14

Вице-канцлер Капитану Никифорову; 19 февраля 1841 г. № 447.

(секретно; дополнительная инструкция).

Арх. Оренб. в. нач. Ген. шт. Оренб. корп. 1841 г. № 15.

В дополнение к общей инструкции, в которой изложе­ны предметы поручаемых Вам, по Высочайшему повелению, переговоров с Хивинским владельцем, Министерство Иностранных Дел признало полезным поставить Вас в извеетность о сношениях наших с другими соседственными с Росиею ханствами Средней Азии, ибо с успехом ваших переговоров в Хиве тесно связано упрочение принад­лежащего России влияния в прочих смежных с нею ханствах.

На сей конец допущены Вы к прочтению в Азиатском Департаменте разных записок и бумаг, из коих Вы по­лучите ясное понятие о положении дел наших в отношении к тем ханствам.

[28] Из них Бухария сохраняет с нами уже с давняго времени наиболее приязненныя сношения, хотя в самой Бу­харе торговцы наши подвергнуты, также как и в других среднеазиятских владениях, отяготительной пошлине и многим неприятностям.

Желая положить сему конец и определить условия взаимных политических отношений России с Бухарою, Государь Император соизволил Высочайше повелеть: отправить в Бухарию довереннаго чиновника для переговоров с тамошным ханом. Поручение сие возложено на горнаго штаб-офицера Бутенева, который отправится из Оренбурга к месту своего назначения в одно время с Вами. А так как по­сылка его имеет также целью исполнить просьбу Насыр-Улла об изследовании Бухарии в геогностическом отношении, то пребывание его в том крае продлится, вероятно, около года.

Принимая в сображение, что успех переговоров в Хиве может содействовать успеху переговоров в Бухаре и, наоборот, мы находим полезным, что бы Вы, в случае возможности, старались установить хотя изредка непосредственныя между собою сношения; о чем будет предписано и майору Бутеневу.

А так как в числе условий, которыя Вам поручено требовать от Хивинскаго Хана, находится также обязатель­ство с его стороны не притеснять идущие в Россию, или возвращающиеся из оной бухарские караваны, то в случае успеха в постановлении сего условия, Вы не замедлите сооб­щить о том непосредственно майору Бутеневу для доведения до сведения Бухарскаго Эмира. Сим самым доставите Вы помянутому офицеру возможность выставить в настоящем виде важную услугу, оказанную Российским двором Бухар­скому ханству, тем более, что о включении сего условия в сделку нашу с Хивою ходатайствовал сам Бухарский Эмир, чрез бывшаго при Высочайшем Дворе посланца.

С своей стороны майор Бутенев не замедлит известить Вас об успехе своих переговоров с Эмиром, если бы они кончились прежде заключения ваших переговоров с Алла-Кулом.

Известие сие послужит и Вам, без сомнения, не малым средством к склонению Хана на выдачу обязательнаго акта.

Что же касается до Ханства Коканскаго, то по неимению там в настоящее время росийскаго агента, сообщение Хану Коканскому условий, какия поставлены будут с Бухарой и Хивой, должно последовать не иначе, как чрез посредство Оренбургскаго и Сибирскаго пограниченных начальств.

[29] В заключение остается нам присовокупить, что для дел наших в Средней Азии не безполезно было бы отвратить на время всякое враждебное расположение между Бухарией и Хивою. А потому Вы не оставите делать при удобных случаях надлежащия по сему предмету внушения Хивинскому Ха­ну и даже, если предметы взаимных их раздоров не весьма важны, можете предложить Алла-Кулу посредничество ваше для объяснения существующих между ними недоумений. Са­мо собою разумеется, что подобное предложение может Вами быть сделано лишь при благоприятных обстоятельствах и не должно отнюдь вредить успеху переговоров ваших по делам, собственно до России относящимся.

Подпись: Граф Нессельрооде.

15

Вице-Канцлер Капитану Никифорову; 19 февраля 1841 г. № 448

(Секретно; секретная инструкции).

Ар. Оренб. в. нач. Гл. шт. Оренб. корп. 1841 г № 95.

В течение прошлаго 1840 года Хива была посещаема двумя Английсками офицерами Ост-Индской службы, а имено: капитанами Абботом и Шекспиров. Заведенныя таким образом прямыя сношения между Ост-Индским правительством и владельцем Хивинским могут легко подать повод к появлению вновь великобританскаго агента в Хиве во время вашего там пребывания. А потому мы считаем необходимым снабдить Вас некоторыми наставлениями касательно образа действий ваших в отношении к английскому агенту, на случай, если-бы таковой действительно прибыл в Хиву в одно время с Вами.

Сведения, который будут Вам сообщены по распоряжению Министерства Иностранных Дел, ознакомят Вас с последними событиями в Афганистане, а также с опасениями и действиями Ост-Индскаго правительства. Опасения сии в минувшем году сильно возбуждены были предпринятою нами воинскою экспедициею противу Хивы. Хотя экспедиция наша отнюдь не имела целью поколебать владычество Англичан в Ост-Индии, не менее того слух о движении отряда Российских войск, придавал смелость разным Средне-Азиятским племенам присоединяться к бежавшему из Кабула Дост-Магомед Хану, который, распространяя ложныя [30] толкования на счет намерений России, старался составить себе значительную партию, для нанесения решительнаго удара не упрочившемуся еще владычеству Суджа-Уль-Мулька, возведеннаго Англичанами на Афганский престол с столь значитель­ными пожертвованиями. Сии то самыя опасения служили поводом к отправлению из Герата в Хиву сперва капитана Аббота, а потом капитана Шекспира. Первый из них предложил Хану Алла-Кулу свое посредничество для примирения с Россиею и с этою целью прибыл на Оренбургскую линию, но посредничество его было нами решительно отвергнуто и ему предоставлено было следовать в Англию чрез Петербург.

Что же касается до капитана Шекспира, то он прибыл в Хиву в то время, когда поручик Аитов успел уже объяснить Хану справедливость и умеренность требований Российскаго правительства и предстоявшия для Хивы последствия от неисполнения оных. Вскоре известие об отражении горстью русских воинов значительных полчищ хивинских близь Акбулака, убедило еще более Алла-Кула в необходи­мости отпустить российских пленников и издать фирман, состоявшийся в июле 1840 года. Но, следуя столь обыкновенным между всеми азиятцами правилам двуличных действий, Алла Кул, повидимому, и в настоящем случае не отступил от оных. С этою целию, назначив нарочитаго посланика (Атанияз-Ходжа-Реиз-Муфтия) для сопровождения пленных и для передачи их российскому начальству, он отпустил с ними и капитана Шекспира, который, таким образом, прибыл в Россию в одно время с отпущенными пленниками; однакоже, по примеру Аббота, отнюдь не был также признаваем нами посредником между Россиею и Хивою. К тому же и в самом письме, присланном от хивинскаго Мяхтера (1-го министра), об нем вовсе не упоми­нается, а поручику Аитову лично объявлено было Ханом, что Шекспир никакого поручения к Высочайшему Двору не имеет.

Вышеизложенныя подробности на счет помянутых двух офицеров, необходимы для Вас в том отношении, что бы Вы имели верное понятие о настоящей цели и последствиях приезда их в Россию. Как подданные Державы, которая находится с Высочайшим Двором в дружбе и союзе, они оба пользовались у нас благосклонным приемом наравне с другими английскими офицерами и путешественниками, посещающими Империю. Но ни тот, ни другой, не был вовсе допущен ни к каким переговорам по делам нашим с Хивою. Даже и подарки, по азиятскому обычаю присланные Государю Императору от Хана Хивинскаго чрез капитана [31] Аббота, не были от него приняты, как по случаю продолжавшагося еще тогда разрыва с Хивою, так и потому, что Аббот не мог быть признаваем нами уполномоченным от Хана Алла-Кула. Впоследствии эти подарки, оставленные Абботом в С. Петербурге, были, по распоряжению его, пе­реданы здесь Хивинскому посланцу, который удостоился под­нести оные его Величеству, вместе с подарками, самим им привезенными от имени Хана.

Из вышеприведеннаго явствует, что и в отношении к Хиве Государю Императору благоугодно соблюдать приня­тое его Величеством правило не допускать вмешательства каких бы то ни было иностранных Держав в дело России с соседственными с нею областями. Сим правилом должны Вы руководствоваться в случае появления английскаго агента в Хиве во время вашего там пребывания. Но, имея в виду отклонять вмешательство его в переговоры ваши с Хивинским владельцем, Вы должны, в объяснениях ваших с сим последним, не подавать ему ни малейшаго повода полагать, что мы опасаемся Англичан, или что меж­ду Россиею и Англиею существует по азиятским делам ка­кое то соперничество.

Ложныя понятия азиятцев вообще на счет таковаго соперничества служат только к возбуждению неоснозательных подозрений и к порождению разных обстоятельств, столь же невыгодных для России, как и для Великобританских владений.

Добросовестность и справедливость составляют отличи­тельную черту Российской политики; величие России требует, чтобы принимаемыя нами меры были соответственны ея дос­тоинству и наша система действий должна быть чужда мелочных происков, не имеющих, впрочем, никогда надежных последствий. Эта самая добросовестность Российской Державы приобрела ей общее доверие в странах Азии, наиболее отдаленных. А потому и ваши собственныя действия в Хиве должны сообразоваться с сими правилами.

Из сего явствует что, стараясь избегать вышеобъясненных двух крайностей Вы будете обходиться с английским агентом как с офицером дружественной с нами Держа­вы, не будете обнаруживать неудовольствий по поводу пребывания его в Хиве, но должны быть крайне осторожны в ваших с ним сношениях.

Не имея вида скрытности, Вы не должны быть к нему и слишком доверчивы и откровенны, и вместе с тем Вы должны незаметным образом наблюдать за его там действиями; ибо на опыте уже доказано, что агенты сии большею частию выходят из пределов данных им наставлений и тем вовлекают лишь свое правительство в большия затруднения.

[32] Действуя на основании начертанных здесь общих правил, Вы принесете отчеству вашему гораздо большую пользу, нежели если станете увлекаться завистью к иностранцу.

Сие, однакоже, отнюдь не должно препятствовать Вам настаивать с надлежащею твердостью, чтобы ни английский, ни другой какой бы то ни было иностранный агент отнюдь не вмешивался в переговоры ваши с Ханом, так как предметы этих переговоров исключительно относятся до взаимных сношений Российской Империи с Хивинским Ханством.

Министерство надеется, что благоразумными поступками Вы в полной мере оправдаете лестное для Вас доверие, которым Вы удостоены от его Императорскаго Величества.

Подпись: Граф Нессельроде.

17.

Вице-Директор Аз. департ. М. И. Д. Капитану Никифорову;

28 февраля 1841 г. № 547.

Арх. упр. Оренб. воен. нач. Миссия Кап. Никифорова в Хиву 1841 г. № 95.

В данной Вам от Министерства Иностранных Дел инструкции № 446 между прочим упомянуто, что по части торговли, а также в отношении военном, Вы получите особыя специальныя наставления о том, на какие именно предме­ты Вы должны преимущественно обратить внимание. Наставление по военной части Вы уже имеете непосредственно от военнаго ведомства. Что касается до торговли, то по сношению о сем Министерства Иностранных Дел с Министерством Финансов от сего последняго доставлено указание тех сведений о торговле и промышленности в Хиве, собрание коих желательно для торговых с нею сношений Российской Империи. Указание сие Азиатский департамент прилагает здесь в подлиннике для вашего соображения. Все сведения, какия по сему будут Вами собраны, Вы представите, в свое время, г. Оренбургскому военному губернатору, который сообщит их Министерству Иностранных Дел.

Подпись:

Примеч. ред. Указания сведений о торговле не представяют особаго интереса и копия их здесь не прилагается.

22.

Высочайшая грамота Хану Хивинскому; 15 марта 1841 г. Петербург

(Копия с копии)

Арх. упр. Оренбург. воен. нач. Миссия кап. Никифорова 1841 г. № 95.

(По большом его Императорскаго Величества титуле).

Обладателю Хивы, Высокостепенному Алла-Кули-Хану на­ша Императорскаго Величества благоприязнь и доброе приветствие.

Посланик ваш Атанияз-Ходжа-Реис Муфти, удостоясь предстать пред Нашим Императорским Величеством, изуст­но подтвердил Нам от вашего имени уверение в искреннем желании вашем установить приязненныя сношения с Империею Российскою и прекратить всякия враждебныя действия против Наших подданных. Приняв во внимание таковое благора­зумное ваше намерение, ознаменованное уже исполнением с [39] вашей стороны одного из главных требований Наших, Мы изявляем Вам также Нашу готовность покровительствовать установлению и упрочению добрых, соседственных сношений подвластных Нам народов с Хивинцами.

С сею целью Мы повелели отправить в Хиву, вместе с возвращающимся туда посланником вашим, доверенное от Нас лицо, Нашего капитана Никифорова. На него возложили Мы доставление Вам сей Нашей грамоты и некоторых вещей, посылаемых к Вам в знак Нашего расположения. Ему-же поручили Мы также изяснить Вам основание и условия, кои могут способствовать незыблемому утверждению приязни между Российскими владениями и Хивою.

Мы желаем, чтобы Вы давали полную веру всему тому, что капитан Никифоров доведет до сведения вашего и на­деемся, что Вы будете действиями своими вполне соответствовать видам справедливости и взаимной пользы. За сим же­лаем Вам всех возможных благ. Дано в столичном Нашем городе С.-Петербурге, Марта 15 го дня 1841 года; царствования же Нашего в шестнадцатое лето.

Примеч. ред. При подлинном проэкте этой грамоты собственною его Величества рукою написано: «Быть по сему.»

23.

Вице-Канцлер Высокопочтенному владетелю Хивинскому Аллах-Кули-Хану; 15 марта 1841 г. (Копия с копии).

Арх. упр. Оренбург. воен. нач. Миссия кап. Никифорова 1841 г. № 95.

Из письма доблестнаго и превосходительнаго Оренбургскаго военнаго губернатора, в сентябре минувшаго года посланнаго, известно Вам, Высокостепенный Хан, сколь приятно было для Великаго Государя Императора узнать, что Вы решились отпустить в Россию всех находившихся во владениях ваших подданных Российской Империи и что изданным Вами фирманом строго воспрещено подвластным Вам племенам производить впредь всякия неприязненныя действия против России. Высылка впоследствии еще семерых человек российских подданных принята также как знак искренняго намерения вашего пребывать в мире и согласии с могу­щественною Империею Российскою.

Душевно радуясь, что мрак сомнения и недоверчивости, доселе скрывавший от Вас справедливость наших желаний, [40] ныне разсеялся, я надеюсь, что скоро Вы сами вполне убе­дитесь на опыте, сколь выгодно для Вас неуклонно следо­вать по тому пути, на который Вы теперь вступили.

Пользуясь настоящим случаем, чтобы войти в сношения с Вами, Высокостепенный Хан, я за удовольствие постав­ляю уведомить Вас, что посланник ваш Атанияз-Ходжа-Реис-Муфти, по благополучном прибытии в сию столицу имел счастье предстать пред Великаго Государя Императора и на принесенныя от вашего имени уверения в искреннем желании установить приязненныя сношения с Империею Российскою, удостоился услышать от Священной Особы его Величества изявление готовности покровительствовать установлению и упрощению добрых соседственных взаимных связей. Присланныя от Вас с помянутым посланником вещи, знаки преданности, приняты благосклонно и сам он милостиво отпущен для возвращения в отечество.

Для изяснения-же тех оснований и условий, кои могут способствовать незыблемому утверждению приязни между Российскими владениями и Хивою, Всемилостивейшему моему Го­сударю Императору благоугодно было повелеть отправить к Вам доверенное лицо.

Для сего избран и уполномочен почтенный капитан Никифоров, на коего сей целью возложено доставление к Вам Высочайшей Императорской грамоты и некоторых ве­щей, знаков расположения к Вам его Величества. Я с своей стороны прошу Ваше Высокостепенство давать веру всему тому, что почтенный капитан Никифоров доведет до вашего сведения, и быть вполне убежденным, что изявлением согласия на те предложения, которыя будут Вам от него сделаны, Вы навсегда устраните повод ко всяким недоразумниям и упрочите безопасность и благосостояние ваших собственных владений. Мы уверены, что капитан Ни­кифоров получит у Вас благосклонный прием, приличный его званию, и таким-же образом будет отпущен, когда пожелает сюда возвратиться. Вместе с ним отправляется ныне и известный уже Вам поручик Мухамед-Шериф (Аитов), коего я вновь рекомендую благорасположению вашему.

В заключение я обязанностью поставляю просить Ваше Высокостепенство, в случае могущих быть впоследствии каких-либо поводов к объяснениям и вообще всяких надобностей, обращаться прямо к доблестному и превосходительному господину Оренбургскому военному губернатору, как ближайшему к Хиве пограничному начальнику. Он облечен полною доверенностью Великаго Государя Императора и примет зависящая от него меры, чтоб или немедленно [41] исполнить справедливыя ваши требования, или довести об оных до Высочайшаго сведения.

За сим искренно желаю Вашему Высокостепенству успе­ха во всех благих действиях.

Подпись: Граф Нессельроде.

24.

Вице-Канцлер капитану Никифорову; 19 марта 1841 г. № 747.

Петербург. (секретно).

Арх. упр. Оренбург. воен. нач. Миссия кап. Никифорова 1841 г. № 95.

В дополнение в инструкциям, которыя Вы получили здесь непосредственно из Азиатскаго департамента, Министер­ство Иностранных Дел возлагает на Вас, по Высочай­шему повелению, еще одно немаловажное поручение. Хотя оно не относится собственно до сношений наших с Хивою, но тем не менее успешное исполнение онаго может иметь благоприятное влияние на ход дел наших вообще в Азии.

Вам известно, что в числе находящихся в Хиве невольников имеется много Персиян. Освобождение сих пленников составляет с давняго времени предмет переговоров между персидским правительством и Хивою и Персия неоднократно намеревалась даже освободить их силою оружия. В начале 1840 года Хивинцы не смотря на вражду свою к персиянам, основанную на различии вероисповеданий, отпра­вили однако же некоего азиатца в качестве посланника в Тегеран, с письмами к Шаху и к первому его министру и с уверениями в их приязни. Посланник этот, сколько нам известно, был принят при персидском Дворе и отпущен с благосклонностью; но в ответном письме Мирзы-Хаджи-Агаси (перваго министра в Персии) сделано было хану Аллакулу ясное внушение об отпуске персидских невольников, находящихся в хивинских владениях. Мы не знаем, какое впечатление это письмо произвезло в Хиве. Но в недав­нее время правительство персидское обратилось к нам с убедительною просьбою оказать в Хиве наше содействие к освобождению оттуда персидских подданных, присовокупляя, что если-бы по каким бы-то ни было причинам Российская Держава найдет неудобным принять участие в этом деле, в таком случае персияне должны будут решиться на последнее средство, а именно: на достижение своей цели воору­женною рукою.

[42] Мы не сомневаемся, что исполнение сего ходатайства персидскаго Двора встретит в Хиве сильное сопротивление, тем более, что персияне составляют там самый многочисленный класс людей, употребляемых для рабов. Не менее того мы считаем нужным поставить Вас в известность, что освобождение чрез посредство ваше хотя некоторой части персидских плеников было-бы для нас весьма приятно. А потому Вы не оставьте воспользоваться удобными случаями, чтобы стараться о достижении сей цели. Вы объясните Аллакулу, какия могут произойти для него последствия со стороны Персии, если он будет и в отношении к ней продолжать следовать прежней неприязненной системе, сколь, напротив того, он приобретет личное к себе уважение, если примет за правило соблюдать доброе соседство и справедливость. А так как на безусловную высылку пленных персиян нель­зя надеяться, то, может быть, удастся Вам по крайней ме­ре склонить хана, чтобы он отправил в Тегеран послан­ца с надлежащим уполномочием для постановления с персидским Двором взаимных условий, на основании коих мо­жет быть произведено освобождение персиян из Хивы. В таком случае предоставляется Вам уверить Аллакула, что пребывающий в Тегеране Российский полномочный министр (генерал-майор Дюгамель) не откажет хивинскому послан­цу своего содействия к отстранению всего того, что могло-бы сопротивляться исполнению таких требований, которыя будут основаны на строгой справедливости. На сей конец Вы могли-бы снабдить и от себя хивинскаго посланца письмом к генерал-майору Дюгамелю.

Если-бы, однако, требования Хивинцев были вовсе неудо­боисполнимы и ваши советы об отмене оных остались тщет­ны, в таком случае Хивинцы отнюдь не должны надеяться на содействие нашей мисии в Тегеране, а должны будут условиться с персиянами по собственному усмотрению.

Если-бы во время пребывания вашего в Хиве прибыл туда персидский посланец, то обхождение ваше с сим последним должно быть самое дружественное и Вы не откажите ему, по возможности, в содействии вашем по предмету освобождения персидских пленников.

Само собою разумеется, что дело о персиянах не долж­но вредить устройству собственных наших дел с Хивою; а потому Вы не прежде приступите к переговорам по сему предмету, как исполните прочия политическия поручения, на Вас возлагаемыя, и во всяком случае не иначе, как при хорошем Вас приеме; ибо при неблагоприятном приеме это послужило-бы лишь к вящшему возбуждению нерасположения к Вам Аллакула; следовательно, было-бы совершенно [43] противно цели вашего отправления в Хиву. При переговорах о персидских пленниках Вы можете объяснить также Аллакулу, что генерал-майор Дюгамель получил от Высочайшаго Имени Государя Императора приказание внушить Шаху, чтобы он воздержался от воинских предприятий против Хивы; что доверие, питаемое Магомед-Шахом к его Императорскому Величеству служит нам ручательством в принятии сего совета во внимание, что в этом хан Хивинский должен видеть опыт благорасположения Государя Импера­тора и что от дальнейших действий Аллакула в отношении к России зависеть будет и продолжение благотворнаго заступления Императорскаго Двора.

Опытность ваша в обхождении с азиатцами и благоразумие ваше укажут Вам дальнейшие советы, какие, смотря по обстоятельствам, Вы найдете возможным преподать хи­винскому хану, для достижения успеха в настоящем поручении.

Подпись: Граф Нессельроде.

26.

Командир Оренб. корп. Капитану Никифорову; 11 апреля 1841 г.

№ 79. Оренбург. (Секретно). (Копия с копии)

Арх. упр. Оренбург. воен. нач. Миссия кап. Никифорова 1841 г. № 95.

Дабы воспользоваться настоящею командировкою вашею в Хиву для собрания точных сведний о ханстве, его Импе­раторскому Величеству благоугодно было повелеть снабдить Вас подробною военно-топографическою инструкциею.

[44] Препровождая при сем Высочайше утвержденный проект ея, нужным считаю присовокупить, что она не составляет программы, которую бы Вы необходимо обязывались выполнить, но только перечень вопросов о состоянии Хивинскаго ханства, наиболее любопытных и важных для нас в настоящее время. По сему Вы постоянно будете иметь в виду, что собирание помянутых данных отнюдь не должно быть сопряжено с вредом для главнаго дипломатическаго поручения вашего; сверх того, постарайтесь придать всем сведениям возможно большую степень достоверности, тщатель­но различая те из них, кои приобретены Вами посредством личнаго обозрения, или из достоверных источников, от тех, которые дошли до Вас только по слухам.

Для руководства прилагаются при сем два описания Хивинскаго ханства, исторический обзор сношений его с Россиею и разспросная карта Хивы.

Все означенныя бумаги Вы не оставьте возвратить в канцелярию мою при выступлении вашем из Оренбурга.

Подпись: Ген-адъют. Перовский.

Примеч. ред. Приложения не представляют в настоящее время особаго интереса и потому не приведены здесь.

28.

Оренб. воен. губериатор Хану Хивинскому; 6 мая 1841 г. Оренбург.

(Копия с копии)

Арх. упр. Оренбург. воен. нач. Миссия кап. Никифорова 1841 г. № 95.

Да утвердится по течении веков величие и счастье доблестнаго обладателя Хивы, Высокостепеннаго Аллах Кули-Ха­на на незыблемом основании приязни и единомыслия между двумя государствами. По излиянии чувств истиннаго уважения и совершеннаго почитания, да будет ведомо Вашей Высокостепенности, что Великий повелитель суши и воды Августейший Император, да предастся ему в жертву душа моя, бла­годаря милостям и щедротам Всевышняго Бога пребывает в вожделенном здравии и совершенном спокойствии и что состояние здешних стран пользуется тишиною и дешевизною.

Да не будет сокрыто пред светлым сердцем вашим, что посланец вашей Высокой степени, Атанияз-Ходжа-Раис-Муфти, по благополучном достижении царственнаго града С.-Петербурга, удостоился счастья быть лично представленным блистательному величию порядка, Государю Императору и до­нести ему об отыскании вашего раскаяния и искренняго расположения. Означенный посланец, будучи принят и облагодетельствован возвышением его головы и щедротами Импе­ратора, Всемилостивейше разрешен теперь к возвращению в отечество. Между тем его Императорское Величество для изъяснения тех оснований и условий, кои могут способство­вать незыблемому утверждению взаимной приязни, соизволил повелеть снарядить в страну вашу доверенное лицо, которое отправится в близкие дни благополучия вместе с Ата-Ниязом-Ходжой и в подробности донесет слуху вашей Высо­кой степени все то, что касается до прошедшаго и настоящаго.

[46] В текущия красивыя времена слух наш усладился приятными известиями, что росийские торговцы, по своим торговым делам прибыв в счастливую страну, были приняты там под покров приязненнаго соседства и обласканы правом соответственности взаимной дружбы; в минутах радо­сти мы не оставили донести об этом священному слуху премудраго обладателя семи земных поясов Августейшаго Государя Императора, что послужит новым доказательством нелицемернаго желания вашего почитать и хранить дружбу с могущественною Империею и вместе с тем причиною увели­чения Всемилостивейшаго расположения.

Да пребудут дни постояннаго счастья и времена благополучия безконечны по желанию Вашей Высокой степени.

Подпись: Ген-адъют. Перовский.

29.

Командир Оренб. корп. Капитану Никифорову; 12 мая 1841 г. № 141. Оренбург (секретно). (Копия с копии)

Арх. упр. Оренбург. воен. нач. Миссия кап. Никифорова 1841 г. № 95.

В инструкции, сообщенной Вам Азиатским департаментом Министерства Иностранных Дел, разяснена в под­робности цель настоящей командировки вашей и мера власти, Вам предоставленной; по сему мне остается только сооб­щить Вашему Высокоблагородию некоторыя дополнительныя сведения о предназначенных Вам способах и о последних происшествиях в Хивинском ханстве.

I. СОСТАВ МИССИИ

В составе миссии, главное начальство над которою вверяется Вашему Высокоблагородию, войдут поручик Аитов, письмоводитель хорунжий Плотников, топографы Челпанов и Петров,

Уральских казаков …………………. 12.

Киргизов ………………………. 10.

Поименный список казаков будет сообщен своевременно полковником Кожевниковым; впрочем, если-бы некоторые из них впоследствии оказались негодными, то предоставляется Вам заменить их другими, из числа находящихся в конвое.

[47] Наемка Киргизов возложена на председателя погранич­ной коммисии генерал-майора Генса.

Сверх вышеозначенных лиц с Вами имеют отпра­виться еще хивинские посланцы Атанияз-Ходжа и Ишбай Бабаев, брат перваго Измаил и несколько хивинских купцов.

II. СНАРЯЖЕНИЕ МИССИИ.

Для лиц, миссию составляющих, и для подъема тяжес­тей назначается:

Все верблюды будут иметь готовыя седла и нужное чис­ло вьючных ящиков.

Сверх того, для миссии заготовлено.

Складных столов  2.

стульев  6.

Чугунных котлов  2.

Таганов  2.

Железных ведер  8.

Турсуков  6.

Казачьих седел   2.

[48] Недоуздков 23.

Треног 18.

Кос 5.

Топоров 4.

Неозначенные в прилагаемых ведомостях чертежные припасы и медикаменты.

Все сказанные предметы должны быть освидетельствованы и приняты Вами пред выступлением вашим.

III. ПОДАРКИ.

Кроме вышеупомянутых вещей будут выданы Вам из пограничной коммисии следующия подарочныя вещи.

Вещи, отправляемыя от Высочайшаго Имени к хану Хивинскому: четыре куска сукна:

алаго  28 арш.

голубого  28 —

светло-зеленаго  25 —

темно-синяго  28 —

Два куска шелковых материй.

Три куска бархату венецианскаго:

зеленнаго  52 ¼ арш.

малинового  56 ¼ —

синяго  40 ½ —

Самовар серебрянный в футляре.

Парчи два куска:

по пунцовому грунту с золотыми и серебрян, цветами 25 ³/₇ арш.

по золотому грунту азиатский узор  31 ¼ —

Часы золотые (лучшие) с цепочкою.

Серебряный чайный сервиз: кофейник, чайник, са­харница, сливочник, полоскательная чашка, корзинка для су­харей, ситичко вызолоченное, дюжина чайных ложек вызолоченных, поднос.

К оному дюжина фарфоровых чашек с цветами и позолотою.

Вещи для хивинскаго мяхтера от Оренбургскаго военнаго губернатора.

Два куска сукна:

олифковаго 24 ½ арш.

синяго 32 ½ —

Кусок атласу малиноваго.

Кусок шелковой материи.

Шесть кусков ситцу.

Два куска парчи:

[49] по пунцовой материи с серебрянными разводами 32 ¾ арш.

по белому атласу с мелкими золотыми цветочками 20 ½ —

Вещи, предоставляемыя в распоряжение агента:

кусок сукна светло зеленаго 25 арш.

«  « голубого 31 ¾ —

Три куска кисеи высшаго сорта, три куска кисеи низшаго сорта, зрительная труба, кусок шелковой материи, восемь хрустальных тарелок, четыре стакана, восемь склянок, од­но зеркало, дюжина чашек и дюжина тарелок, железная печь, каминный прибор, две Карсельския лампы, ковер, компас и дорожные часы, двуствольное ружье, двое золотых часов и три хорьковых меха.

IV. Денежныя суммы.

Для покрытия предстоящих Вам расходов имеет быть выдано Вам казначеем канцелярии моей две тысячи шесть сот пятьдесят червонцев.

Деньги эти предназначаются на жалованье:

Всего 1020 руб.

Исчисленные расходы суть непримерные; затем остающиеся 1630 червонцев. предполагаются на жалованье:

10-ти казакам в 6 месяцев 60 червонцев.

5-ти киргизам 90 —

2-м казакам в год 24 —

5-ти киргизам в год 60

На наем азиатской прислуги 72

На подъем 10-ти киргизам  25 —

На продовольствие 17-ти человек в продолжение 6-ти месяцев и 7-ми человек в течение 12 месяцев  279 —

На наем верблюдов в обратный путь  200 —

На наем квартиры в продолжение 12-ти месяцев 120 —

[50] На угощение в продолжение 12-ти месяцев 300 червонцев.

На снаряжение и отправку гонцов в продолжение 12-ти месяцев  250 —

На экстраординарныя издержки в тече­ние года 150 —

Последний разсчет есть только примерный; действитель­ное же распоряжение сумм по разным статьям предостав­ляется ближайшему усмотрению вашему, с тем только, что­бы ассигнованных Вам денег достало на покрытие всех означенных расходов, по крайней мере до июня месяца будущаго года.

Червонцы должны быть зашиты, или заблаговременно уложены Вами так, чтобы легко могли быть скрыты от Хивинцев при осмотре вьюков ваших.

На записку расхода препровождается при сем две шнуровыя книги: одна собственно для Вас, другая-же для выда­чи поручику Аитову при отъезде вашем.

V. ПУТЬ.

Для прикрытия до реки Сыр-Дарьи как вашей мисии, так и отправляемой в Бухару, назначается отряд из четырех сотен Уральских казаков и ста человек пехоты; по сему весьма желательно, чтобы Вы отправились в Хиву через сказанную реку; это, сверх того, дало-бы Вам возмож­ность обозреть совершено неизвестныя нам прибрежья Ара­ла между Сыром и Аму; но если по каким либо причинам выбор этого пути встретит сильное сопротивление со сторо­ны хивинскаго посланца и побудит его отделиться от отря­да для следования по Усть-Урту, то в таком случае полезнее будет и Вам самим отправиться последним путем.

VI. Отношения к начальнику конвоя.

По все время следования вашего с конвоем все распо­ряжения относительно хода каравана, направление пути и вы­дача продовольствия возлагается на начальника отряда под­полковника Бларамберга.

При отделении вашем от конвоя подполковник Бларамберг снабдит Вас нужным количеством продовольствия и несколькими Киргизами, коих Вы возвратить после первых переходов с донесениями о состоянии миссии; в случае край­ней опасности предоставлено отрядному начальнику отправить с Вами казачий эскорт, который и должен быть отпущен Вами при первой возможности; впрочем, мера эта может быть принята лишь в случае совершенной необходимости.

[51] VII. Отношения к посланцам.

При отделении вашем от отряда, само собою разумеет­ся, что распоряжения относительно хода миссии будут зави­сеть исключительно от Вас, но как в это, так и в пред­шествовавшее время Вы не оставите оказывать должное внимание к посланцам, стараясь посредничеством своим по­тушить неприязнь, между ними существующую; впрочем, Вы поставите при этом себе за правило действовать более чрез поручика Аитова, не входя лично в слишком тесныя связи с посланцами, дабы они привыкли видеть в Вас лицо высшее.

VIII. Цель командировки.

В заключении дипломатической инструкции ясно определено, что настоящая цель командировки вашей состоит не столько в приобретении материальных выгод для России, как в упрочении к ней доверия Хивы.

Упрочение это может быть достигнуто лишь двумя спо­собами.

Во-первых, собственным сближением вашим с Ханом.

Во-вторых побуждением его оставить при себе пору­чика Аитова.

Результатами этого доверия, конечно, желательно было-бы видеть, как сказано в инструкции вашей:

1) Обезпечение лиц и имуществ русских подданых в Хиве,

2) Прекращение влияния Хивы на подвластные нам кочевыя племена,

3) Обезпечение торговли нашей с ханством.

Но если-бы Вы усмотрели, что постановление условий отно­сительно одного из этих предметов может быть легче до­стигнуто впоследствии, настояние-же о них в нынешнем случае повредит главной цели вашей, то лучше будет пред­почесть последнее, предоставя определение положительных правил для сношений между Хивою и Россиею будущему.

Впрочем, некоторыя из этих правил, а именно отно­сительно безопасности русских и торговли признаны уже на деле самим Алла-Кулом как отпуском пленником наших и фирманом, при сем прилагаемыми так и образом действия его относительно русских приказчиков, посланных в прошлом году в Хиву.

По сему в этом отношении Вам не остается делать почти никаких новых требований, а только настаивать о продолжении начатаго ханом образа действий.

[52] Но если обстоятельства откроют Вам возможность вести переговор о сказанных предметах в подробности, то я на этот случай считаю необходимым сообщить Вам следующия замечания относительно некоторых статей вашей инструкции:

1) Об ответственности хана за грабеж русских подданных: при переговорах о сем должна быть соблюдена крайняя осторожность, ибо при слишком ясном развитии оснований, в инструкции изложенных, легко может быть, что хан будет сам возбуждать к грабежам и, поделившись тайно добычею с грабителями, потом повесить одного из них, для исполнения условий с Россиею.

2) Относительно права разъезда русских подданных по ханству: на первый случай безполезно будет требовать права этого неограниченнаго, тем более, что оно не предоставлено у нас азиатским купцам и что самое пользование им в ханстве может подать повод ко многим неприятным сношениям; по сему полезнее, кажется, или вовсе исключить предмет сей из переговоров, или ограничиться требованием, чтобы хан не отменил даннаго в прошлом году разрешения нашим приказчикам ездить в Новый-Ургенч.

3) Относительно пошлины уже несомненно, что не следует соглашаться на пять процентов, но настаивать, дабы она не превышала взысканной с приказчиков купцов наших в прошедшем году. т. е. двух с половиною процен­тов с действительной цены ввозимых товаров; что касает­ся до способа оценки последних, то как это составляет важнейший предмет, Вы обратите на него преимущественно свое внимание и попытайтесь, избегая перговоров, большею частью безполезных с азиатцами, ввести оценку посредством русскаго агента на деле, т. е. если с Вами, или при Вас прибудут русские купцы, то, отобрать от них списки товаров, Вы постарайтесь присутствовать при освидетель­ствовании последних, самые же списки передайте хану вместе с пошлиною, следующей за товар и частным образом внушите Высокостепенному Аллах-Кулу необходимость и вы­годность для него руководствоваться этим примером и на будущее время.

За сим остается еще одна статья, весьма важная для нас, но достижение который, вероятно, представит наиболь­шее затруднение, а именно: ограничение власти хана над Кир­гизами. Нет сомнения, что Аллах-Кул сам подаст по­вод к переговорам по сему предмету просьбами об унич­тожении Ново Александровскаго укрепления. Смысл ответов ваших должен, как разумеется, быть вполне сообразен с данною Вам дипломатическою инструкциею, к которой я нахожу только необходимым присовокупить:

[53] 1) что все восточное прибрежье Каспийскаго моря до устья Гюргеня должно быть признаваемо безусловно принадлежащим России, так как там еще в начала XVIII столетия устроены были наши крепости; сверх того, близь нее лежа­щие Туркмены приняли присягу на подданство России и, наконец, потому, что Хивинцы, не имея флота, не могут иметь и притязаний на море, а с владением последним непремен­но сопряжена принадлежность прибрежья.

2) Уничтожение укрепления на реке Сыр Дарье должно быть также предметом постоянной заботливости вашей; если-бы это по каким-либо соображениям оказалось слишком затруднительным, то Вы постарайтесь, покрайней мере, дос­тигнуть уничтожения пошлиннаго сбора при этой реке.

3) Наконец, Вы частным образом внушите хану, что если до ныне Россия не принимала мер строгости против посылаемых им в степь агентов, то теперь, когда он уже предуведомлен, всякий посланный будет принят за возмутителя и подвергнут смертной казни.

Последний предмет, переговоры о котором, вероятно, начнет сам Аллах-Кул, будут деньги, задержанныя в Оренбурге и Астрахани из сумм, секвестрованных у хивинских торговцев.

Относительно этого Вы представите хану:

1) Что по всей справедливости русское правительство могло бы удержать все секвестрованныя деньги и товары в зачет разграбленнаго в 1824 году каравана и других убытков, нанесенных нашему купечеству Хивинцами;

2) Но что это не только не было сделано, напротив того, ассигновано было от нашего правительства на содержание каждаго Хивинца по двадцать пять копеек в сутки;

3) А потому и безразсудно было-бы желать, чтобы издер­жки, сделанныя Хивинскими купцами для себя собственно, сверх вышеприведенных 25 копеек, были уплочены русским правительством, тем более, что значительная часть этих расходов не могла-бы быть избегнута купцами и без задержания их, как например за плату пошлины, наем пакхаузов, покупка одежды и тому подобное.

IX. Образ действия.

Согласно с главною целью вашего поручения к вышеизложенным переговорам Вы приступите не вдруг, но толь­ко по приобретении хотя в некоторой степени доверенности Алла-Кула; при первом же свидании ограничитесь только поднесением Высочайшей грамоты и письма Вице-Канцлера, при сем прилагаемых, равно как подарок от Высочайшаго Имени.

[54] Препровождаемое при сем письмо от меня хивинскому мяхтеру должно быть ему отдано Вами также при первом свидании вместе с подарками, ему предназначенными.

Впрочем, если-бы Вы усмотрели необходимость одарить при самом начале еще какое-нибудь влиятельное лицо в Хиве, то можете употребить на это как часть подарков, мяхтеру определенных, так и предоставляемых в распоряжение ваше.

Во все время пребывания своего в Хиве Вы постарайтесь сближать хана с Аитовым и внушить первому частным образом, что собственное достоинство его требует пребывания при Дворе его русскаго чиновника поелику таковые нахо­дятся при всех независимых владельцах. То же средство употребите Вы, дабы приобрети согласие Алла-Кула на заключение письменнаго акта, выставляя последний как знак уважения к нему России, потому что подобные акты заключаются толь­ко с значительными, состоящими с нами в дружбе владель­цами, каков, например, султан турецкий (пример Персии приводим быть не должен, потому что держава эта нахо­дится у всех среднеазиатских народов в большом презрении).

Но если-бы заключение акта встретило большое сопротивление в Хане, то Вы постарайтесь, как сказано в инструкции вашей, чтобы требуемыя нами условия оговорены были в письме хана к Государю Императору.

На сей случай сверх перевода акта и надписи препро­вождается при сем еще проект фраз, которыя желательно было-бы включить в означенное письмо и кои могут быть словесно внушены хану.

Если переговоры ваши будут благополучно окончены и Вы сочтете полезным оставить в Хиве поручика Аитова, то перед отъездом снабдите его подробною инструкциею, равно как деньгами и шнуровою книгою.

Во время пребывания своего в Хиве Вы не оставьте при всякой возможности уведомлять меня о ходе сношений ваших; сверх того, после перваго свидания с ханом и при всех важных случаях будете отправлять с донесениями своими нарочных Киргизов.

Дабы иметь возможность сообщить все нужныя сведения, Вы употребите следующий способ: о всех предметах не секретных будете писать на татарском языке, между строками-же напишите симпатическими чернилами по русски то, что не должно быть известно Хивинцам.

[55] X. ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Так как Вы уже при следовании в Хиву, вероятно, осмотрите пространство между Сыром и Аму, то для возвращения Вам удобнее будет, кажется, направиться на Ново-Александровское укрепление, куда Вы и постарайтесь дать знать о приезде своем заблаговременно.

Подпись: Ген-адъют. Перовский.