[1]1

Госуд. Канцлер Военному Министру; 3 января 1841 г. № 3.

(Секретно) (Пометка «4 января 1841 г.») Арх. Гл. шт. Моск. отд. Деп. гл. шт. Св. 35. 1842 г № 42 Милостивый Государь Граф Александр Иванович! Вследствие личнаго объяснения моего с Вашим Сиятельством, я входил со всеподданнейшим докладом об отправлении в Хиву с временным политическим поручением находящагося ныне в Оренбурге генеральнаго штаба капи­тана Никифорова и его Величеству благоугодно было изя­вить Высочайшее соизволение на эту командировку. Имею честь сообщить о том Вашему Сиятельству, при­совокупляя, что о состоявшемся Высочайшем соизволении я извещаю ныне же Г. Оренбургскаго военнаго губернатора. Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности Подпись: Граф Нессельроде.

2.

Оренб. воен. губернатор Военному Министру; 9 января 1841 г. № 1430.

Петербург (Секретно) (Пометка «14 января 1841 г.»)

Арх. Гл. шт. Моск. отд. Деп. ген. шт. Св. 35 1842 г .№ 42 Господин Вице-Канцлер от 5 января текущаго года уведомил меня что его Императорскому Величеству благоугодно было соизволить на посылку в Хиву временнаго аген­та и что поручение это, по предварительному согласию Вашего Сиятельства, возложено на капитана генеральнаго штаба Ни­кифорова. Полагая, что, не смотря на краткость пребывания своего в Хиве, временной агент будет в состоянии собрать многия об этой стране сведния я считал бы полезным снабдить его заранее подробною программою вопросов, которая-бы служила ему руководством при его изследованиях. [2] Проект этой программы почтительнейше представляя при сем на благоусмотрение Вашего сятельства, долгом считаю присовокупить, что здоровье капитана Никифорова может воспрепятствовать отправлению его в Хиву, почему не­обходимо было бы исходатайствовать Высочайшее разрешение заменить в случае надобности сказаннаго офицера другим и именно подполковником Бларамбергом, продолжительное пребывание котораго в Персии дает надежду, что он испол­нит с успехом и настоящее поручение. Подпись: Ген.-адъют. Перовский. Примеч. ред. Статистическая инструкция, приложенная к этому рапорту, не предста­вляет особаго интереса в настоящее время а потому не помещена здесь.

3.

Воен. Министр Оренбургскому воен. губернатору; 14 января 1841 г. № 47. Петербург.

(Секретно) (копия с копии) Арх. Гл. шт. Моск. отд. Деп. ген. шт. Св. 35. 1842 г № 42. По всеподданнейшему докладу моему Государю Императо­ру рапорта Вашего Пр-ства от 9 числа сего месяца за № 1430 и приложенной к оному статистической инструкции временному агенту нашему при Хане Хивинском, его Величество Высочайше одобрить соизволил предположение ваше о назначении к отправлению в Хиву в этом качестве генеральнаго штаба подполковника Бларамберга, если здоровье капи­тана Никифорова воспрепятствует ему исполнить поручение это. Вместе с сим его Величество, разсмотрев означенную инструкцию, изволил найти, что она составлена в видах приобретения самых полных и любопытных сведний о ханстве Хивинском, но что столь подробныя розыскания о многоразличных предметах, затрудняя временнаго агента наше­го, не могут быть произведены им с надлежащим успе­хом и точностию. Вследствие сего его Величеству благоугодно, чтобы инструкция эта была сокращена исключением из оной всех статистических данных, разрешение коих особой практической пользы не представляет; чтобы при том агенту нашему [3] вменено было в обязанность собрать сколь можно подробныя и точныя сведения о ханстве Хивинском в топографическом и военном отношениях. Высочайшую волю эту сообщая Вашему Пр-ству к за­висящему исполнению, имею честь ожидать проэкта новой инструкции для доклада онаго Государю Императору. Подпись: Ген-адъют. Граф Чернышев.

4.

Оренб. воен. губернатор Военному Министру; 17 января 1841 г. № 1451. (Секретно).

Арх. Гл. шт. Моск. отд. Деп. ген. шт. Св. 35. 1842 г. № 42. Вследствие Высочайшаго повеления, объявленнаго мне в предписании Вашего Сиятельства от 14 января за № 47, честь имею представить на благоразсмотрение ваше вновь составленный проэкт военно—топографической инструкции командируемому в Хиву временному агенту. К этому долгом считаю присовокупить, что прежняя инструкция, как объяснено в заключении ея, назначалась для руководства и постоянному русскому агенту в Хиве поручи­ку Аитову, который будет иметь все необходимое время для собрания самых подробных сведений о ханстве, между тем недостаточно опытен в науках политических, почему нуждался бы в самом подробном наставлении. Подпись: Ген.-адъют. Перовский. Примеч. ред. Военно-топографическая инструкция не представляет в настоящее время особаго интереса и поэтому не помещена здесь.

[4] 5

Воен. Министр Оренбургскому воен. губернатору; 20 января 1841 г. № 91. Петербург. (Секретно) (Копия с копии)

Арх. Гл. шт. Моск. отд. Деп. ген. шт. Св 35. 1842 г № 42. Доставленный при рапорте Вашего Пр-ства от 11 числа сего месяца за № 1451 проэкт инструкции командируемому в Хиву временному агенту представлялся на Высочайшее Государя Императора благоусмотрение. Его Величество, прочитав оный и находя его совершен­но удовлетворительным в видах собрания сколь можно точных и подробных военно-топографических сведений о ханстве Хивинском, Высочайше утвердить соизволил проэкт этого. О сем честь имею вас, Милостивый Государь, уведомить. Подпись: Ген-адъют. Граф Чернышев.

7

Начальник шт. Оренб. корп. Капитану Никифорову; 31 января

1841 г. № 18. Оренбург (Секретно) (Копия с копии)

Арх. упр. Оренб. воинск. нач. Хив. эксп. 1841 г. № 95. Господин Оренбургский военный губернатор, от 18-го сего января за № 1456, извещая меня, что для окончания переговоров с Хивинским владельцем Государю Импера­тору благоугодно было повелеть командировать весною в Хиву Ваше Высокоблагородие, предписать мне изволил распорядить­ся немедленным отправлением Вас в С. Петербург. Сообщая об этом Вашему Высокоблагородию, предлагаю поспешить отъездом вашим в С. Петербург и по прибытии туда явиться для получения окончательных инструкций в Азиатский департамент и канцелярию Военнаго Министерства. Прогонныя деньги до С.Петербурга на три лошади и подо­рожную получить в канцелярии г. военнаго губернатора. Подпись: Ген.-м. Рокасовский.

[6] 8.

Оренб. воен. губернатор Вице-Канцлеру; 31 января 1841 г.

№ 1524. Петербург. (Пометка «3 февраля 1841 г.»)

С.-Пет. Гл. ар. М. И. Д. Аз. деп. 1842 г. № 2 (1 — 6). Милостивый Государь, Граф Карл Васильевич! Честь имею уведомить Ваше Сиятельство, что 30-го прошлаго ноября вышел в Ново-Александровское укрепление с бывшими в плену у Хивинцев пятью Русскими и двумя Кал­мыками новый посланец Высокостепеннаго Алла-Кула Ижбай Бабаев, который 13-го января и доставлен в Оренбург; возвращенные же пленники оставлены в Ново-Александровске до весны ныняшняго года. Посланец этот не имеет ни письменных, ни словесных поручений от своего владельца и объясняет только, что прислан для большаго удостоверения в раскаянии Алла-Кула и упрочения дружественных сношений ханства с Росиею. Ижбай помещен на нанятую для него квартиру и получает из сумм пограничной комиссии кормовых в день по одному рублю; находящейся же при нем Хивинец по 50 коп. серебром. Посланца этого необходимо, кажется, будет продержать до отьезда из Оренбурга нашей миссии и перед отправлением одарить самого его и спутника наравне со свитою Атанияз-Ходжи. Как самая присылка посланца, так и частные разговоры его о расположении Алла-Кула к России дают повод надяться, что Хан искренно желает примирения и что предполагаемая посылка агента в Хиву не будет безуспешна. По крайней мере этой посылки ждут с нетерпением как наши, так и азиатские торговцы, считая ее вернейшим средством к обезопасению торговли в Туране. Покорнейше прошу Ваше Сиятельство принять уверение в совершенном моем почтении и преданности. Подпись: Василий Перовский.

[7] 9.

Оренб. воен. губернатор Военному Министру; 31 января 1841 г. №

1525. Петербург (Пометка „ 24 февраля 1811 г.») .

Воен.Учеб. арх. Отд. I. № 743. Честь имею донести Вашему Сиятельству, что 30-го прошлаго ноября вышел в Ново-Александровское укрепление с бывшими в плену у Хивинцев пятью Русскими и двумя Кал­мыками новый посланец Высокостепеннаго Алла-Кула, Ижбай Бабаев, который 13-го января и доставлен в Оренбург; возвращенные же пленники оставлены в Ново-Александровске до весны ныняшняго года. Подпись: Ген-адъют. Перовский. Резолюция: „Доложено Министром его Величеству 3 фев­раля.»

10

Вице-Канцлер Оренбургскому воен. губернатору; 6 февраля 1841 г.

№ 347. (Копия с копии)

С.Пет. Гл. арх. М. И. Д. Аз. деп. 1842 г. № 2 (1-6). М. Г. Василий Алексеевич! Я имел счастие доводить до сведения Государя Импера­тора содержание отношения Вашего Пр-ства от 31 января № 1524, о прибытии в Оренбург новаго посланца хивинскаго, вывезшаго семь человек пленных. Его Императорское Величество, согласно с мнением вашим, Высочайше повелеть соизволил: отпустить сего новаго посланца обратно в Хиву весною вместе с Атанияз-Рейс-Муфтием, одарив пред отъездом, как самого Ижбая Бабаева, так и находящагося при нем Хивинца, вещами и деньгами в совокуп­ности обоим на тысячу р. серебром. О таковой Высочайшей воле имею честь сообщить Ваше­му Пр-ству, присовокупляя, что со стороны Азиатскаго депар­тамента сделаны будут надлежащия распоряжения к [8] доставлению в Оренбург подарочных вещей и денег для вышепомянутых двух Хивинцев. При сем долгом поставляю покорнейше просить вашего, М. Г., распоряжения, чтобы Ижбай Бабаев был, по возможности, обласкан в Оренбурге; ибо снисходительное с ним обхождение, без сомнения, будет иметь выгодное влияние и на положение нашего агента в Хиве. Нет причины предполагать, чтобы Ижбай Бабаев стал просить о допущении его в С. Петербург, но если бы он обратился к местному начальству с подобною просьбою, в таком случае легко, кажется, будет отклонить оную, объяснив ему, что Атанияз-Муфтий удостоен уже был счастия представиться Государю Императору и принести его Величеству уверения в искреннем желании Хана соблюдать приязненныя сношения с Россиею, что его Императорское Величество для укрепления сих сношений повелел уже отправить в Хиву доверенное лицо, которому поручено объяснить Хану основания, на коих дружба с Россиею может надежным образом быть упрочена и постановить взаимныя на сей конец условия, что помянутое доверенное лицо раннею весною должно отправиться из Оренбурга в Хиву и что, наконец, приезд Ижбая Бабаева в С. Петербург не может теперь иметь никакой цели, так как с ним не прислано ника­кого письменнаго извещения и он сам объявил, что не снабжен от Хана никаким уполномочием. Новый же поступок Алла-Кулла, отпустившаго по собственному побуждению семерых российскоподанных, принят Государем Императором как новое доказательство искренности его намерений. В заключение остается мне присовокупить, что деньги, какия издержаны будут на содержание в Оренбурге Ижбая Бабаева и находящегося при нем Хивинца, будут в свое время возвращены Азиатским департаментом в рапоряжение Вашего Пр-ства. Пр. уверение…. Подпись: Граф Несселероде.

[9] 11.

Оренб. воен. губернатор Военному Министру; 16 февраля 1841 г. №

1574. Петербург (Секретно) (Пометка: „17 февраля 1841 г.»)

Воен. Учен. арх. Отд. I. № 143. Ваше Сиятельство, объявляя мне Высочайшее повеление об окончательном разграничении Киргизов Сибирскаго и Оренбургскаго ведомств, вместе с тем изволили предпи­сать войти в сношение с генерал-губернатором Западной Сибири относительно мер к водворению спокойствия в Кайсацкой степи. Ныне князь Горчаков уведомил меня, что с своей стороны может выслать только отряд к горам Улу-Тау; непосредственно же действовать противу Кенисары с Сибир­ской линии не считает удобным, так как сказанный мятежник находится в кочевьях Кайсаков сыр-дарьинских. Соображая обстоятельство это с тем, что через помянутыя кочевья должна будет проходить в нынешнем году бухарская миссия наша, я полагаю необходимым усилить кон­вой ея до такой степени, чтобы он мог не только обезпечить миссию, но на возвратном пути действовать противу Кенисары. Для сего достаточно будет составить отряд из 100 человек пехоты и 400 казаков при 4-х орудиях. Цель командировки отряда, сообразно с вышесказанным, будет состоять: 1) В охранении обеих мисии: бухарской и хивинской, так как последнюю предполагается в этом случае напра­вить уже не через Устюрт, а также через реку Сыр, для большаго обезопасения ея и дабы доставить агенту нашему возможность обозреть совершенно неизвестное пространство между реками Сыром и Аму. 2) Конвойный отряд, проводив миссию до Куван-Дарьи, на обратном пути должен стараться открыть и, если воз­можно, захватить Кенисару и главнейших сообщников его, или, по крайней мере, оттеснить их к Улу-Тау, на встречу сибирскому отряду, но против других Киргизов не прини­мать никаких мер строгости. 3) Снять и обозреть возможно большее пространство по реке Сыру. 4) От сказанной реки выдти к озерам Аксакал-Барбы и продолжать рекогносцировку вверх по Тургаю, до его истоков, после чего уже направиться к Орской крепости. [10] Прилагая при сем примерный расчет состава отряда, количества продовольствия и смету издержкам на снаряжение и проч., честь имею присовокупить, что в случае Высочайшаго соизволения на предлагаемую меру я надеюсь пок­рыть все расходы без ассигнования на это новых сумм, но к приготовлениям необходимо будет приступить без всякаго отлагательства, так как караван с посланцами бухарским и хивинским выступит из Оренбурга уже в первых числах мая. Подпись: Ген-адъют. Перовский. Примеч. ред. Приложения не представаяют интереса и потому не помещены здесь.

12.

Воен. Министр Командиру Оренб. корп.; 17 февраля 1841 г.

№ 183. Петербург (Секретно; нужное) (Копия с копии).

Воен. Учен. арх. Отд. 1. № 743. Государь Император, по всеподданнейшему докладу ра­порта Вашего Пр-ства от 16 февраля № 1574, о снаряжении отряда для прикрытия следования бухарской и хивинской миссий наших через неприязненныя кочевья Кайсаков сыр-дарьинских и для действий против мятежнаго киргизскаго султана Кенисары, Высочайше соизволил утвердить все изложенныя в донесении вашем предположения по сему предмету. Монаршую волю сию имею честь сообщить Вашему Пр-ству для зависящих к исполнению оной распоряжений. Подпись: Ген-адъют. Граф Чернышев.

13

Вице-Канцлер Капитану Никифорову; 19 февраля 1841 г. № 416

(Секретно: инструкция). Арх. Орен. в. нач. Ген. шт. Оренб. корп. 1841 г. № 95 Во Всемилостивейшем внимании к засвидетельствованию начальства об испытанном усердии вашем к пользам службы его Величества, Государю Императору благоугодно [11] было избрать Вас для командирования с временньм поручением в Хиву. По сему случаю Министерство Иностранных Дел снабжает Вас, по высочайшему повелению, нас­тоящею икструкциею, в коей изложены и обстоятельства, подавшия повод к отправлению Рссийскаго офицера в ханст­во Хивинское и самый предмет политическаго поручения, возлагаемаго на Вас доверием его Императорскаго Ве­личества. Служение ваше при отдельном Оренбургском корпусе доставило уже Вам случай ознакомиться, до некоторой сте­пени, с положением дел наших в отношении к Хиве; а сведения, которыя будут Вам сообщены по распоряжению г. генерал-адъютанта Перовскаго, до отъезда вашего из Оренбурга, укажут Вам в подробности сношения, какия в разныя времена происходили между Росиею и Хивинским ханством. Действия Российской Державы отличались постоянно, в течение нескольких десятков лет, снисхождением и великодушием, между тем как Хивинцы постепенно обнаружи­вали все более и более неблагодарность свою и неприязнь. Наконец, вражда их истощила меру терпения нашего правительства: достоинство Империи требовало, чтобы положен был предел их вероломству. С сею целию в 1836 году принята была предварительная мера строгости, которая найдена была наиболее доступною понятиям необразованнаго и корыстолюбиваго на­рода. В Оренбурге и Астрахани задержаны были возвращавшиеся из Нижегородской ярмарки хивинские купцы с их то­варами, и в то же время объявлено было хану Алла-Кулу, что купцы сии не иначе будут освобождены, как по отпуске из Хи­вы всех томившихся там в неволе Российских подданных и по совершенном прекращении явных и тайных враждебных действий противу Империи. Внезапное остановление торговых сношений с Росиею нанесло чувствительный удар Хивинскому ханству, извлекающему из оных значительныя для себя выгоды. Не менее того Алла-Кул медлил с исполнением справедливых требований наших; он надеялся на дальнейшее снисхождение России и полагал, что разными хитростями успеет отвратить грозив­шую ему опасность. Но предпринятая в 1839 году воинская экспедиция убедила Алла-Кула, что собственная его польза требует искать благорасположения Государя Императора. В этом убеждении он еще наиболее был подкреплен, получив известие о неудачном покушении отборных его войск против горсти наших воинов близь Акбулака. [12] Движимый чувством самосохранения, Хан Хивинский, не смотря на то, что отряд наш возвращался уже на линию, решился безусловно отпустить собранных в ханстве Российских невольников, снабдил их денежным для дороги пособием и отправил в Ново-Александровск в сопровождении посланца своего Атанияз-Ходжа-Реиз-Муфтия. В то же время издал фирман, коим строго воспрещается всем подвластным ему племенам покупать и держать в неволе Российских подданных. Таковое безусловное исполнение одного из главных требований наших принято было Государем Императором как доказательство раскаяния Хивинскаго владельца. Вследствие чего его Величеству благоугодно было Всемилостивейше повелеть: отпустить задержанных в России Хивинцев, возвра­тить им конфискованные у них товары, оказать неимущим из них пособие для возвращения в свое отечество, возстановить прерванныя с Хивою сношения и посланца хивинскаго допустить в С. Петербург. Все сие было исполнено и о таковом Высочайшем разрешении извещен Алла-Кул особым письмом, посланным к нему в октябре 1840 года. Между тем большая часть хивинских купцов отправилась уже в Хиву, а достальные, если таковые окажутся, будут, по распоряжению Оренбургскаго военнаго губернатора, отправле­ны вместе с Вами. Теперь остается принять меры к предупреждению, по возможности, на будущее время возобновления несогласий и к обезпечению безопасности российских торговцев. Это самое составляет главную цель, для которой Вы командируетесь в Хиву, тем более, что посланец хивинский, по обычаю всех азиатских посланцев, не имел надлежащих уполномочий для каких бы то ни было здесь переговоров; на него воз­ложено было единственно: передать российских пленных на­шему пограничному начальству, поднести его Императорскому Величеству некоторые подарки и лично представить от име­ни Хана уверения в искреннем намерении его исполнять требования Российской Державы и действиями своими сниски­вать ея благорасположение. К сему Атанияз-Ходжа-Реиз присовокупил также обещание, что отныне российские поддан­ные будут пользоваться в хивинских владениях надле­жащею безопасностию. Таковы суть обстоятельства, подавшия повод к настоя­щему отправлению вашему в Хиву. Отъезд ваш туда последует вместе с возвращающимся отсюда хивинским посланцем по распоряжению Г. генерал-адъютанта Перовскаго, от коего получите Вы назначенную как для содержания вашего, так и на разные в Хиве расходы, денежную сумму. Вам же [13] поручено будет доставление Хану Алла-Кулу и его министру (мяхтеру) писем и подарков. С Вами отправится также в Хиву состоящий при Оренбургской пограничной коммисии поручик Аитов, который, без сомнения, будет Вам весьма полезен, как по заведенным уже им в Хиве некоторым связям, так и по знанию татарскаго языка. Обращаясь теперь к предмету возлагаемаго на Вас поручения, считаю нужным повторить вышесказанное, что глав­ная цель командировки Вас в Хиву состоит в принятии, по возможности, мер к предупреждению на будущее вре­мя возобновления враждебных действий Хивинцев и к обезпечению безопасности и пользе российских подданных. Из сего самаго уже явствует, что первейшия старания ваши должны клониться к вящщему укреплению Хана и влиятельных в Хиве лиц в неограниченном доверии к спра­ведливости и правоте намерений Государя Императора. Этот предмет должен быть постоянною основою всех действий ваших, ибо от него зависит успех дальнейших ваших переговоров. Для достижения сей цели Вы не оставите изоб­разить Хану в надлежащем виде добросовестность, прямодушие и безкорыстие нашей политики, как собственно к Хи­ве, так и вообще к прочим соседственным с нами областям, имеющим гораздо большую значительность, нежели Хивинское Ханство. Не упоминая уже о европейских государствах, Хивинцам неизвестных, достаточно представить им в пример Турцию и Персию. Еще в недавние годы воз­никали между Россиею и помянутыми магометанскими держа­вами несогласия, вследствие нарушения с их стороны вза­имно постановленных условий. Несогласия эти подали повод к войне и вскоре ряд блистательных побед снова ознаменовал славу русскаго оружия. Но едва султан и шах изъ­явили согласие на удовлетворение справедливых наших требований и едва условия взаимных отношений были торжест­венно определены в мирных трактатах, как Россия немед­ленно предала великодушному забвению все прошедшее и из грознаго неприятеля соделалась подпорою и союзницею обеих Держав. Ея могущественным заступлением спасен в 1833 году престол турецкаго султана, сильно потрясенный мятежным пашею египетским; ея же содействию и нравст­венной защите обязан султан и нынешним благоприятным усмирением властолюбиваго Магомет-Али. В Персии она же наипаче способствовала Магомед-шаху вступить на престол, которым по смерти деда его противузаконно готов был завладеть другой персидский принц. В отношении к Хиве Россия, как вышесказано, явля­ла уже многия доказательства своей умеренности и безкорыстия. [14] Но и последния события достаточно уже доказывают, что Го­сударь Император не имеет в виду ничтожных завоеваний; но желает и требует единственно, чтобы никто не посягал на права его подданных и на достоинство его Империи. Таким образом, не смотря на делавшияся уже приготовления к возобновлению экспедиции противу Хивы, его Императорское Величество повелел остановить отправление оной, лишь только получил известие об исполнении Ханом главнаго требования нашего. Из сего очевидно явствует, что Российская держава не захотела воспользоваться стесненным положением ханства, но, забывая минувшее и признавая поступок Хана залогом истиннаго его разкаяния, приступает к переговорам с тою целью, что бы упрочить в будущем отношения, сообразныя с ея достоинством и выгодныя для обоих народов, а для Хивы почти необходимыя. Независимо от миролюбия и правоты намерений Госу­даря Императора, обезпечивающих сношения иностранных народов с Россиею, Хивинцы не должны также забывать, что таковыя сношения приносят для них явную пользу, ибо хан­ство Хивинское в торговом отношении исключительно зависит от России, а в политическом не может противустоять Империи, если бы она возымела намерение вооруженною ру­кою принудить Хивинцев к соблюдению должнаго к ней уважения. Доказательством перваго служит обеднение, произ­веденное в Хиве прерывом торговых с нею сношений России в 1754 и в особенности в 1836 году, когда цена всех привозных мануфактурных изделий возвысилась там на 15 %, а сырых материалов на 90 % между тем как хивинския произведения упали на 50 %. Второе же ясно обнаруживается из одного соображения способов Росии и Хивы и из самых примеров безплодности усилий значительных полчищ хивинских противу небольших отрядов наших; возмож­ность же для русских войск проникнуть в ханство не подлежит ни какому сомнению. Развитие в надлежащих случаях всего вышеизложеннаго владельцу хивинскому будет зависеть от благоразумия вашего, но независимо от сих и подобных внушений, которыя Вы должны делать не в виде даннаго Вам поручения, а как собственныя ваши разсуждения, основанныя на познании польз Хивинскаго ханства, Вы вообще должны стараться об уничтожении всякой недоверчивости к Вам самим и к присутствии вашему в Хиве. Для сего тщательно должны избегать всего, что могло бы подать повод к малейшим подозрениям. Сим только способом можете Вы приуготовить успех в исполнении возлагаемаго на Вас поручения. [15] Оно заключается в переговорах, которые Вы должны вести с владельцем Хивинским для определения отношений его к России. Переговоры ваши должны иметь предметом следующия статьи: 1) Уничтожение рабства и пленения Русских и обезпечение лиц и имуществ их в Хивинских владениях. 2) Ограничение незаконнаго влияния Хивы на кочевыя племена, издревле поступившия в подданство России. 3) Обезпечение торговли нашей как с Хивою, так и с соседственными владениями. По первому из сих предметов желания правительства на­шего состоят в том, чтобы: а) всякий Русский, теперь ли оставшийся в Хивинских владениях, или могущий туда попасть впоследствии, был немедленно освобождаем по требовании Оренбургскаго начальства, или по требованию российскаго чиновника, который будет находиться в Хиве; в) чтобы русские торговцы и путешественники могли свободно ездить, для надобностей и торговых дел своих, по всему Ханству, с ответственностию хивинскаго правительства за безопасность лиц и имуществ их. Изданный Ханом в июле 1850 года фирман (с коего перевод у сего для сведения вашего прилагается), и сделанныя здесь хивинским посланцем вышеприведенныя уверения от имени Хана должны служить основанием переговоров ваших по сему пункту. Если действительно Алла-Кул с искренностию желает снискать благорасположение Российской Державы и если Вы успеете укрепить его в доверии к Государю Императору, в таком случае не представится, повидимому, важных затруднений к склонению Хана согласиться на постановление сего условия, тем более, что оно влечет за собою совершенное взаимство и с нашей стороны. Тоже обезпечение лиц и соб­ственности найдут в России приезжающие к нам Хивинцы. Предмет сей так ясен сам собой, что не требует дальнейшаго здесь развития. А постановление сего условия ведет естественным образом к обязательству, что бы в случае смерти российскаго подданнаго в хивинских владениях имущество его не было отнюдь отбираемо в казну, а напротив того, было в целости выдаваемо по требованию Оренбургскаго начальства, или по требованию российскаго чиновника (если таковой будет находиться в Хиве) для доставления наследникам умершаго. Что же касается до ответственности за безопасность российских подданных и имущества их в хивинских владениях, то предоставляется Вам объяснить хивинскому [16] владельцу, что главная цель наша состоит в том, что бы преступники, в случай грабежей, не оставались без наказания и что ответственность Хана за грабежи подвластных ему племен будет ограничиваться лишь немедленным их наказанием; Россия же не потребует возврата убытков, кроме отдачи захваченных людей, если будет только убеждена, что наказание совершено и что в грабеже не участвовало само правительство хивинское. Второй пункт, напротив того, представляет затруднения не маловажныя и требует с вашей стороны особеннаго благоразумия и крайней осторожности. Еще в 1732 году присягнули на подданство России Кир­гизы Меньшей и Средней орды и Каракалпаки, а в 1791 году Туркмены; но впоследствии отдаленныя части сказанных кочевых племен подпали под власть соседственных с ними среднеазиятских владельцев. Из них Киргизы Меньшей орды, кочующие по Сыр-Дарье и по Усть-Юрту, находясь в управлении враждебных России султанов, были в последние годы покорены Хивинцами, которые поставили над ними, равно как над Туркменами, своих ханов, а в 1810 году покорили и Каракалпаков. Таким образом Россия, имея по праву исключительное владычество над всеми вышеупо­мянутыми кочевыми племенами, не пользуется на самом деле таковым владычеством. Впрочем, пустое именовательное увеличение числа подданных не составляет цели усилий на­шего правительства и если мы сочли нужным привести здесь вышеизложенныя подробности, то это единственно для того, чтобы поставить Вас в известность о непреложных основаниях верховнаго права России над киргизскими и другими племенами; намерение правительства по сему предмету состоит в том, чтобы, не отрицая принадлежащего оному права владения, не входить теперь в положительныя объяснения на счет настоящаго оному рубежа. А потому Вы должны будете в разговорах с Хивинским Ханом уклоняться от определительнаго объявления, до каких именно мест должны простираться владения Российской Империи в степи и будете ограничиваться одним общим подтверждением о присяге, принесенной теми кочевыми народами на подданство России. Сие самое уклонение от определения настоящих границ владениям России в степи может служить Вам средством для успеха в ваших переговорах, если обстоятельства Вам позволят употребить оное с благоразумием и с пользою. Но если мы оставляем, до времени, в зависимости Хивинцев отдаленныя от нашей линии кочевыя племена, то мы имеем полное право требовать, чтобы Хивинцы взыскивали с них и отвечали пред нами за все грабежи и насилия, [17] коим подвергнутся в тех местах росийские торговцы. С другой стороны, мы не можем согласиться, чтобы влияние Хивинцев слишком приближалось к нашей линии. Сие послужило бы лишь к непрерывному порождению взаимных неудовольствий и к произведению в степи постоянных безпорядков, столь вредных для торговых сношений. Поелику же настоящие переговоры имют целью сохранить и упро­чить порядок и тишину в степи и чрез то обезопасить караванные пути и торговыя сообщения, то, не отвергая при­надлежащего России права верховной власти над киргизскими и туркменсками племенами, принявшими присягу на поддан­ство, правительство наше не находит неудобства согласиться, чтобы впредь до усмотрения те племена, которыя кочуют к югу от Сыр-Дарьи, Дивлет-Гирея и Ново-Александровскаго укрепления, оставались ныне в управлении хивинскаго владельца с правом для него собирать с них закят и с обязательством отвечать за все грабежи, разбои и воровства их и выдавать по требованию нашему скрывающихся у них беглецов и мятежников. Затем должны быть, следовательно, прекращены всякия не благонамеренныя сношения хивин­скаго ханства с кочевыми народами, к северу от Сыр-Дарьи и Усть-Юрта кочующими. Таковы суть виды Правительства нашего. Мы сочли необходимым изложить их здесь для сведения и руководства вашего. Но, предусматривая большия трудности в переговорах по сему предмету, мы поставляем Вам в непременную обя­занность не обнаруживать их с перваго разу, а стараться по возможности отклонять благовидным образом подробныя объяснения, до сего относящаяся, и настаивать только в общих выражениях на том, чтобы Хивинцы не нарушали спокойствия кочевых племен, находящихся с зависимости России, чтобы не простирали на них своего влияния, не облагали их ни какими поборами и налогами, чтобы не волновали их и не возбуждали к безпорядкам, и, наконец, чтобы не давали у себя убежище беглецам и мятежникам, кото­рые подвергнутся преследованию Оренбургскаго начальства. Если Вы успеете склонить Хана к постановлению тако­вого условия в общих выражениях, то уже сим самым на первый случай положите основание желаемому нами порядку вещей, который более точным образом удобнее будет опре­делить впоследствии, когда сношения Хивы с Россиею упро­чатся и получат довольно значительное развитие. Ныне же, начиная, так сказать, новыя политически сношения с народом необразованным и чуждым всяких понятий о народном праве, мы должны постоянно иметь в виду, что малейший неосторожный шаг не только повредит [18] в настоящее время успеху предпринммаемых нами мер, но может опять отдалить на неопределенное время сближение наше с тем народом. С другой стороны надлежит принять в соображение, что преждевременное обнаружение видов нашего правительства по сему предмету может подать повод со стороны Хивинцев к таким неуместным требованиям, на которыя нам никогда нельзя будет сог­ласиться. А потому Вы не иначе должны приступить к объяснению Хану вышеприведенной мысли, как в случае, если обхождение его с Вами будет совершенно удовлетворительно, и не прежде, как по снискании его доверия и по благоприятном окончании прочих переговоров. Тогда, объяснив ему право России над кочевыми племе­нами, принявшими торжественную присягу на подданство, Вы постараетесь внушить Хану умеренность России, которая, не смотря на принадлежащия ей права, согласна часть тех племен остановить не во владении, а в управлении и под влиянием Хивы, доколе она будет свято соблюдать должное уважение к Росийской Державе и постановляемыя условия взаимных сношений. Третья статья переговоров ваших заключает в себе также весьма важный предмет. Торговля России с Среднею Азиею с самаго начала и поныне страдает от трех главных причин: а) от гра­бежей и разбоев в Киргизской степи; в) от неопределен­ности и насильственнаго образа взимания таможенных пошлин среднеазиатскими владельцами и в особенности хивинским Ханом за Сыр-Дарьей, где, под видом пошли­ны, сборщики требуют, что хотят, и нередко силою отнимают те товары, которые им нравятся и в) от недостатка безопасности для русских купцов и неуровнительности прав их с азиитцами, которые у нас пользуются всевозможными преимуществами, а в отечестве своем платят только 2 ½ % с товаров; тогда как российские купцы принуждены там взносить по 10 % и подвергаются, сверх того, множеству неп­риятностей и даже опасностей. Обезпечение торговцев и караванов в степи независи­мо от мер, какия могут быть для того приняты пограничным начальством, зависит, конечно, и от утверждения политических отношений среднеазиатских областей к России и следовательно, зависит отчасти от успеха переговоров ваших с владетелем хивинским. Желания нашего правительства суть: а) чтобы русские купцы могли свободно приезжать в Хиву и торговать своими товарами не только в самом городе и Новом Ургенче, но и в других селениях ханства, где пожелают, с [19] ответственностью хивинскаго владельца за неприкосновенность лиц и имущества торговцев; в) чтобы пошлина, собираемая в ханстве с товаров, привозимых самими купцами нашими, или присылаемых ими по коммисии, была установлена не обреме­нительная и взималась бы только единожды; в) чтобы русский чиновник мог участвовать в определении ценности товаров для взимания пошлины; г) чтобы в степи прекращены были производившаяся до ныне Хивинцами насильственныя остановки караванов и, следовательно, чтобы уничтожены были устроенныя близ Сыр-Дарьи укрепления; и, наконец д) чтобы не подвергались никаким со стороны Хивинцев притеснениям ни караваны собственно русские, ни караваны азиятские, вообще идущие в Россию, или возвращающиеся из оной. Определение таковых условий, без сомнения, принесло бы значительную пользу нашей торговле. Но и по этому сложному и трудному предмету переговоры должны быть ведены Вами с крайнею осторожностию и с надлежащим благоразумием. Успех будет не иначе зависеть от того доверия, которое удастся Вам вселить в Хане к благонамеренным видам России и к самым внушениям вашим. Вам предстоять будет, между прочим, объяснить Хану те важныя преимущества, коими в России пользуются Азиятцы пред другими иностранными торговцами, поставить его в известность об общепринятых правилах взаимности в делах подобнаго рода, убедить его, что постановление определительных правил на счет русской торговли в Хиве будет иметь выгодное влияние и для Хивинцев, приезжающих в Россию; при­вести ему примеры издавна существующих у нас с Турциею и Персиею трактатов, по которым количество пошлины определено неизменно в Турции по 3 %, а в Персии по 5 % с русских товаров; объяснить, что таковое положительное установление пош­лины послужило к значительному развитию торговых сношений сих двух государств с Россиею к несомненной пользе, что те же благоприятныя последствия могут произойти от подобнаго условия и для Хивы, что от прекращения чрезмерной пошлины до­ходы ханства не уменьшатся, что сие, напротив, подает повод к увеличению привоза товаров, что участие нашего чиновника в оценке товаров принесет также выгоды ханской казне; ибо хивинские таможенные коммисары лишены будут чрез то возмож­ности обращать в свою пользу часть собранных ими пошлин, что, наконец, предмет сей составляет одно из главных условий упрочения добрых сношений России с Хивою. Что касается собственно до установления определительной пошлины с русских товаров, то Вы, без сомнения, встре­тите возвражения, основанныя на общепринятых между мусульманами правилах взимать с иностранцев других [20] исповеданий большую пошлину, нежели с единоверных им торговцев. Убедительнейшим доводом к отступлению от се­го правила, или, лучше сказать, от сего обычая может, кажется, служить приведение примера магометанских же государств Персии и Турции, из коих в первом с наших товаров с давняго уже времени взимается постоянно по 5 % с цены оных, а во втором лишь по 3 %. Применясь к сим примерам, желательно, чтобы в Ханстве хивинском установлена была для наших товаров пошлина не выше 5 % с цены оных. Если же Вам не удастся склонить Хана на установление помянутой 5 процентной пошлины, то останется приложить старание, чтобы по крайней мере постановлено бы­ло взимание пошлины в хивинских владениях только еди­ножды и прекращение притеснительных мер в степи; следовательно, обязательство не принуждать ни русских караванов, ни караванов азиятских, идущих в Россию, или возвращающихся из оной, заходить в хивинския владения, буде они того сами не пожелают. Наконец, относительно статьи об уничтожении укреплений близь Сыр-Дарьи, построенных на земле, Хиве не принадлежащей, Вы должны будете представить, что укрепления сии в военном отношении нас отнюдь не безпокоют, но так как с постановлением настоящих условий добраго соседствия, должны прекратиться притеснения караванов в степи, то и укрепления, устроенныя лишь для сей цели, соделываются сами собою не нужными. От благоразумия вашего и от обстоятельств более, или менее благоприятных, зависеть будет дополнение, развитие и способ внушения вышеизложенных начертаний. К сим трем статьям, по коим предстоят Вам пе­реговоры, присовокупляем четвертую, которая должна быть представлена Хану как последствие оных, если успех увенчает ваши переговоры. Это есть обезпечение пребывания в Хиве российскаго чиновника. По уверениям посланца Атанияза, сам Хан хивинский изявляет желание, чтобы при нем находился доверенный от России агент. Это, без сомнения, возвысило бы Алла-Ку­ла, в значении его между азиятцами и доставило бы ему воз­можность получать чрез чиновника нашего верное понятие о действиях нашего пограничнаго начальства, между тем как до сих пор он внимал превратным и часто неблагонамеренным толкованиям простых Киргизов и даже иногда преступников, искавших убежища в Хиве. Для наших дел присутствие чиновника нашего в Хиве было бы также полезно во многих отношениях. Соделываясь политическим посредником между Оренбургским [21] начальством и Хивою, он был бы вместе с тем покровителем и справедливым заступником приезжающих в Ханство российских подданных. Но достоинство Империи требует, чтобы независимо от личной безопасности в Хиве, чиновник российский пользовался там и надлежащим от хивинскаго правительства уважением. Если уверения посланца Атанияза-Ходжа-Реиз-Муфтия на счет желания Алла-Кула иметь в Хиве русскаго агента, справедливы, в таком случае, по успешном окончании переговоров, Вы можете, в виде внимания к желанию Хана, предложить ему оставить в Хиве поручика Аитова, который известен уже Алла-Кулу и на выборе коего именно указывал здесь хивинский посланец, как на человека одного с ними вероисповедания и ознакомленнаго уже с местными обычаями. Таковой оборот, по мнению нашему, представляет ту выгоду, что отстраняет всякия неблагонамеренныя толкования и опасения на счет пребывания русскаго чиновника в Хиве. Поручик Аитов должен будет с своей стороны ста­раться о приобретении к себе должнаго уважения и доверия; не менее того Вы не оставите пред отъездом вашим вну­шить Хану о неминуемых последствиях, каким подаст повод малейшее оскорбление, нанесенное российскому чиновни­ку, и выставить пользу для Хивы от его там пребывания как по сношениям ея с Россиею, так и в случае каких либо несогласий с соседственными азиятскими владельцами, питающими доверие к Российской Державе. В сем последнем случае чиновник русский может иногда посредничеством своим содействовать к отстранению несогласий. Таковы суть предметы возлагаемаго на Вас поручения, и желания нашего правительства при настоящих обстоятельствах. Но мы не скрываем от Вас всей трудности предстоящаго Вам дела. Изуверство, невежество и недоверчивость составляют отличительныя черты Хивинцев. Тем более стяжаете Вы право на монаршее внимание, если успеете в точности выполнить предначертания наши. Впрочем, его Императорское Величество благосклонно оценит старания ваши даже и в том случае, если бы, не смотря на благоразумный образ действия, предмет посылки вашей в Хиву не увен­чался совершенным успехом. Имея сие в виду, Вы должны поступать с твердостью, но вместе с тем с благоразумием, стремиться по возможности к достижению предназначен­ной Вам цели, но отнюдь не выходить из пределов предоставленнаго Вам доверия и не увлекаться собственными соображениями о политических предметах, которые не могут быть Вам известны, и которые не касаются настоящаго поручения вашего. [22] Вы должны постоянно руководствоваться тою мыслию, что полууспех, обезпечивающий хотя некоторыя благоприятныя в будущем времени последствия, гораздо предпочтительнее и полезнее успеха блестящаго, но минутнаго. Первым действиим вашим по прибытии в Хиву будет представление Хану писем и подарков, которые с Вами отправятся; при чем Вы объясните в общих выражениях, что Государь Император, соизволив признать поступок Хана, как знак желания его прекратить неприязнь и устано­вить мирныя с Россиею сношения, Высочайше повелел от­править Вас в Хиву для постановления условий, на коих могут быть упрочены таковыя сношения. Настоящее положение дел подает повод надеяться на хороший прием Вас со стороны хивинскаго владельца; но не менее того и в этом случае нет сомнения, что Вы сначала будете встречены недоверчивостью и подозрительностью; а потому Вы должны ста­раться выиграть как можно более времени, дабы к подробным переговорам приступить не прежде, как по приобретении расположения и личнаго доверия Хана и влиятельнейших при нем лиц. Самые же переговоры будете стараться вести с достоинством, делая при том подробное развитие наших требований не вдруг, а постепенно. Когда успеете постановить взаимныя условия, основанныя на настоящей инструкции, то, смотря по обстоятельствам, приступите Вы к убеждению Хана составить акт, или род трактата, внушив ему, что подобные договоры совершаются повсюду и служат залогом взаимнаго доверия договаривающихся сторон. Но акт сей должен быть составлен так, чтобы не мог подать повода ни к каким неблагонамеренным толкованиям, посторонних каких бы то ни было владельцев. При сем прилагается проэкт таковаго акта, который, смотря по обстоятельствам, может кроме ханской печати быть скреплен также печатями влиятельнейших в Хиве лиц, как светских, так и духовных. По получении от Алла-Кула сего акта Вы вручите ему точную с онаго копию, на которой сделаете надпись по прилагаемой у сего под лит. Б. форме. В сей последней бумаге означены те с нашей стороны условия, на которыя предоставляется Вам согла­ситься от имени русскаго правительства. В случае успеха это­го предположения по окончательном совершении акта, можно бы внушить Хану о сообщении онаго владельцам Бухарскому и Коканскому, под тем предлогом, что дружба с Империю возвысит его в глазах их. Если же Вы найдете постановление таковаго акта неудобоисполнимым, в таком случае можно удовольствоваться помещением постановленных условий в письме, которое Хан адресует на Высочайшее имя Государя Императора при обратном отправлении вашем в Россию. [23] Во всяком случае Вы не оставите предупредить Алла-Кула, что точное соблюдение постановлепных условий и безо­пасность российскаго чиновника в Хиве, равно как и вообще всех российских подданных, будут обезпечены лицами и собственностью Хивинцев, приезжающих в Россию. В продолжение пребывания вашего в Хиве Вы будете всеми мерами стараться собственным обращением упрочить уважение к поручику Аитову, предназначаемому оставаться там после вашего отъезда, будете употреблять его в сношениях с окружающими Хана и давать присутствовать по возможности в совещаниях с последним. Пред отъездом из Хивы Вы поставите его в известность об условиях, какия успеете постановить, и подтвердите ему следующия его обязанности: 1. Стараться о сохранении Хивинцами в точности сих условий. 2. Не входить ни в какия новыя соображения, но в случае надобности доносить об них Оренбургскому начальству. 3. Избегать по возможности споров с Хивинским владельцем и с окружающими его лицами, в особенности на первых парах, и, следовательно, не быть слишком строгим в мелочах, но и не отступать от объявленнаго раз справедливаго требования. 4. Искать привязанности не только значительных лиц и духовенства, но и простого народа, делая ему в нужных случаях пособия из экстраординарных сумм, с тем однако же, чтобы этим не возбудить подозрительности Хивинцев. 5. Сообщать, по возможности, всякия сведения о Ханстве, которыя доставлять Оренбургскому начальству при верных лишь случаях. Пред отъездом Вы передадите также ему суммы, назначенныя для его содержания и для других расходов, а так­же подарочныя вещи, с шнуровыми книгами, для ведения надлежащих отчетов, каковую передачу Вы произведете секретным образом, дабы не возбудить алчности Хивинцев. Часть подарков Вы поднесете Хану после удовлетворительнаго окончания переговоров. Все вышесказанное, разумеется, под условием хорошаго приема со стороны Хана. В противном случае, Вы поста­раетесь до крайности превозмочь затруднения; но если, наконец, действия Хивинцев будут слишком несообразны с достоинством вашего звания, то не приступите ни к чему до благоприятной перемены, а при безнадежности на последнюю возвратитесь без всяких переговоров в Россию; впрочем, таковая решимость должна быть вынуждена лишь крайностию. [24] Во время пребывания вашего в Хиве Вы с надлежа­щею осторожностью будете пользоваться всеми представляю­щимися случаями для собрания подробнейших сведений о сем Ханстве и для поверки тех сведений, какия мы имеем и которыя будут Вам сообщены для прочтения г. генерал-адъютантом Перовским. По части торговли, а также в отношении военном, Вы получите особыя специальныя наставления о том, на какие именно предметы Вы должны преимущественно обратить внимание. Независимо от того, для нас любопытны будут всякия статистическия и историческия сведения о Ханстве и Вы, для руководства вашего, получите от г. Оренбургскаго военнаго губернатора особую по сей части программу. Обратный путь ваш Вы постараетесь направить не чрез Устюрт, а по правому берегу Аму чрез Сыр-Дарью, дабы осмотреть эту наименее известную часть Кайсацкой степи и в особенности берега реки Сыра, важные для нас во многих отношениях. В заключение остается мне повторить Вам, что главная цель посылки вашей есть не столько приобретение вещественных выгод для России, как упрочение доверия к ней Хивы и что этою целью Вы должны руководствоваться во всех поступках ваших, как важнейшим условием для будущаго политическаго влияния России на соседственныя с нею Ханства Средней Азии. Подпись: Граф Нессельроде. Приложение 1-е.

Проект обязательнаго акта от Хивинскаго владельца, данный

агенту Министерством Иностранных Дел.

Во имя Всемогущаго, и Милосерднаго Бога. От владетеля Хивинскаго (такого-то) дан настоящий акт в том, что, имея искреннее желание пребывать в постоянном мире и тесной дружбе с пресветлою и могущест­венною Росийскою Империю, упрочивать приязненныя связи и соблюдать во всей строгости правила миролюбивых и добрых соседей мы обязуемся за себя самих, за наших преемников и потомков и за все подвластныя нам племена: 1. Отныне впредь не принимать никаких явных, ни тайных враждебных действий против России. 2. Не производить и не потворствовать грабежам, разбоям и захватам ни в степи, ни на Каспийском море и [25] в случае, если-бы таковые грабежи произведены были подвластными Хиве племенами, предавать виновных немедлен­ному наказанию. 3. Не держать в неволе и не приобретать ни каким образом пленных русских и ответствовать за личную безо­пасность и за сохранность имущества всякаго росийскиго подданнаго, могущаго быть в Хивинском владении. 4. В случае смерти в Хивинских владениях Российскаго подданнаго не отбирать оставшагося после него иму­щества, а отпускать оное в целости российскому пограничному начальству, для передачи его наследникам. 5. Не простирать влияния на кочевыя племена, издревле находившиеся в подданстве России, не притеснять и не волновать их и не облагать их поборами. 6. Не допускать беглецам и мятежникам из росийских подданных укрываться в Хивинских владениях, но выдавать их российскому пограничному начальству. 7. Не взимать с товаров русских купцов более » » процентов настоящей цены оных и пошлину сию взимать один только раз с привозимых в Хивинския владения товаров. 8. Не делать никаких остановок караванной торговли азиатских владений с Российскою Империю и не причинять насилий бухарским и другим купцам, производящим торг с Росcиею и, наконец, 9. Обязуемся вообще поступать во всех случаях как подобает добрым соседям и искренним приятелям, дабы более и более упрочить дружественныя связи с могущественною Российскою Империею. В удостоверение чего мы утвердили сей обязательный акт нашею печатью и вручили оный уполномоченному со сто­роны Могущественной Российской Империи Высокостепенному №№ Дан в.. . числа месяца и года. Приложение 2-е. (Лит. Б).

Проект надписи Российскаго агента на копии с акта Хивинскаго

владельца.

Получив для доставления его Императорскаго Величест­ву Великому Императору и Самодержцу Всероссийскому вышезначащийся в копии акт от Высокостепеннаго владельца хивинскаго (№№), я, на основании даннаго мне уполномочия, удостоверяю сим, что во взаимство поставленных в том акт условий Могущественная Российская Держава: 1) предает совершенному забвению прежния неприязненныя против нея [26] действия хивинских владетелей; 2) отказывается от требо­вания уплаты за разграбленные до сего времени караваны; 3) обещает совершенную безопасность и законное покровитель­ство приезжающим в Росию хивинским подданным и 4) предоставляет в своих владениях хивинским торговцам все преимущества, коими пользуются купцы других азиатских владний. Таковое делаемое мною удостоверение подкреплено будет письменно доблестным и высокомощным господином Оренбургским военным губернатором от Высочайшаго Имени его Императорскаго Величества Государя Императора и Са­модержца Всеросийскаго. Точное же соблюдение со стороны Высокостепенных хивинских владельцев постановленных в вышепрописанном акте условий будет обезпечено личностью и собственностью хивинских подданных, могущих находиться в Российской Империи. Дан в день месяца и года. Подписал агент. Приложение 3-е.

Проект фирмана, доставленный ханом.

Звездам величия, обладателям почестей, властям управления Ховарезма — сада Иранскаго. Да знают они заведомо ясно и откровенно, что в лето по гиждре 1257, для спокойствия подданных и для вы­годы и тишины двух Государств мы учинили замирение и сделали мир и дружбу с Великим Государем Императором Российским. Будучи согласны на некоторыя условия и склонны к принятию некоторых предложений, мы сделали договор и обещание с тем, чтобы они отныне без особенных причин ничем не были нарушены. 1. Со времени вышеобъявленнаго года впредь ни тайно, ни явно мы не будем враждовать против России. 2. Если со стороны российских подданных, пребывающих на суше и море, не произойдет деяний, наносящих грабеж и вред, то и с нашей стороны они не должны быть допущены, но если от них окажутся какия либо вредныя и враждебныя действия, то и с нашей стороны должны быть соответственныя движения. 3. Если кто ограбит в хивинском владении русскаго купца и лишит его имущества, то таковой примет заслужен­ное проступком его наказание, а имущество возвратится по принадлежности хозяину его. [27] 4. Отныне никто из российских подданных не должен содержаться в рабстве и неволе. За безопасность и благополучие всякаго, кто прибудет из России, ответится его отечеству. 5. Всякаго, кто помрет в Хиве из росийских людей, имущество отошлется к его наследникам. 6. Если кто либо из непокорных русских, возмутясь прибудет в Хиву, таковому ни под каким предлогом пристанища и прибежища не давать и в случае, если-бы таковой оказался где-либо в нашем владении то задержится и вышлется в Россию с тем, если и нам непокорные наши люди, при въезде своем в Россию, будут задерживаемы там и доставлены сюда. 7. Каким образом будет брать Росия пошлины и зякет с товаров наших купцов, так и мы, тем-же порядком, будем взимать пошлины и зякет от их купцов. 8. Уважая права соседства, мы пребудем со всеми теми поступками, какие довлеют дружеству и приязни с тем, что если и Россия, уважая права соседства и пребывая в приличных дружеству и приязни поступках, не окажет деяний, наносящих вред дружбе. В надежде, что дружество и приязнь, оставаясь навечно для мира и согласия, пребудет навсегда, написана эта условная грамота.