Недостаток точных сведений и затруднения, с коими мы будем беспрестанно бороться в сем сочинении, начинаются первою строкою оного. Мы должны означить в ней географическое положение страны, занимаемой киргиз-казаками, должны описать границы сей страны, и, наконец, следуя общепринятому географическому правилу, должны определить величину ее, или количество квадратных миль, в ней заключающихся.

От последней обязанности решительно отказываемся, ибо не желаем вводить читателей наших в заблуждение, представляя им вычисления, основанные на одних мечтаниях. Что касается до местоположения степей киргизских, то мы постараемся означить оное соответственно той возможности, которую представляет нам в сем отношении образ жизни кочующего народа. Западные и северные пределы земель, занимаемых ордами киргиз-казачьими, определить нетрудно: с сих двух сторон они ограничены частью Каспийского моря и непрерывным рядом русских военных укреплений. Таковою же чертою отделяются они с востока от Китайских владений, но как очертим мы пределы их с юга? Не иначе, как умственною линиею, которой направление будет описано весьма неопредели-тельным образом, ибо ни сами киргиз-казаки, ни южные их соседи точно не знают, где сходятся их земли. Предварив о сем обстоятельстве читателей наших, мы намерены определить следующим образом положение страны, принадлежащей ордам киргиз-казачьим. Самая северная точка оной находится под 55° сев. широты, на левом берегу Иртыша, недалеко от Омской крепости. На юге кочующие жители сей страны не доходят далее 42°. С запада на восток она простирается от 68°35′ (Минуты полагаем мы здесь приближенно, ибо самая западная точка степей киргизских, лежащая на Урале, не определена, но широта и долгота русских крепостей, не далеко от нее стоящих на той же реке, известны.) до 102° долготы (от первого меридиана).

Северную ее границу (идя от востока к западу) составляют: во-первых, часть Алтайских гор, потом р. Иртыш, от Иртыша до Тобола, или до Звериноголовской крепости, так называемая Горькая Сибирская линия, от Звериноголовской крепости до устья Уя — река Тобол; далее река Уй и потом Урал, начиная от Спасского форпоста (близ Верхоуральска) почти до Оренбурга, или, точнее говоря, до Нежинского форпоста, от которого линия идет вверх по речке Бердянке; далее по речке Бурале и по Илеку до самого устья его, и, наконец, опять по Уралу. Западным пределом служит тот же Урал и часть Каспийского моря. На юге киргиз-казаки примыкают к туркменцам, кочующим на восточной стороне Каспийского моря, к морю Аральскому, к владениям хивинцев, таш-кентцев, туркестанцев и диких киргизов, или бурутов ¹. Восточную границу составляет Китайская укрепленная линия, идущая от Малой Бухарин ^2.на север до пределов России.

Невозможно, чтобы на таком огромном пространстве, какое занимают орды киргиз-казачьи, климат был везде одинаков. Широта и долгота мест, горы, воды, пески и леса производят в оном множество изменений, кои только отчасти замечены путешественниками, а наиболее остаются в неизвестности. Сколь не сбивчивы и малоудовлетворительны сведения наши о сем предмете, несмотря на то, мы могли бы их привести в систему, разделить всю описываемую нами страну на полосы и приписать каждой из них в отношении к климату особенные свойства. Это было бы и возможно и нужно, когда бы мы искали удивить читателей обширностию сведений о крае, почти неизвестном. Система наша, извлеченная из маршрутов и подведенная под общие законы природы, могла бы казаться справедливою в целом, а несправедливые подробности оной остались бы неопровергнутыми еще несколько десятков лет и, может быть, более. Не такова цель наша. Мы желаем дать о степях киргиз-казачьих понятия, хотя неполные, но справедливые, и лучше пусть упрекнут нас в недостатке сведений, нежели в хвастливости. Притом решимость, с которою вошли бы мы в подробное описание физических свойств отдаленного края, не закрыла бы нашего неведения перед людьми истинно учеными, рассудительный читатель всегда бы спросил нас: «Из каких наблюдений почерпнуты наши известия? Кто, где и как долго производил сии наблюдения?».

Итак, ограничимся изложением общих сведений о климате страны, которой местоположение и границы определили мы в предыдущей главе.

Климат страны сей особенно замечателен по соединению в себе двух противоположностей: сильного холода зимою, и чрезмерного жара летом. Стужа в северной части степей, занимаемых Меньшею и Среднею ордами, нередко превышает 30° термометра Реомюрова; она простирается иногда до 20°, даже близ устья реки Сыр, то есть на широте около 45° (Воины Тимура ³, по словам Шерефеддина ⁴, замерзали на берегах Сыра от чрезвычайного холода). Само собой разумеется, что при такой температуре все реки замерзают, и поля покрываются снегом, который бывает глубок и долго лежит на земле, особенно в северной части степей. На берегах Сыра не всегда бывает снег, хотя, впрочем, река сия близ устья покрывается льдом почти ежегодно, равно как и северная часть Аральского моря.

Говоря вообще, зима в степях киргиз-казачьих бедственна не столько от сильной стужи, сколько от ветров и бурь, часто ее сопровождающих. Снежные метели или бураны бывают здесь невероятно сильны: они заносят сугробами жилища, опрокидывают деревья и истребляют людей и стада. Скот, особенно овцы, не имея силы противиться действию ветра, и будучи им гонимы, отыскиваются верст за 50 или 80, а иногда более нежели за 100 от того места, где буря их застигла, и большею частию погибают под снежными глыбами.

В противоположность такому холоду, летний жар в сих самых странах бывает чрезмерный.

Глинистая почва, песчаные пустыни, раскаляемые лучами солнца, и недостаток больших рек и лесов, увеличивают и поддерживают зной до того, что в местах, укрытых от ветра, он делается несносен не только для людей, но даже для животных. Путешественники уверяют, что птицы и звери скрываются от оного в норах или в пещерах в течение целого дня. Если прибавить, что сии места большею частию не производят ни деревьев, ни кустарников и что трава, на них показывающаяся весною, весьма скоро сгорает, то всякий легко себе представит мучительное состояние странника в какой-нибудь долине Киргизской степи в месяцах июне или июле. Около Сыр-дарьи, и особенно на песках Каракум, в конце апреля жары уже тягостны, и трава желтеет. Роса, в других странах ежедневно освежающая растения, здесь совершенная редкость. Земли, к Уралу прилегающие, хотя гораздо ближе к северу, но едва ли менее замечательны по сильному летнему зною, который простирается здесь иногда до 50° Реом. на солнце, и до 34° в тени. При таковой температуре, к железу, раскаленному солнцем, нельзя прикоснуться голыми руками, и песок до того разогревается, что в нем пекут яйца. Мы сами делали сей опыт. В южной части степей жар необходимо должен быть еще сильнее. Летние ночи естественным образом не столь жарки, как дни, однако ж они недовольно прохладны, и люди, не привычные к оным, не могут спокойно спать. Напротив того, ночи осенние необыкновенно холодны в сравнении с температурою дня.

Несмотря на таковые крайности, климат описываемой нами страны, вообще здоров, воздух чист. Не только природные жители, но и все иностранцы в оном толстеют и чувствуют себя крепче. Это еще замечательно потому, что переход от жара к холоду при перемене времен года, бывает большею частию быстрый. 20 октября 1820 года, находясь около вершины Илека, мы среди дня жаловались на солнечный зной и удивлялись оному, а 28 или 29 числа того же месяца уже ездили в санях: зимний путь вдруг установился и постоянно продолжался до марта месяца. Подобные переходы нередки, но происходя большей частию при смене одного времени года другим, они не делают климата непостоянным.

Из правила сего должны быть исключены места, лежащие близ высоких гор. При безветрии оные подвержены сильному жару, но когда поднимается ветер с гор, то температура вдруг изменяется, и термометр опускается весьма низко.

Ветры бывают очень сильны, и во многих местах дуют периодически в известное время года. От них происходят зимою ужасные бураны, выше нами описанные, а летом жестокие вихри, которые, крутясь в виде столбов с необыкновенною силою, поднимают весьма высоко встречающиеся им легкие вещи, а тяжелые сбивают, или срывают С мест. Ветер, самый постоянный и наиболее имеющий влияние на климат степей киргиз-казачьих, есть северовосточный. Места, открытые для него, несравненно холоднее тех, которые защищены, хотя бы сии последние и были подвержены действию других ветров (Такое же действие северо-восточного ветра на температуру заметно не только в Средней Азии, но и на берегах Черного моря). Пять или шесть градусов холода с северо-восточным ветром не менее чувствительны, как 15 или 16 при тихой погоде.

Дожди весьма редки в степях киргизских. Только окрестности гор напояются от времени до времени воздушною влагою, и от того бывают живее, приятнее и плодороднее. Самая же большая часть степей высыхает неимоверно: земля сжимается и образует значительные трещины.

Времена года в сей стране можно, кажется, подвести под следующее общее правило: весна кратковременна, лето сухо и жарко, осень дождлива, зимою холод постоянный, сухой и продолжительный.

Представив читателям нашим общее понятие о климате всего пространства, киргиз-казакам принадлежащего, означим слегка по словам путешественников те пределы, на которых оказывается в температуре чувствительное Изменение. Во владениях Меньшей орды первым рубежом в сем отношении почитаются горы Мугоджарские. На южной стороне оных климат вообще теплее, нежели на северной, что замечается как по температуре воздуха, так и по родам произрастаний. Идя далее к югу, река Сыр также может быть принята за черту при разделении степей киргиз-казачьих на поясы. Кочевья Средней орды пересекаются Ильдигийским горным хребтом, который производит весьма приметное различие в климате земель, лежащих по обе его стороны. Пространство, занимаемое Большою ордою, будучи покрыто горами, подвержено в климате многим изменениям, зависящим от направления и высоты горных хребтов.

Устюрт, или плоская возвышенность, прилегающая с западной стороны к Аральскому морю, замечательна су-ровостию климата. Здесь, под 45° широты, бывают морозы до 30° Реом., и явления сии не почитаются необыкновенными. Снег выпадает в 2 и 3 фута глубиною.

Г. Эверсман ⁵полагает одною из главнейших причин сильной стужи в степях Меньшой киргизской орды множество рассеянной по ним соли. Недостаток лесов и вообще бедная растительность, наконец, отсутствие значительных преград или высоких горных хребтов от севера также служат к умножению суровости климата.

Рассуждение сие относится и к степям Средней орды.

Говоря вообще, почва степей киргиз-казачьих состоит из глины чистой или смешанной с песком, которого количество в северной полосе весьма незначительно, а в южной до того увеличивается, что составляет, так сказать, песчаные моря, простирающиеся на несколько сот верст. Глина большею частию проникнута солью.

Для яснейшего описания почвы всей страны, киргиз-казаками занимаемой, мы необходимо должны разделить ее на несколько частей, кои будем описывать, продвигаясь с севера на юг и пользуясь сведениями, извлеченными из печатных, рукописных и словесных показаний людей, путешествовавших по сим местам как для торговых дел, так и по воле правительства русского, для географических открытий.

Наименее песчаная и самая плодородная часть страны, киргиз-казакам принадлежащей, заключается в северной ее полосе, между 51° и 55° широты. Южная граница сей полосы может быть означена умственною линиею от крепости Орской до Семиарского форпоста. Самая восточная часть сей полосы не замечательна изобилием земных произведений, но средина и западная часть рассматриваемого нами теперь пространства заключает в себе все удобства для поселения. Тут луга, изобильные травою и разного рода цветами, тут видны леса, не только годные на дрова, но и строевые, есть много равнин, покрытых черноземом и удобных для хлебопашества; есть озера, наполненные рыбою, и реки чистой приятной воды. Полосу сию назовем мы первою.

Во вторую полосу включим мы пространство, ограничиваемое с севера и с запада Уралом, а с юга и востока линиями, идущими от гор Мугоджарских к крепости Орской и к форпосту Бударинскому. Она состоит из глины, орошаемой многими реками и ручьями, а потому изобильна травою, имеет многие места, способные для хлебопашества, и доставляет путешествующим многие выгоды, исключая топлива, ибо в ней, кроме немногих кустарников и деревьев, растущих по берегам Илека, совсем нет лесов. Лучшие, плодороднейшие места находятся в долинах гор Мугоджар, также по рекам Ори, Илеку, Хобде, Утве и около источников Уила. Несмотря на удаление сей полосы от моря, в ней находят много морских раковин, беленитов и аммонитов, служащих признаками пребывания оной под морем. Барон Мейендорф (Voyage a Boukhara) нашел в ней многие такого рода ископаемые, многих окаменелых черепокожных и зуб морской рыбы акулы.

Г. Пандер (Там же) ⁶пишет о рассматриваемой нами теперь полосе следующее: «Страна сия показывает все признаки второзданного происхождения, и поелику в таковых местах минералы обыкновенно находятся в малом количестве и бывают разбросаны, то и здесь таким же образом попадается медь. На р. Берданке, на ручье Кизиловалису и даже верст на 100 далее, на берегах Илека, где проходит цепь холмов дресвяного камня, наполненных аммонитами и покрытых слоем марны, встречаются очевидные признаки оставленных рудных копей и кусков руды, округленных действием вод. Руды сии состоят большею частию из углекислой зеленой меди, углекислой синей меди, усеянной красною ее окисью, и из малахита в малых частях, в обыкновенном породистом слое, состоящем из древесных пней, окаменелых в кварцевый агат. Нет сомнения, что в местах сих можно открыть богатые рудники .

«За Узюн-Бурте, красный дресвяник заменяется пудингом, которого кварцевые куски залиты кремне-земляни-стым составом; северная часть степей казачьих весьма много вмещает в себе такого же пудинга разных цветов и в разных массах, смотря по количеству входящего в его состав железа. Округленные зерна, составляющие основание сей скалы, иногда кварцовые, иногда яшмовые, иногда колчедановые, бывают цвета белого, темнодикого и черноватого. Иногда зерна совсем исчезают, и кремнозем (silice), служащий цементом пудингу, представляется в огромных кусках кварца, начинающего превращаться в (gres) дресвяник. В том месте, где мы встретили в первый раз такого рода крутые скалы, близ Узун-Бурте, вытекает источник железистой воды: такого свойства воды в степи киргизской нередки. Река Темир содержит железо, отчего происходит и название ее (железная река), равно как и Кызыловалысу, которой берега имеют красный цвет от железной окиси; но помянутый источник особенно замечателен, ибо показывает, что слои каменного угля, по коим оный течет, простираются далее, нежели сколько видно под кварцевыми скалами, и что вода обязана своими железистыми частицами пиритам, проникающим уголь».

«Несколько кусков угля, разбросанных в разных местах, вели нас к предположению, что близко должен быть слой сего ископаемого: мы действительно нашли оный недалеко оттуда, в ручье, поглощающем воду упомянутого железного источника. Уголь сей темен: он содержит видимые жилки, слои и сучья дерева. Шагов на 50 далее, в берегах речки, видимы были большие куски угля, уже получившего блеск; но явление сие должно приписать тому, что означенные куски были занесены сюда, ибо берег, в коем они находились, состоял из каменьев, округленных водою и покрытых глиною: следовательно, он позднейшего происхождения в отношении к близлежащим скалам. Опыт, нами на месте произведенный над некоторыми кусками угля, дал нам повод заключить, что слой сей стоил бы разработки. Впрочем, это требует точнейших исследований».

«На северо-западном скате возвышения Босага, на пудинге, нами описанном, составились замечательные слои из серой углекислой (carbonatee) извести, наполненные голышами и окаменелыми двусложными и односложными раковинами, беленитами и зубами морских псов (sguale). Многие слои гипса жилковатого, чистого и прозрачного, видны на юго-западном склонении сих глинистых и известковых холмов, под коими тянутся кварцовые скалы, или кремнистые прорывы».

«От Босага до гор Мугоджарских, мы находили белый мелкозернистый дресвяник, который часто переходил в плотный серый кварц, или в кварц, дающий искры от удара, или в наполненный малыми слоями гипса и соли, содержащими в себе раковины и окаменелые кости разных пород мышей. На берегах Темира, сей дресвяник содержит более извести, и даже превращается в марну; на Эмбе он имеет вид твердого камня, который можно тесать; по мере приближения к горам Мугоджарским, количество кварца увеличивается».

Третья полоса идет от второй на полдень, и оканчивается с юго-запада Каспийским морем; с юго-востока, плоским возвышением Устюрт, с востока — степью Мус-биль, лежащею между Мугоджарскими горами и началом Устюрта. Полоса сия весьма приметным образом уступает предыдущей в плодородии. Она заключает в себе большие пространства песку, обширные солончаки и озера с водою, негодною для употребления; самые реки, или, правильнее cказать, речки, ее орошающие, большею частию имеют воду горько-соленоватую, и летом пересыхают. Травою, здесь растущею, могут без нужды и во всякое время питаться только верблюды, но для лошадей она годится не иначе как осенью, когда морозы уменьшают ее едкость. Водопои редки. Места, удобные для хлебопашества, попадаются только в северной части сей полосы, по берегам рек, и то в весьма малом количестве.

По берегам Эмбы находится грязно-белый, нечистый мел, который образует целые ряды холмов. В холмах сих и в окрестностях часто находят куски серного колчедана. Долины, примыкающие к Устюрту, заключают в себе мергельную известь, большею частию красно-желтого цвета. Южная часть третьей полосы, по множеству солонча-ков (Обширнейший из сих солончаков называется Карасор; оный соединяет озеро Каракуль с Каспийским морем. На всем его пространстве есть только два места, через которые проходят караваны во время засух) и камышей, которыми она покрыта, особенно отличается бесплодием. Пребывание в оной летом и осенью очень неудобно даже и для кочевого народа, но зимою киргизы находят оное выгодным. Камыш, покрывающий поля подобно лесам, служит во-первых, защитою от ветров и буранов; во-вторых, пищею для скота; в-третьих, заменяет дрова и согревает тысячи людей в самые жестокие холода.

Выпишем из журнала г. Эверсмана, веденного им (на немецком языке) во время путешествия в степь киргизскую в 1825 и 1826 годах, замечания его о той части сей полосы, которая составляет берег Каспийского моря:

«На протяжении около 100 верст от устья Урала к месту впадения Эмбы, берега моря обросли камышом. На мелких местах, камыш, пуская отрасли и переплетаясь корнями, дает начало новым островам, а наносимый промеж кореньев и толстых стеблей песок, оседая и твердея, довершает образование. Таким образом объясняется существование бесчисленного множества островов, коими усеяны прибрежные места Каспийского моря, в той части, по коей простираются камыши; вместе с прекращающимся камышом исчезают и острова. Если происшедшие таким образом острова, от размножения камыша, делаются обширнее и примыкают к берегу, то происходят косы, а многие таковые косы, соединенные вместе, образуют заливы и протоки или каналы. Из сего-то лабиринта протоков, заливов, кос и островов, тинистых и покрытых камышом, состоит здесь берег Каспийского моря. Таким образом земля час от часа приращается, а море удаляется. Подобные же явления происходят со стороны моря: заливы заграждаются камышом и составляют отдельные соленые озера; море еще подается, и озеро, теряя с оным связь, наполняется единственно дождевою и снежною водою; растения, усиливаясь, постепенно уменьшают его, и залив обращается в солончак или весною в болотистое соляное пространство. Соляные травы, сначала покрывающие только берега озера, впоследствии занимают всю его поверхность, и, по растительным химическим законам, разлагают и изменяют соляную почву. К ним присоединяются степные травы, и действием такого удивительного процесса претворяется бесплодный, соляной, морской грунт в степь. Всякий поймет, что превращение сие не есть дело нескольких лет, но требует многих столетий. Справедливость вышеизложенного объяснения подтверждается как рассказами киргизов, так и собственными нашими наблюдениями. Киргизы утверждают, что море сбегает, что озера исчезают, что места, кои прежде были покрыты камышами, ныне производят совсем иные травы; или, говоря другими словами; почва сих мест сделалась слишком маловлажною для камыша. Мы сами видели, что морской берег окружен соляными озерами, которые тем становятся реже, чем далее уклоняются к востоку, пока наконец, далее в степи, встречаются уже одни только соляные плоскости».

Камни рассматриваемой нами третьей полосы состоят из известковых и гипсовых флецов, новейшего образования и песчаных плитняков, с многочисленными изменениями и настилами. Болотистое пространство между Уралом и Сагизом и немного далее к Эмбе есть обильное месторождение дерновой железной руды фосфоро-кислого железа.

КОММЕНТАРИИ

1 Дикие киргизы. Широко распространенный в дореволюционной России термин, обозначающий киргизов. Использовался в исторической литературе с целью отличия киргизского народа от казахов («киргиз-кайсаков»). Некоторые русские исследователи еще в XVIII в. полагали, что при многих чертах общности этих двух народов следует более четко дифференцировать киргизов, за которыми утвердилось название «диких», а также черных, кара-киргизов, дикокаменных киргизов. Буруты — так в китайских и монгольских источниках называли киргизов (см.: Абдыкалыков А. О термине «буруты» // СЭ, 1963. № 1. С.123 — 127; Имангалиев М. С. К вопросу о восточных и западных бурутах (киргизах) // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока: XVI годичная сессия ЛОИВАН СССР. Л., 1989). Под впечатлением этих восточных источников некоторые европейские и русские авторы XVIII — начала XIX в. (И. П. Фальк, И. Г. Георги и др.), в свою очередь, ошибочно отождествляли киргизов с казахами Старшего жуза и называли и тот и другой народы бурутами.

2 Малая Бухарин. В русской литературе XVII — нач. XX в. — Восточный Туркестан (ныне южная часть Синьцзян-Уйгурского Автономного района КНР) в отличие от Большой Бухарин — Западного, или Русского Туркестана.

3 Тимур (Тамерлан) (1336 — 1405). Эмир, знаменитый полководец и фактический правитель Средней Азии при последних чагатаидах (1370 — 1405). К концу правления Тимура его империя простиралась от присырдарьин-ских степей до берегов Персидского залива и от Пенджаба до Закавказья. Умер в Отраре в начале большого похода на Китай.

4 Шараф ад-Дин Али Йазди (Шерефеддин) (1 половина XV в.). Персидский хронист, родом из Йезда, умер в 1454 г. Автор «Зафарнама» — второго официального сочинения тимуридской историографии (написано в 1425 г.), наиболее полного и детального свода данных о Тимуре. Опираясь на ряд недошедших источников, хроника содержит ценнейшие сведения по истории Казахстана во второй пол. XIV — нач. XV в. (о хронике см.: Стори Ч. А. Персидская литература: Биобиблиографический обзор (Пер. с англ., переработал и дополнил Ю. Э. Брегель.) М.: Наука, 1972. Ч; 2. С. 797 — 807).

5 Эдуард Алексеевич Эверсман (1794 — 1860). Известный русский географ, натуралист, путешественник, сопровождал посольство А. Ф. Негри в Бухару в 1820 г. На основе собранных во время этого путешествия материалов подготовил и издал книгу на немецком языке, посвятив первую часть пройденному пути, ботанико-географическим и этнографическим сюжетам, а вторую часть — характеристике физико-географических условий, истории, экономике и памятникам архитектуры Бухарского ханства (см.: Reise von Orenburg nach Buchara. Nebst einem Wortverzeichniss aus der afghanischen Sprache, begleitet von einem naturhistorischen Anhange und einer Vorrede von N. Lichtenstein. Berlin, 1823.)

В 1825 — 1826 гг. Эверсман работал в составе экспедиции Ф. Ф; Берга на Устюрте, а в 1828 — 1829 гг. — с. Г. С. Карелиным в Букеевской орде. Итогом этих многолетних исследований явился трехтомный труд «Естественная история Оренбургского края», опубликованный в 1840 г. В первой части книги дана обобщенная характеристика природных условий Западного Казахстана.

6 Христиан Генрих (рус. Христиан Иванович) Пан-дер (1794-1865). Крупный ученый-эмбриолог, палеонтолог и анатом. В 1820 г. участвовал в дипломатической миссии А. Ф. Негри в Бухарское ханство. По материалам, собранным во время поездки, подготовил работу «Естественно-историческая (натуральная) история Бухары. Описание страны, заключенной между Оренбургом и Бухарой», опубликованную в качестве приложения к французскому изданию труда Е. К. Мейендорфа в 1826 г. (см. коммент. 7, Предисловие).

Текст воспроизведен по изданию: Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы. Санат. 1996. Библиотека сайта  XIII век