял важные стратегические пункты. Дабы предупредить бу­харцев ген. Черняев двинулся к Ташкенту и после двухдневнаго сопротивления взял коканское укрепление Ниазбек, владеющее водами Ташкента. 7 мая он был уже в 8 верс. от по­следняго города. Пред стенами его произошла значительная битва и вот как описывает ее ген. Черняев в своем донесении от 11 мая 1865 г. «8 числа предпринята была реконгосцировка С. В. стороны города и, по согла­шению с жителями, во время нашего приближения к городу, они должны были бросится на гарнизон и отворить нам ворота, но в тот же день прибыл из Кокана в Ташкент Мулла Алимкул с войском до 6000 чел. при 40 оруд. поэтому я возвратился в лагерь. Во время нашего движения к Ташкенту и обратно на нас нападали шайки коканской кавалерии, но были отбиваемы с уроном. Девятаго, в 6 ч. утра, пред лагерем появилось до 7000 коканцев. В 7 ч. неприятель открыл кононаду из 12 орудий, не приносящую нам вреда. Немедленно я послал 4 роты пехоты под командою шт.-кап. Бориславскаго прямо против фронта неприятеля; подойдя на 400 саж. артиллерия наша открыла огонь по непр. батарее, а две роты стали обходить левый фланг неприятеля. Наша артиллерия начала отодвигать колонны кокан­цев и ослабила их артиллер. огонь. Пользуясь этим, приказано двум ро­там из отряда Бориславскаго двинуть­ся вперед и под прикрытием артиллерии атаковать неприятеля одновремен­но с двумя ротами посланными в поход. Движение это было произведено необыкновенно быстро и удачно. Как только роты начали подниматься на воз­вышенность, неприятель открыл по ним частую и сильную пальбу из 40 ор. Когда роты взошли на возвышенность, неприятель не выдержал их натиска и совершенно смешался. После этого последовало полное поражение неприятеля и бегство в город. (Донесение сокра­щено.) Предводитель коканский, раненый, еле ушел; еще до взятия Ташкента он умер.

Взятие Ташкента.

В половине мая русские заняли укр. Чиназ, по дороге в Бухару, при впадении в Сыр-Дарью р. Чирчика. Ташкент обложен был с трех сторон. В город тайно пробрался прибывший из Бухары Искандер Бек, который принял начальство над гарнизоном. Генерал Черняев решил овладеть городом и после трехдневнаго боя на стенах и на улицах Ташкента должен был сдаться. Вот как в своем донесении от 7 июля 1865 г. ген. Черняев описывает взятие Ташкента. Осажденные жители надеялись на по­мощь бухар. Эмира; последний ее оказал присылкою отряда Искандер Бека, но в виде заложника взял молодаго хана. Главные силы Эмира находились в Самарканде, а отряды стали показы­ваться в пограничных коканских [16] крепостях. В городе было от 150 до 200 жит. с нашей же стороны мы могли противуставить только 1951 чел. при 12 орудиях с одним комплектом зарядов. В ночь с 14-го на 15-е число назначен был штурм комеданских ворот в нижеследующем порядке: главный отряд под моим начальством, снявшись с позиций в 11 час. пополуночи, с разсветом, должен был атаковать ворота посредством штурмовых лестниц и арб с небольшими откидными лестницами. Од­новременно с атакой глав. отряда, отр. полк. Краевскаго, стоявшему на Куймюке, сделать демонстрацию со сто­роны коканских ворот, не предпринимая ничего решительнаго, а поддерживать аттаку бомбандируя город. По занятии наружной ограды, предположено было передовым войскам немедленно двинуться на право по улице, идущей кругом город. стены и дойдя до коканских ворот отворить их полк. Краевскому и затем овладеть цитаделью. Главный отряд выступил 3 ко­лонами; впереди шли охотники под ко­мандою ротмистра Вульферта, подпору­чика Шорохова и Лапина. Всей же штурмовой колоной команд. артел. шт.-кап. Абрамов. В версте за этой колоной шли две роты с двумя легкими орудиями под начальством майора до-ла-Кроа, а в версте за ним резерв 2 ½ роты, 4 батар. орудия под начал. подполк. Жемчужникова. В 2 ½ ч. ко­лона Абрамова, подойдя к воротам на 1 ½  вер. неся на руках лестницы пошла по обе стороны дороги садами; по среди шла цепь стрелков. Последние, не замеченные неприятелем, подо­шли к самой стене. Светало. Охотни­ки с лестницами были в ста шагах от ворот, а стрелки под стеною. Гарнизон нас заметил, но покуда он опомнился, наши, при единодушном ура, находились уже на барбете и сбро­сили неприятеля вместе с находивши­мися тут орудиями. Священник Малов шел с крестом впереди аттакующих войск. Первый по лестнице взошел на стену унтер-офицер Хмелев, вто­рой ротм. Вульферт, третий юнк. Заводовский. После занятия стены освободили ворота и лежащия близь сакли и сады.

Между тем, резервы наши уже подбежали к стенам и как только пере­довые из них показались с 250 человек двинулся вправо по улице вдоль городской стены с тем, чтобы впустить отряд Краевскаго. На первом же барбете Абрамов был встречен артиллерийским огнем из 4 орудий, прикрываемых 200 сарбазов, засевших за турами.

Ура!—и орудия были нашими закле­паны и сброшены в ров; двинулись далее.—Подойдя ко второму барбету; они снова были встречены артиллерийским огнем, но и эти орудия доста­лись также в наши руки, как и первыя.—За тем было взято штыками еще два барбета, все же остальныя на всем разстоянии, пройденном Абрамовым вдоль городской стены (14 верст) были уже оставлены и орудия только им заклепывались и сбрасывались с барбетов. В числе отбитых орудий был 10 фунтовый горный единорог брошенный козаками в деле под Иканом.

Пройдя до Кара-Сарайских ворот, с которых начиналось население преданных нам житилей, Абрамов вступил в город. На первой же улице встречены были им баррикады, защи­щаемыя сильным ружейным огнем. Все они были сбиты и отряд подошел к главному базару.

Здесь сопротивление оказалось еще [17] сильнее: кроме баррикад, встречаемых на каждом повороте, все сакли были заняты стрелками.—Выйдя с базара, отряд на каждой улице встречал уже по несколько баррикад сильно защищаемых, так что каждую из них приходилось брать штыками. Пройдя таким образом почти всю половину го­рода, Абрамов вошел в цитадель, которую и застал уже занятою де-ла-Кроа и Жемчужниковым.

Как только Абрамов двинулся впра­во, неприятель опомнившись, стал сосредоточиваться против нашего леваго фланга, занимая ближайшие сакли и сады, и когда солдаты очищали эти сакли и сады штыками, значительные массы неприятельской пехоты, собравшейся на двух ближних улицах, идущих к базару, с барабанным боем и с криком «Аллах» бросились на войска; я послал против них поручика Мака­рова с 50 стрелками и ракетною коман­дою; две удачно пущенные пудовыя фугасныя ракеты, а вслед за ними удар в штыки—опрокинули их и заставили в совершенном безпорядке и с боль­шею потерею очистить улицы; с этого момента наш левый фланг стал про­чною ногою, хотя на занятой части го­родской стены перестрелка с деревьев и дальных сакль продолжалась еще до вечера.

Почти одновременно с движением Абрамова, я ввел в город два конных орудия и три батарейных, кото­рыя и открыли огонь по городу. Немно­го спустя, по тому же направлению, по которому пришел Абрамов, я пос­лал две роты с одним орудием под командою майора де-ла-Кроа, и вслед за ними еще две роты с двумя орудиями с подполковником Жемчужниковым.

Не смотря на то, что майор де-ла-Кроа послан почти в след за Абрамовым, он встретил по той же дороге новыя баррикады, которыя неприятель необыкновенно скоро устраивал из арб и срубленных деревьев. Пока де-ла-Кроа выбивал неприятеля из баррикад, Жемчужников успел наг­нать его и, соединившись вместе, дви­нулся к цитадели, которую и занял в 7 ½ часов утра. Немедленно и здесь выдвинута была артиллерия и открыт огонь по городу. Неприятель, отброшен­ный внутрь города, прекратил перестрелку, но отряд наш должен был выйдти из цитадели, так как коканцы подожгли службы ханскаго дворца и огонь, распространяясь довольно быстро, грозил взрывом пороховых складов там находившихся.

Отряд полковника Краевскаго, сняв­шись с позиции на Куйлюке, двинулся к Ташкенту в полночь. Чтобы не об­наружить атаку и не дать неприятелю время собраться на стенах, ему при­казано было не открывать огня до тех пор, пока сам не будет обнаружен, или пока не услышит выстрелов главнаго отряда.

Неприятель заметив отряд полков­ника Краевскаго, открыл огонь из 9 орудий, на который тот отвечал из 4 легких орудий; вскоре за стеною послышалось «Ура!» и пехота отряда Краевскаго, с помощью людей главнаго от­ряда, стала взбираться на стену на лямках и ружьях.

В это время Краевский получил известие о появлении на правом фланге бегущаго из города неприятеля; он тотчас же с казаками и 4 конными орудиями поскакал на перерез им. Удачные выстрелы картечью, на самую близкую дистанцию—заставили эти тол­пы бежать; горсть козаков (39 челов.) бросилась их преследовать; [18] показавшиеся следующая толпы коканской кава­лераи были встречены не менее удачно и также обращены в бегство.

Вся эта многочисленная кавалерия, более 5.000, преследуемая горстью храбрых, разбросала по дороге свои зна­мена и доскакав до Чирчика, в безпорядке бросилась к реке на переправу, топя друг друга.

Между тем, поднявшаяся на стену пехота, соединившись с Абрамовым, продолжала дальнейшее движение вдоль стен. Сам Краевский, по вступлении в город, соединился с Жемчужниковым, оставившим уже в это время цитадель, и, согласно моему приказанию, стал на позиции между Коканскими и Кашгарскими воротами, на месте хан­ской ставки.

С очищением половины города и с прекращением перестрелки, главный отряд расположился у Комеданских ворот.

Явились аксакалы преданных нам частей города с изъявлением совершенной покорности и обещанием завтрашний день явиться в лагерь с старшинами и почетными лицами всего горо­да, которых надеялись убедить в по­ложительной невозможности какого либо нам сопротивления; но к вечеру неприятель опять засел в ближайших саклях и открыл огонь по нашей цепи. Сообщение между главным отрядом и отрядом Краевскаго почти прекратилось. Баррикады явились на всех улицах и на всех перекрестках.—Сопротивление сделалось еще отчаяннее.—Были случаи, что один, два человека с айбалтами (в роде топора на длинной рукоятке) кидались на целую роту и умирали на штыках, не прося пощады.

Посланные небольшие отряды по смежным улицам встречали самое ожесточенное сопротивление. Каждую саклю приходилось брать штыками, и только тогда она очищалась, когда засевшие в ней были переколоты.

Самое упорное сопротивление встрече­но было по улице ведущей от ворот на главный (кош) базар.

Артиллерии сотник Иванов, послан­ный мною с 50 человеками, для очищения ея,—встретил баррикады, вооруженныя артиллериею. Не в состоянии выбить коканских стрелков ружейным огнем, он кинулся в штыки на первую барикаду и, не смотря на от­чаянное сопротивлене, выбил оттуда неприятеля и завладел орудием.—Тотчас же за первою оказалась вторая, воо­руженная 2 орудиями; впереди ея был глубокий арык, слушивший ей рвом; близ лежащия двух этажныя сакли до­ставляли весьма сильную перекрестную оборону; горсть храбрых, едва заняв­ши после упорнаго боя первую барри­каду, прежде чем успела разобрать ее, была встречена картечью из за второй; Иванов, видя затруднительное положение и считая невозможным какую бы то ни было перестрелку, первый бро­сился на ура и увлек за собою сол­дат: орудия и баррикады были взяты, здесь он был контужен и отозван в лагерь, а на место его послан поручик Макаров.

Общим смелым действием наших храбрых войск улицы были очище­ны вторично. Артиллерия, выдвинутая от ворот на версту внутрь города, открыла огонь продолжавшийся всю ночь. От наших гранат, еще с вечера, в некоторых местах загорелись са­кли и пожар, распространившийся в ближней части города, продолжался до следующего дня. К ночи все войска стянулись к Комеданским воротам. —16 числа утром полковник Краевский, с 3 ротами и 2 орудиями, был [19] командирован для сбора неприятельских орудий и взрыва цитадели.—По всей дороге встречены были им те же баррикады и тот же огонь из смежных сакль, как и накануне. Баррикады были уничтожены, сакли взяты и отряд благополучно вступил в цидатель, где снова встретил сопротивление; все же ближайшие сады и сакли были за­няты коканскими стрелкими, которые открыли частый и весьма меткий огонь по отряду; но благодаря распорядитель­ности Краевскаго, отряд, исполнив поручение, возвратился в лагерь без большой потери.

К вечеру улицы были свободны и перед закатом солнца прибыли наконец посланные от аксакалов, прося позволения всем старшинам города явиться на другой день.

17 числа действительно явились ко мне все аксакалы и почетные жители города, изявивши полную готовность подчиниться русскому правительству.

Город сдался безусловно и немедлен­но же было сделано распоряжение об обезоружении его. Все аксакалы, а так­же многие из жителей приняли самыя

энергическия меры к отысканию орудий, находящихся в самом городе, и к вечеру было доставленно самим жите­лями до 20 медных орудий и до 300 ружей.—В городе водворилось совер­шенное спокойствие и ни одного уже выстрела не было слышно. Ташкент был покорен окончательно.

Трофеями нашими были: 16 больших знамен, в том числе одно бу­харское, множество значков, 63 орудия разнаго калибра, из которых 18 медных, и притом замечательно хорошаго литья, и множество ружей. В числе медных орудий 8 пудовая мор­тира.

Пороху до 2,000 пуд. и разных снарядов до 1000.

Потери наши: убит. ран. конт.

Обер-Офицеров: — 3 4

Нижних чинов: 25 86 54

Неприятельский гарнизон, по сведениям, состоял из 5000 сарбазов и 1000 сипаев, которые большею частию убежали в момент штурма.

Всех же защитников, по самым скромным показаниям, было до 30,000.

Война с Бухарою.

Занятие Ташкента, присоединение его к нашим владениям, сочувствие значительной части жителей и необходи­мое движение вперед для занятия Ходжента—все это взволновало бухарцев, хивинцев, коканцев и подвластные им народы. Против русских подго­товлялась священная война. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, Бухара заняла Ходжент, наконец и Кокан. На бухарскаго эмира незавоеванные сре­дне азиатские народы смотрели, как на единственнаго их спасителя: гегемония.

Бухары была полная. Такое положение налагало на бухарцев не малые обязанностн; они должны были воевать с Росиею. Незначительность наших военных сил, трудное сообщение с Сибирью и Оренбургом, дороговизна жизни, давало бухарцам смелость не на долго откладывать войну. Во всяком случае последняя началась бы за владение Ходжентом. Правительство, однако, не вполне было склонно продолжать движение вперед и очень может быть, если бы Бухара, со дня взятия Ташкента, [20] действовала миролюбиво и в последствии находилось бы с нами в мире — мы на Сырь-Дарье ограничились бы Ташкентом и обратили бы наше внимание на Аму-Дарью и настоящая война с Хивою могла бы последовать гораздо ранее.

Скоро после взятия Ташкента гене­ралы Черняев и Крыжановский были вызваны в Петербург для обсуждения дел касающихся новозавоеванной страны. В октябре 1865 г. отношения с Бухарою усложнились; посланное нами посольство было арестовано бухарцами. В январе 1866 г. ген. Черняев двинулся к Джизаку, но недостаток продовольствия заставил наши войска отступить. Названные два генерала снова были вызваны в Петербург, где было решено действовать с Бухарою более энергически. В начале 1866 г. туркестанским губ. был назначен Романовский, который на пути в Ташкент встретил в Оренбурге бухарское по­сольство. Последнее согласилось, что надо возвратить наших послов, находившихся в плену, но войной трудно было его напугать. Сведения из Бу­хары были тревожны: громадные сборы войск уже начались; они сосредото­чивались в Ура Тюбе, куда явился Эмир. Генер. Романовский потребовал подкрепление из Оренбурга и Сибири и отправил два парохода в Чиназ. 25 марта ген. Романовский прибыл в Ташкент, а Черняев отправился в Петербург. Численность русских войск у Чиназа доходила до 2 ½ тыс. отряд Кереучинский состоял из 500 ч. Бухарцы в 50 вер. от Чиназа, по­ слухам, имели 100,000 ч. при 100 ор. До 5 апреля происходили не большия битвы, с потерею для бухарцев. 5 апреля ген. Романовский произвел рекогносцировку к Мурза Рабату на половинном пути к Ирджару. Неприятель был открыт не доходя Мурза-Рабата. Раньше, опрокинув неприятельскую колону, взяли 14000 баранов. Ген. Романовский сделал попытки к примирению, но они не имели успеха. Бухарцы желали толька выиграть время. 10 апр. прибыл из форта Перовской один пароход, а скоро и другой; бухарцы во время плавания несколько раз стреляли в пароходы. На последних прибыло подкрепление. Ожидались еще подкрепления: из Оренбурга, безнадежно, и из Зап. Сибири. Большое количество войск требовалось настоятельно, потому что силы и дерзость неприятеля день ото дня увеличивались. Бухарцы нападали даже в окрестностях Ташкента. 19 апр. ген. Романовский получил от бухарскаго эмира письмо в котором не предлагался мир, а, напротив, разсыпались угрозы войны. На возвращение плененнаго посольства, Эмир тоже не согла­шался. Начавшиеся после этого перего­воры тоже ни к чему не повели. Генер. Романовский решил действовать энергически т. б. что пришли ожидаемыя подкрепления из Сибири и Сырь-Дарьинской линии и возведено укрепление Новый Чиназ. Численность отряда до­шла до 3000, а Кереучинскаго до 1000 чел. 5—6 мая командующий войсками узнал, что на Ирджар прибыл сам Эмир с 10,000 чел. О волнениях в Ташкенте постоянно существовали слухи. Утром, 7 мая, оба отряда двину­лись к Ирджару по обоим сторонам реки. 8 мая произошла битва в кото­рой бухарцы совершенно были разбиты. Эмир еле ушел; его артиллерия, багаж, провиант и лагерь—остались в наших руках. Наша крепость Кереучи, обложенная 10,000 скопищем, вследствие этой победы освободилась от осады. В Ташкенте заговор не удался.

[21] Ген. Романовский пользуясь паническим страхом, порожденным его победою, двинулся к Ходженту и 24 мая, после осьмидневной осады, взял его и таким образом нанес решительный удар бухарскому Эмиру, которому ос­тавалось только просить мира. Действительно, со стороны Бухары и Хивы были сделаны мирныя предложения, которыя весьма сочувственно приняты генерал. Романовским, что он сам подтверждает в своем сочинении. Уважив неоднократно высказываемыя требования, Эмир отпустил всех  наших купцов с захваченными бухар­цами товарами; коканский хан тоже сделал требуемыя от него уступки. Ос­тавалось скрепить все это договорами, что сделал генер.-адъютант фон Кауфман. Туркестанская область и Семипалатинская были соединены в один округ Туркестанский, который был открыт в июле 1867 г. Округ разделили на две области: Сыр-Дарьинскую с гл. городом Ташкентом и Семиреческую с г. Верным. Г. лейт. фон Кауфман был назначен главным начальником всего округа.

Договор заключенный между Россиею и Коканом 29-го января 1868 года.

Все города и селения коканскаго ханства, без исключения, будут открыты для русских купцов, подобно тому как все русск. рынки доступны кокан. торговцам. Одна и другая сторона могут, где, пожелают, устраивать караван — сараи и иметь торговых агентов. Со всех товаров идущих из русск. пределов в Кокан или же оттуда в Россию будет взиматься только же сколько и в Туркестанск. крае. Русским купцам с их караванами продоставляется свободный и бе­зопасный проезд через коканския зем­ли в соседния с Коканом владения, точно также как и коканские караваны пропускаются через русския земли. Этот договор обезопасил русскую торговлю с Коканом, да и сами коканцы им довольны, потому что при постоянных, войнах то с русскими, то с соседними народами, главное в постоянном страхе быть завоеванными, под видом спасения, бухарцами—производитяльность их земель и др. производство находились в совершенном упадке. Притом дальнейшая ссора с русскими грозила еще большим, отпадением земель. Бухарский Эмир, не желавший идти по стопам коканцев, испытал это на себе.

Заключение договора с Бухарою.

Эмир согласившийся принять условия мира, продиктованныя русскими, ско­ро начал действовать снова враждеб­но. Генерал фон Кауфман собрался ехать в Петербург. Эмир намерен был этим воспользовяться и нечаянно напасть на русских. В апреле 1868 г. он собрал не мало войска, а фана­тики проповедывали священную против русских, войну и раздували ненависть. Один бухарский отряд напал даже на русский отряд при Ключевом, близь Джизака. Это заставило генерала Фон Кауфмана двинуться с войском [22] вперед для усмирения эмира. Священный для мусульман город Самарканд был взят русскими и присоединен к нашим владениям. Эмир, разбитый окончательно, подписал договор, которым обязался исполнять то, что и Кокан; кроме этого уплатил 500,000 р. По поводу этих завоеваний и договора г. Костенко (Сред. Аз. 161 стр.) го­ворит «мы приобрели самый благодат­ный уголок Средней Азии и лучшую часть знаменитой долины Мианкан, слав­ной по всей Азии по своей обработанности, произрастению и населенности. Владея этим участком мы вправе рас­читывать на избыток доходов, спо­собный покрыть непропорциональность расходов на содержание туркестанскаго округа. Могущество бухарскаго Эмира ослабилась безвозвратно. Эмир поставлен относительно нас в положение одинаковое с тем, в каком уже с 1866 г. находится коканский хан, т. е. чисто вассальное.

После этого договора осталось только одно ханство свободное—это Хива, счастливая своим положением. Положение это продолжалось до занятия нами восточнаго берега Каспийскаго моря, до основания Красноводска, до возведения укрепления и до полнаго решения русских соединить свои владения на Сыр-Дарье с Каспием, подобно тому как соединена была Сибирь с Туркестанским краем. Хива очутилась в новом положении, крайне не выгодным для ея самостоятельности и для ея государственного строя. Туркмены от нея от­пали и частью покорились русским; устья Аму-Дарья ей не принадлежат, русския границы обхватили ее с трех сторон.

Петр Гроссул-Толстой.

КОНЕЦ.

5) Д. И. Романовский в соч. своем: Заметки по Средне Азиятскому вопро­су, на стр. 29 говорит: занятием вместе с Аулиета, Туркестана и Чекмента мы приобрели более мест хлебородных и стало быть лучше обезпечивали себя в продовольствии войск местными средствами; утверждением в двух последних пунктах мы окончательно занимали плодородный оазис, в котором они лежали и ко­торый отделяется от следующаго оазиса, где расположен Ташкент, незначительным, но голым и незаселенным горным хребтом. На сколько дорого обходилось нам продовольствие войск, можно судить из того, что перевозка одной четверти муки из Оренбурга в Сыр Дарью обходилось в 20 р. (Романовский стр. 20).